— Уж кем-кем, а сердцеедом никогда не был, — открестился я.
— Да-да, рассказывай, — она вздёрнула бровь и отвернулась, опять уставившись в текст.
Шен опёрся на парту и уставился на меня щенячьими глазами.
— Что?
— Ничего, Чили свою вспомни. Тебе полкампуса завидует.
Отмахнулся, чтобы не углубляться в природу наших с барышней отношений. Больше интересовало другое. Ректор с тайным партнёром обсуждали биографию Руби, но что сама она могла сказать об этом?
— Руби, — придвинулся ближе, отвлекая от газеты и переводя внимание на себя. — Ты к испытанию медальоном готовилась уже?
Она нахмурилась, отодвинула газету, но не выпустила из рук.
— А надо? — вдруг задумчиво спросила очень искренне и будто испугано. — Мне до сих пор кажется, что эта какая-то ошибка. Или просто рекламный ход для повышения рейтингов. Ввели персонажа, который точно не выиграет, но добавит интриги. Тётя никогда не упоминала, чтоб в нашей родословной мог быть кто-то из Героев. Хотя, — она задумалась, — если по линии отца… Тётка была маминой сестрой, а отец… Странно, что я никогда не расспрашивала особенно её о нём, даже не знаю почему. Она не любила вспоминать о той аварии, из-за которой я осталась сиротой, и мне не хотелось, чтобы она грустила.
То, что озвучивала Руби, плохо соотносилось с тем, что знал ректор. Я попробовал зайти аккуратно.
— А если твоя тётя… не была родной тётей. Такое могло быть? Может, она была с твоей мамой близка «как сестра», но не по крови. Может, в детстве ты что-то не так поняла.
Руби нахмурилась ещё больше.
— Не знаю… После того как оказалась здесь, многое изменилось. И мой взгляд на какие-то вещи, и о себе узнала что-то новое. О своих качествах, человеческих, имею в виду, про способности даже упоминать смысла нет. Но тётя… Нет, я уверена, что она говорила, что они с мамой сёстры. Даже что-то мельком упоминала про то, как они росли, но мало и это плохо отложилось в памяти. Но она мне родная, по-другому и быть не может. Зачем врать о таком?
Действительно, зачем?
С её губ сорвался нервный смешок, и даже Шену, с которым мы пересеклись взглядами, стало ясно, что она сейчас как будто уговаривает саму себя поверить в историю, рассказанную тёткой.
— Да, Руби Топаз, — многозначительно произнёс я, чтобы разрядить обстановку. — Что бы там ни было, твои родители наверняка ювелиры.
— Почему? — не поняла она.
— Потому что у них родилось такое сокровище!
Шен хохотнул и присоединился.
— Топа-а-аз… Отличный камешек. А ты драгоценная или полудрагоценная?
Руби закатила глаза и отмахнулась. Шутки такого уровня уже успели достать девушку за всю жизнь.
— Что бы там ни было, ты каким-то образом оказалась в числе кандидатов, — продолжил Шен уже серьёзно, — значит, придётся побороться за медальон. Шансы у тебя есть. Тогда можно будет не переживать, если Грейсон обойдёт тебя на голосовании.
— С чего это? — вспыхнула она. — Почему он должен меня обойти? Ты что-то знаешь?
— Не-не… нет… — начал заикаться он.
Голова Шена вжалась в плечи так, что щёки стали ещё больше, а уши оттопырились. Он стал похож на слонёнка, потерявшего хобот. Это насмешило не только меня, но и Руби. Она тут же оттаяла и произнесла уже с нежностью:
— Ты, наверное, так хотел подбодрить, но если Грейсон меня обгонит, всё равно расстроюсь. Много сил было положено на борьбу.
— И у тебя всё получится, — расплывшись, произнёс Шен, выплывая из-под щёк.
— А кто-то из другой родни не рассказывал тебе об отце, например? — уточнил я, пытаясь разведать что-то или навести на мысли, которые прольют свет на биографию новоиспечённой потенциальной преемницы.
— Да у нас никого из родни рядом не было. Все жили в отдалённых провинциях. Мы с тёткой держались друг друга, потому что помочь было некому. Я и… — она понизила голос, — воровать-то начала только поэтому. Денег не хватало, даже когда тётка находила подработки помимо основной работы. Если б кто-то из родни жил поближе, было бы проще.
Всё становилось загадочнее и интереснее. Если сама тётка знала, что Руби ей не родня, то почему выдумала такую легенду? Почему сама держалась в стороне ото всех? Наверняка у неё были свои родственники, которые могли бы открыть Руби правду о том, что никакой сестры никогда не было. Если она взяла девочку на удочерение, то могла бы рассчитывать на субсидии или нечто подобное. Наверняка в этом мире они тоже существовали. Но раз она скрывала всё так тщательно, может, она забрала Руби незаконным путём? Свет пролить на это можно будет только разведав, является ли она кому-нибудь из других потенциальных преемников близкой родственницей.
— Может, и мне попробовать пройти испытание? — задумчиво произнёс Шен. — Может, я тоже потенциальный преемник. А что? Посудите сами. Я рос с бабулей, а кто мои родители — тоже не знаю. Очень может быть, что я наследный принц, но об этом не знаю!
— Страны бедняков? — рассмеялась Руби.
— Какой-нибудь отдалённой маленькой, но очень богатой. По мне же видно, что благородный!
Он встал, уперев руки в бока и вздёрнув нос-картошку, чтобы продемонстрировать нам «благородный профиль».
— А может, и принц, — тихо произнесла Агата, подкравшаяся к нему сзади. Мы заметили её, но специально не выдали. — Похож, — также без эмоций проговорила она и села на место Шена.
Мы почти никогда не понимали, когда она шутит, а когда говорит серьёзно, но моему пухлому другу, казалось, было уже всё равно. Он зарделся, опять втянул шею в плечи и молча сел рядом со мной, когда мы с Руби сдвинулись дальше по ряду.
Девчонки обменялись последними сплетнями, позже подошли Ляся с Терром «Тотошкой», мы поболтали о всякой бытовой ерунде, и, наконец, дождались официальной части. В аудитории показались секретарь с другими сотрудниками администратора.
