— Сразу видно, Фритц, что ты не настоящий баварец. Здесь каждый знает, что соблюдение расписание есть порядок. Без порядка — нет Рейха! — гауптфельдфебель важно поднял толстый, похожий на сосиску палец. — Ракетчики нас тоже предупреждают о каждом прибытии своего состава. Думаю, это ремонтники на дрезине. Опять у них что-нибудь случилось…
Однако через несколько минут, когда характерный звук прибывающего состава стал слышен очень хорошо, отрицать очевидное было уже нельзя. На вокзал прибывала не ремонтная дрезина, а самый настоящий поезд, которого не было в расписании. И это было нарушение всех мыслимых и немыслимых правил, о которых только что с таким пафосом вещал гауптфельдфебель.
— Так… разберемся, — строго забормотал полицейский, внушительно поправляя ремень с пистолетной кобурой. — Не порядок. Надо срочно доложить о таком безобразии в участок. Я это просто так не оставлю. Как же так можно? Ведь в расписании нет никакого поезда. Ну-ка…
Гауптфельдфебель, приняв грозный вид, быстро пошел к краю перрона, чтобы первым встретить поезд и высказать его машинисту свое неудовольствием таким нарушением расписания. Парнишка с восхищением смотрел на своего начальника, отчаянно завидуя его внушительному виду, большим усам и, главное, кобуре с пистолетом.
— Господин гауптфельдфебель! Смотрите! — вдруг подскочил на месте парнишка из гитлерюгенда и яростно затряс руками. — Смотрите! Это… Это…
Подслеповато щурившийся полицейский с удивлением посмотрел на пришедшего в дикое возбуждение парня. После перевел взгляд в сторону прибывающего состава, металлическая громадина которого была окутана рвущимся во все стороны перегретым паром и иссини черным дымом.
Но главное было не в этом! Глазам встречавших незнакомый состав предстал незнакомый угловатый силуэт бронированного локомотива, на тупом носу которого сияла ярко-красная пятиконечная звезда! Этот символ страшной страны на Востоке был прекрасно им знаком по давящей пропаганде, как знак жестоких варваров и нелюдей.
На глазах немногочисленных людей длинный состав, грозно щетинившийся танковыми орудиями и пулеметными стволами, подъехал к вокзалу. Рыкая паром, поезд начал медленно тормозить.
— Вперед! Вперед! Занять оборону! — под громкие крики незнакомого здесь языка из бронированных вагонов посыпались вооруженные люди. — Максимов, дери тебя за ногу, пулей пулемет на чердак! Отрубите связь! Связь! Режьте провода! Быстрее, быстрее! Усатого к командиру тащите! Вон того, со здоровенной бляхой! Пацана тоже захватите!
Остолбеневшего полицейского и жмущегося к нему худого парнишку тут же взяли в оборот коренастые бойцы в серых полушубках и пилотках с красными звездочками на них. Подхватив под руки, они потащили их к высокому худому старику, спускавшегося с будки локомотива.
Спрыгнувший с подножки, Теслин поправил пальто и пошел к ним навстречу.
— Полицейский? Кажется, гауптфельдфебель. Ракетный центр находится в той стороне? — на ломанном немецком языке заговорил тот, пристально разглядывая полицейского и стоявшего рядом с ним юношу. — Отвечай!
Полицейский, взгляд которого моментально приобрел осмысленное выражение, тут же закивал и начал тыкать пальцем в сторону ракетной базы.
— Хорошо. Поезда туда часто ходят? Сколько штук в неделю? На пальцах покажи, — гауптфельдфебель показал сначала четыре, а затем пять пальцев. — Что там с охраной? Ну?
От грозного вида гауптфельдфебеля не осталось и следа. Весь лоскутами сошел. Тучный полицейский от страха начал дико потеть. Несмотря на легкий морозец у него лоснилось лицо, промокла рубашка на спине. В таком состоянии он был готов рассказать и то, что никогда не знал.
В итоге, выяснилось, что гарнизон ракетного центра насчитывал три роты охраны численностью до пятисот человек, два взвода противовоздушной обороны и отряд внутренней охраны концлагеря. По самым скромным расчетам их могли ожидать примерно шесть сотен вооруженных немецких солдат. Особую опасность представляли собой зенитные орудия, которые с легкостью могли быть поставлены на стрельбу прямой наводкой. Огонь последних был чрезвычайно опасен даже для тяжело бронированного локомотива.
