Тогда, глядя в зеркало, я осознал, что мир вокруг меня не выдумка. И мне здесь действительно предстоит жить.
И вот теперь, оставшись наедине с собой, разбираясь со свалившимся на голову наследством, понял, в какой же заднице очутился. Из лекарств – подорожник да молитва, чтобы рядом оказался одаренный, хотя бы отдаленно понимающий в лечении. Недоедание – обыденность, и считается нормой, когда детей нечем кормить.
Момент, когда я объяснял родителям, что бегающие по Чернотопью с веревками дети будут кормиться в поместье три раза в день, я запомню навсегда. Взрослые просто не могли осознать – и я это отчетливо видел по их лицам – за что их мальчишкам и девчонкам такое расположение владетеля. И многие отказались, предпочитая не рисковать. Они ждали от своего барона чего‑то ужасного, чего‑то, за что придется отдать не только детей в услужение, но и с себя последнюю рубаху снять.
Можно ли их за это обвинять? Нет, конечно. Просто они жили по знаменитому принципу «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».
А ведь это люди. Да, не образованные, да, местами глуповатые, но так о каком развитии интеллекта можно говорить, когда от постоянного голода мозг просто не развивается, как ему положено?!
И если так живут все простолюдины, не удивительно, что орден имеет репутацию самого богатого и сильного объединения. На фоне такой бедноты любой, у кого в кармане звенят два гроша – уже зажиточный гражданин. И да, слова Салэм о том, что ни один мастер анклава не желает отказываться от благ ордена в обмен на деньги, раскрываются полнее.
Честно признаться, чем больше я вникал в быт баронства, тем больше понимал, что просто сидеть в поместье и прожигать жизнь не смогу.
Дело не в том, что они мои подданные, и мое благополучие напрямую зависит от каждого члена их общества. Нет, я всерьез был уверен, что, оставив быт Чернотопья без изменений, я либо перестану себя уважать, превратившись в последнюю скотину, либо сойду с ума от ужаса.
Да, на Земле я не всегда вел дела честно. Но своих людей я никогда не бросал, защищал до последнего. И они отвечали мне взаимностью.
И поэтому я планировал за эту поездку вплотную заняться улучшением жизни своих подданных. Разумеется, сейчас я смогу не так много. Да, скорее всего, почти ничего. Но хотя бы начать – уже, считай, полдела. Дорога возникает под шагами идущего.
Протоптанная тропа ныряла под копыта коня. Дул теплый ветерок, нагревало воздух солнце. Зеленели по обе стороны от меня распускающиеся на ветвях почки.
Лишь через два часа по моим прикидкам я миновал лес. Местность существенно изменилась: растительность все больше отступала, потянуло характерным запахом болота. А еще через минут двадцать под копытами скакуна зачавкала раскисшая земля.
Впереди дорогу застилал густой туман – ветер еще не успел набрать силу и сдуть его прочь. Влажность повысилась, и дышать стало неприятно. Да и запах разложения, характерный для обширных болот, заставлял вдыхать ртом и не слишком глубоко. Как здесь живут поколениями люди, мне было непонятно.
Идти дальше лошадь отказалась. Но я и сам не горел желанием углубляться в этот туман. Выбравшись из седла, взял коня за узду и повел вслед за собой. Очень скоро под ногами появились наброшенные мостки, достаточно широкие, чтобы провести телегу, но только одну.
Каждый шаг сопровождало новое хлюпанье. Где‑то в тумане квакали лягушки, а от мошкары, норовившей залезть в глаза, уши и ноздри, спасения вообще не было. Недолго думая, я судорожно вздохнул, стараясь не проглотить наглых насекомых.
– Адорэ шеалис .
Вспышка черного пламени чуть в стороне от мостков заставила смирного коня дернуться от ужаса, но мне хватило сил его удержать. А от огня, будто напуганный, разлетелся в стороны туман и прыснула прочь мошкара. Хотя бы на несколько минут стало возможно осмотреться.
Деревня Черная стояла всего в каких‑то двухстах метров. Одноэтажные убогие дома из дерева местные установили на толстые сваи и жили над настоящей бездной, из которой проглядывали гнилые кочки и тянулись к отсутствующему солнцу вялые кусты.
