И дело тут не в отсутствии ответственности. С ней-то как раз все нормально! За такие фокусы отдавали под суд, отрешали от командования, списывали на берег и… ничего! Проходило время и все повторялось. Что самое противное и в любимую мной эпоху тоже. Но это все лирика. Чего я на самом деле никак не мог ожидать, что столкнусь с этим лично. Вот, казалось бы. Враг рядом, причем серьезно уступает в численности. На флагмане не кто-нибудь, а сам великий князь Константин, от которого целиком и полностью зависит не просто карьера, а благополучие и вот поди ж ты…
В общем, когда «Рюрик» и идущий за ним в кильватер «Доблестный» повернули на противника, единственный винтовой фрегат Балтийского флота «Полкан» почему-то замедлился, а вместе с ним отстали и «Олаф» с «Гремящим». Иными словами, избиение англичан превосходящими силами, по меньшей мере, откладывалось и утро переставало быть томным.
— Может какие-то неполадки с машиной? — предположил обеспокоенный Баженов.
— Или с командиром, — отозвался я.
— Вы думаете?
— Уверен. Еще сегодня под арест угодит, а там, глядишь, и под суд!
Больше таких бестактных вопросов никто не задавал. И даже не стали расшифровывать сигналы отстающих.
Наверное, главным виновником произошедшего был все же ваш покорный слуга. Будучи слишком занят всем и сразу, не уделил достаточное внимание командному составу больших кораблей. Все бунтари и сорвиголовы ушли на канонерки. Вот только Кострицына отстоял и теперь бывший «Валориус» идет за мной как нитка за иголкой.
Так что будем пока драться «двое надвое». Силы почти равные. Почти, потому что шлюп нам, конечно, не соперник. Но вот «Империус» сильнее нас обоих вместе взятых!
Медленно. Боже как медленно сближаются корабли! Мерно, как гигантские жернова вращаются колеса, перемалывая плицами толщу воды. Ход, судя по развиваемым оборотам не менее десяти узлов. Англичане делает не меньше, но все равно, кажется, что мы еле ползем. Впрочем, они все ближе. Как всегда, в минуту опасности все чувства необычайно обостряются. Могу разглядеть мельчайшие детали такелажа на вражеском фрегате. Уши слышат, как переговариваются у своих пушек артиллеристы. Кожа лица ощущает малейшее изменение направления ветра, а запах… просто невероятен!
Повисшее в воздухе напряжение можно было резать ножом. Но затем, в какой-то невообразимо короткий миг все изменилось. Британцы дали залп! Сдается мне, напрасно английских канониров обвиняли в плохой выучке. Нас накрыл настоящий ураган из крушащих все на своем пути бомб и ядер. В какой-то момент мне показалось, что он сметет всех с палубы, включая и меня, но…
Большинство матросов и офицеров стояли на своих местах, как ни в чем не бывало и, несмотря на появление среди них раненных, не собирались паниковать. Вытерпев первый удар, мы ответили изо всех стволов. Конечно, их всего восемь, но зато все они 68-фунтовые! Никогда не думал, что бомбы летят так медленно. Ей богу, вижу, как их рой темным облачком направляется, чтобы впиться в деревянные борта вражеского фрегата. Удар, и вот на «Империусе» расцвел огненный цветок. Но, черт меня раздери, отчего только один⁈
Все это время стою как деревянный. Вплоть до того, что не могу пригнуться, когда над головой свистят обломки такелажа. А ведь рост, мягко говоря, не маленький…
Обменявшись парой залпов, мы разошлись. Теперь перед нами всего лишь маленький шлюп… который немедля наградил нас громкой плюхой. Одна из выпущенных им бомб ударило в борт рядом с колесом, но почему-то не взорвалось. Зато вторая задела рею на бизани и буквально засыпала всех на шкафуте деревянными обломками. Ранения от них не такие безобидные, как может показаться на первый взгляд. Антисептика несмотря на все мои усилия в зачаточном состоянии, антибиотиков нет и в ближайшее время не предвидится, так что вероятность осложнений куда выше, чем от металла!
Один их осколков зацепил рулевого матроса. Другой оцарапал щеку Баженова. Я, впрочем, остался невредим. Если не считать, конечно, сбитую с головы парадную двууголку с пышным плюмажем.
