я наблюдал за Мией, тем больше видел отличий. И тем сильнее ЭТО переставало походить на Мию. Лицо приобретало абсолютно не людские черты. Грудь стала сдуваться, как шарик с дырочкой, а глаза все сильнее теряли цвет. Через полминуты, пожалуй, передо мной лежало абсолютно странное существо. Лысый, обтянутый кожей череп, белые матовые глаза, узловатые конечности и полное отсутствие гендерных принадлежностей.
— Арч, — обратился я к кобольду.
— Бага?
— Зови всех своих друзей и тяните веревки.
— Уга! — сказал он и умчался. Наверное меньше, чем через минуту у меня под ногами суетился целый муравейник кобольдов, умело окручивающий существо в толстые веревки.
— Арчи! — позвал я знакомого мне кобольда, так как потерял его в мельтешащем шерстяном пространстве.
— А-га! — вытянул он руку.
— Ты звал меня куда-то, — сказал я ему. — Мия. Где она? Ты о ней хотел мне что-то показать?
Кобольд схватился за голову и снова подскочил ко мне, утягивая за штанину.
— Бегом-бегом, веди.
Мы сорвались с места и побежали по коридорам. Влево-вправо-прямо-влево. Мелькали лестницы, окна, комнаты, ковры, картины, люстры. Я уже запутался, сколько раз мы свернули, пока не поднялись на третий этаж и не прибежали к небольшой комнатушке. Вернее сказать, к чулану, в котором лежала Мия, связанная по рукам и ногам и с кляпом во рту.
Я аккуратно взял ее на руки (Арчи продолжал поскуливать и мельтешить под ногами) и понес вниз. Боль в плече не просто ныла, а прямо вопила во весь свой опор. Но у меня не было выбора. Я прямо чувствовал, как свежая рана разошлась и кровоточила через повязку.
На втором этаже кобольд дернул меня в нужное направление и довел до комнаты, которая, как я понял, была личными покоями Мии. Я уложил ее на просторную кровать с балдахинами, открыл окно, чтобы пустить вечерний воздух, после чего подошел к ней и пощупал пульс на руке. Сначала была мысль прислониться ухом к грудной клетке и послушать сердцебиение, но последние полчаса у меня начали вызывать легкую паранойю, поэтому я воздержался пальпацией пульса на руке.
Сердце стучало. Стабильно, ровно, спокойно. Тук-тук-тук-тук, отдавало оно пульсациями в вены и артерии.
Я удовлетворенно выдохнул, после чего сел в кресло и попросил у Арчи воды. Тот сбегал на кухню и притаранил целый кувшин на подносе. Я выпил немного сам, после этого налил в стакан, снова, как в первый день, заложил Мие ладонь под затылок, от чего она скривила лицо и негромко застонала, и прислонил стакан к ее губам.
— Давай, — сказал я тихо. — Пей, — и удовлетворительно покивал, когда она сделала несколько глотков. — Хорошо.
Ладонью четко прощупывалась припухлость на затылке. Удар явно пришелся в это место. Ее просто вырубили. Кому рассказать — не поверят. Великую и ужасную Миянну вырубили ударом по затылку.
Но смешного было мало.
— Арч, охраняй ее тут. А я прогуляюсь к нашему другу.
— Погоди, — донесся до меня голос из-за спины. Слабый, едва различимый.
Я повернулся. Белки ее глаз покраснели, один сосуд вообще лопнул и разошелся красным локальным пятнышком. Волосы растрепанные, а сама она напоминала Бабу Ягу из детской сказки: злая, всклокоченная и крайне недовольная.
— Помоги мне встать, — сказала она, протягивая руку. Я подошел к ней и придержал левой кистью. Она встала, держась за голову и кривясь. Было видно, что мир перед ее глазами не имел целостности и горизонта. Внезапно начала опасно крениться, но устояла. Не церемонясь, Мия перекинула руку через мою шею и начала идти.
— Пойдем. У меня, сука-ебать-его-в-рот, есть вопросы.
Мы стали спускаться вниз. Не спеша и аккуратно. То и дело останавливались, а Мия хваталась рукой за балюстраду и жмурилась. Видимо получила сотрясение, не иначе.
В комнате с камином творилось страшное. Кобольды шумели, как пчелиный рой, гудели, топтались вокруг связанного существа, тянули его своими ручками за уши, щеки и нос, тыкали пальцами и периодически