Людей мне тоже удалось разглядеть – мой фейерверк привлек их внимание, и теперь они с интересом смотрели в сторону единственной дороги к цивилизации. В прошлый раз я явился в другое время, и тогда тумана уже не было, но сейчас было слишком рано, и солнце не успело его выпарить. Видимо, поэтому меня никто и не узнал, хотя я точно так же был в маске.
Артефакт Салэм я после недолгого раздумья взял с собой и теперь, воспользовавшись магией, надел. Не потому что опасался угрозы или новых ран – просто он был примечательным элементом и с ним меньше возможностей притвориться, будто не узнали собственного барона.
Издали помахав обитателям болота рукой, я продолжил путь по мосткам, но больше глядел под ноги, чем на деревню, чтобы ненароком не свалиться в трясину.
Поэтому когда передо мной раздался свист, я даже не понял, что это – зато ощутил сработавшие наручи, защитившие меня от нападения. А в следующую секунду из болотной жижи на помост выпрыгнуло уродливое существо, обвешанное тиной, как кикимора.
– Хиба! Хиба! Хиба!
Я даже растерялся на несколько мгновений. Конь рванулся, отбирая у меня повод, и прыгнул в сторону, мгновенно завязнув по грудь в трясине. Жалобно заржав, лошадь поспешила к далекому берегу.
– И откуда ты только взялся? – спросил я. – Ченгер!
Демон возник за спиной чудовища через мгновение, будто соткавшись из тумана. Не говоря ни слова, он схватил урода за задние лапы и, сведя их вместе, когтями отбрил человеческие останки, раздувшиеся от болотной воды. Труп упал на мостки, заставив их вздрогнуть, а Ченгер отбросил оставшиеся от тела лапы в черную воду.
– Я так и знал, что с тобой скучно не будет, – заявил он, довольно усмехаясь. – Ну что, подожжем деревню, чтобы узнать, с каких пор вокруг них обитают эти милые паучки?
Я уже было хотел возразить, но потом вода вокруг нас забурлила. Над поверхностью появились головы новых тварей. Хватило беглого взгляда, чтобы понять – их слишком много. Впрочем, это не значит, что я намерен сдаваться.
– Ну что, готов хорошенько подраться, Киррэл? – рассмеялся демон, сгибая колени и разводя руки с торчащими черными когтями. – Давай заставим их страдать!
Глава 5
Коню повезло, скотина успела проскочить между мостками и монстрами. Да и чудовища, похоже, плевать хотели на скакуна.
До ближайшего урода было метров десять, когда Ченгер, с силой оттолкнувшись от настила, прыгнул влево. Демон в воздухе швырнул россыпь искр, не столько сбивая магическую защиту с врагов, сколько заставляя их отпрянуть.
Мне достались твари справа. И это хорошо – их было чуть меньше, к тому же даже их длинных лап не хватало, чтобы уверенно двигаться в глубокой топи.
К сожалению, достать всех одной стеной демонического пламени у меня бы не вышло – слишком далеко чудовища стояли друг от друга.
Поэтому я тоже начал бой с искр. Первые четыре сняли щиты, и только в этот момент пятая тварь добралась до помоста.
Однако стоило ей протянуть лапы, чтобы выбраться из черной воды на доски, я создал стену. К ее вспышке добавился тающий щит, и монстр, лишенный двух передних ног, покачнулся отпрянув. Еще секунда, и уродливая туша просто рухнула назад, поднимая тучу брызг и уходя под воду.
Сзади рычал что‑то веселое Ченгер, взрывалось черное пламя, превращая воду в пар, пищали попавшие под руку демона монстры.
Я же пробежал по мосткам чуть назад, бросив еще несколько искр в уже не прикрытых щитами чудовищ. Они все еще оставались в болотной яме и вязли в трясине, а рядом со мной оказалось не такая большая глубина, по которой сбежал конь, и я мог бы там стоять, не боясь утонуть.
На доски выпрыгнул монстр и, резво перебирая лапами, понесся ко мне.
– Адорэ шеалис !