— Вы целы, ваше высочество?
— Не дождетесь! — через силу буркнул в ответ, после чего отрывисто приказал вестовому.
— Иван! Сбегай за фуражкой!
— Сей секунд! — с готовностью отозвался тот, после чего мигом притащил мне головной убор.
— Не хочу, чтобы англичане думали, будто снимаю перед ними шляпу! — зачем-то пояснил штабным.
Ответом мне были какие-то непонятные гримасы. Может сочувствия, а может восхищения моей храбростью. Понять не успел, поскольку все вокруг начали кричать ура, и я, разглядев в чем дело, поспешил к ним присоединиться. Одна из выпущенных нами бомб разбила кожух на колесе шлюпа и, кажется, повредила пару плиц. Во всяком случае, «Бульдог» начал поворачивать в нашу сторону и скоро оказался между двух огней. То есть, между нами и «Доблестным».
Кострицын тут же поспешил обработать потерявшего управление и ход противника изо всех орудий, так что англичанам пришлось не сладко.
— А где же «Империус»?
Как выяснилось, английскому фрегату сейчас немного не до того. Дело в том, что, говоря о пассивности своих подчиненных, ваш покорный слуга оказался одновременно и прав, и неправ! В общем, на новейшем, только несколько недель как принятом во флот «Полкане» и впрямь случились неполадки с машиной. Так что обвинения в адрес капитана второго ранга барона Таубе оказались не вполне заслужены. Что никак нельзя сказать о следовавших ему в кильватер «Олафе» и «Усердном». Их командиры просто не решились ломать линию и застопорили ход. А про то, что великий князь полезет в драку им, видите ли, даже в голову не пришло… ну, во всяком случае, именно так они мне все потом объясняли!
Но это случилось позднее, а сейчас снова обретший ход «Полкан» все-таки пришел к нам на помощь и готовился обменяться с британцем залпами. В отличие от моего флагмана он был недурно вооружен. Все-таки сорок восемь орудий! Правда, большинство из них 24-фунтовые, но имелось и шесть двухпудовых бомбических пушек. Его противник мог похвастать 40 пушками калибром в 32-фунта, десятью 60-фунтовыми и одним 68-фунтовым орудием.
В общем, как станут говорить в никому еще кроме меня неведомом будущем, понеслась! Никакого правильно сражения стенку на стенку у нас не получилось. «Полкан» с «Империусом» усердно долбили друг друга. Не слишком хорошо вооруженные «Олаф» с «Гремящим» старались держаться в стороне от схватки, лишь время от времени постреливая по врагу. Зато снова отличился Кострицын. Здраво рассудив, что «Бульдог» никакой опасности в нынешнем своем состоянии не представляет, он оставил его и направил свой корабль на английский фрегат. Оказавшийся в окружении «Империус» яростно отбивался, вколачивая в своих противников залп за залпом. Но все же один против двух не вывозил.
— Ваше высочество, — вывел меня из ступора горячий шепот Рогова. — Вот бы англичанина на абордаж взять!
— Что?
— Я вам револьвер принес! — уже громче сказал Иван.
На лицах офицеров появилось вопросительное выражение. Дескать, что еще ты затеял?
— Мне тут подумалось, — нарушил молчание. — Господа, а не заняться ли нам «Бульдогом»?
— В каком смысле?
— В прямом, — почти уже придя в себя, ответил я. — С фрегатом наши и сами справятся, а тут почти обездвиженный шлюп. Будет обидно упустить такую добычу.
Мнения офицеров разделилось. Молодежь шумно выразила восторг. Те же, кто постарше отдавали себе отчет, что во время абордажа может случиться все что угодно. В особенности с великим князем. Но, как говорится, семь бед — один ответ! Дальнейшее было делом техники.
Сначала «Рюрик» подошел к потерявшему ход «Бульдогу» с почти беззащитной кормы и прочесал его палубу продольными картечными залпами. Затем по немногим уцелевшим прошлись митральезы. После чего на обреченный шлюп высадился десант. К слову сказать, я тоже рвался туда и даже зачем-то пару раз пальнул из револьвера. Но передо мной стеной стали офицеры штаба и не пустили. Но, как бы то ни было, над еще одним англичанином взвился Андреевский флаг.