— Этих заприте где-нибудь. Я пока пройдусь немного, — Теслин кивнул на обоих немцев.
Обдумывая услышанное, ученый медленно шел вдоль состава. Его задумчивый взгляд скользил по потрепанным броневым листам, украшенным многочисленными следами от выстрелов из танковых орудий, зенитных пушек, осколков авиационных бомб. Бронепоезду сильно досталось во время этого похода, затянувшегося почти на две недели и прошедшего через территорию оккупированных Литвы, Латвии, Эстонии, Польши и кусочка самой Германии. По нему стреляли из гаубиц особой мощности, из знаменитых 88 миллиметровых зенитных орудий. Устраивали танковые засады и огненные мешки на пути их следования. Бомбили целыми авиационными эскадрильями. Подрывали мощные фугасы на пути следования…
Многострадальный состав все выдержал. Когда было нужно, он огрызался из танковых орудий. В особые моменты просыпалась главная башня, начинавшая посылать разогретые до космических температур плазменные лучи. В редких случаях многотонная туша бронепоезда окутывалась многочисленными электрическими разрядами и с жутким грохотом поднималась в воздух. Антигравитационный эффект настолько сильно пожирал ресурсы поезда, что пользовались им в исключительных случаях.
— Потерпи, малыш, еще немного. Этот чертов остров уже близко. Нам остался еще один бросок и мы их освободим, — шептал Николай Михайлович, нежно поглаживая израненную тушу блиндированного вагона. — Давай-ка, сначала взглянем на это проклятое логово.
Теслин забрался на каменную колокольню местной церкви и, вооружившись биноклем, начал всматриваться в видневшиеся вдалеке здания секретного научно-исследовательского ракетного центра Пенемюнде. Он широко на северо-западной оконечности острова Узедом и расположился напротив устья реки Одер.
С самой высокой точки этой местности были прекрасно видны десятки разнообразных построек, образующих еще один город. В самом центре раскинулись огромные кирпичные производственные цеха, в которых собирались длинные корпуса первых в мире баллистических ракет Фау-1 и Фау-2. Они тянулись вдоль острова на сотни метров, со стороны поражая своим масштабом. Примерно в километре на восток уютно устроилось в небольшой ложбинке поселение специалистов-ракетчиков Карлсхаген. Состоявшее из восьми десятков аккуратных коттеджей, оно состояло лишь из нескольких улиц и радовало взгляд стройными геометрическими линиями. Вблизи высились корпуса, в которых работали конструкторы, размещались многочисленные испытательные стенды, аэродинамическая труба и узлы связи.
На самой северной оконечности острова, которая спряталась среди холмов и скал, расположился испытательный полигон с протяженным аэродромом, бункерами для управления пуском и средствами противовоздушной обороны. Еще дальше, у самого подножья скал, выглядывала верхушки построек электростанции.
— Серьезно здесь развернулись фрицы. Втихаря в тайне от всех выстроили полноценный научно-исследовательский комплекс… Настоящий космодром, черт бы их побрал. Если бы эту энергию в свое время направили в нужное русло, мы бы уже давно на Марсе яблони сажали, — не без восхищения шептал Николай Михайлович, продолжая наносить на карту объекты ракетного центра. — Черт, где же концлагерь? В мое время писали, что вроде подземные помещения еще были. Может пленные именно там? У меня нет права на ошибку. Ударить нужно сначала по казармам и концлагерю. Остальное побоку.
Бросив последний взгляд на раскинувшийся на острове ракетный центр, Теслин начал быстро спускаться по винтовой лестнице. Внизу его уже в нетерпение ждали трое бойцов, нигде не оставлявших ученого одного.
— Собрать весь личный состав, — произнес он, отправляя с приказом к бронепоезду одного из бойцов. — И приготовить локомотив к движению.
Когда он подошел, состав уже напоминал разворошенный муравейник. Со стороны вокзала бойцы и потрепанные немцы катили столитровые бочки с горючим, ехали пара подвод с грудами черного угля. В десантный вагон с шумом и гамом лезли бойцы, груженные своим и чужим оружием — карабинами, автоматами, пулеметами. Кто-то горбился под грузом ящика с гранатами — колотушками, длинные ручки которых выглядывали из взломанной крышки; кто-то тащил мешки с консервами и мукой.
