заговору.
– Нормально, – кивнул Нираг. – Я как обычный наёмник пойду за тобой… И не только наёмник. Твоя семья для меня уже не чужая.
– Десять дуков к месячному содержанию. Если вернёмся живыми. Нираг, ты умеешь стрелять, бери мой пистолет. Остальные пусть ждут в полумере от главных ворот и ждут сигнала. Клай, меч не затупился? Пошли!
К их изумлению я скрылся в колодце, где зажёг фонарик. Подгрун, умница, не заставил ждать. Едва удалось сдержать верью, чтоб тот не напал на червячного бога. Значит, в извивающемся теле тоже есть душа… Пригодная в пищу.
– Обещаю тебе липового мёда столько, сколько смогу достать. Помоги сделать проход!
– Я объяснял… Сам не понимаю, как ты провалился в соседний мир.
– Нужно не туда. А попасть в мой замок. Ты же перемещаешься под землёй? Проведи меня туда и ещё троих!
Он вдруг отдёрнулся и на три четверти скрылся в земле.
– В тебе зло! Сильное!
– Ещё какое. Я вынужден его взять. Потому что в замке сам не справлюсь.
Червяк взял паузу. Не читал мне мораль. Но секунды уходили, складываясь в минуты.
– Иди.
Приготовившись ползти по бесконечному узкому лазу, сражаясь с приступами клаустрофобии, я вдруг увидел знакомое синее свечение. Прокричав приглашение своим, шагнул в портал… И очутился в Форт-Ноксе.
Едва не получил удар мечом, пока один из двух стражников не опознал меня.
– Глей! У тебя нет воды? Полдня сидим.
В другом они себя не сдерживали, пахло. Но я был чрезвычайно далёк от мысли устраивать им разнос за справление нужды на посту.
Из портала один за другим вывалились три мои спутника. У отца нашлась фляга с водой. А я в очередной раз с помощью Биба с трудом сдержал верью в присутствии пяти очень вкусных душ. К сожалению, больше не мог отправлять своего пацана разведчиком за стену. Без него здорового хищника точно бы не удержал…
Поэтому распахнул створку железной двери, не зная, что за ней, и готовый к чему угодно. В коридоре никто не стоял. Верья разочарованно чавкнул.
Он заморил червячка (не Подгруна) после первого поворота. Работал широким захватом, приняв одновременно троих. Какие во мне раздавались звуки… И явственно потянуло, как бы доходчиво объяснить, чем-то вроде запаха изо рта с давно нечищеными гнилыми зубами. Фантомно, конечно, но до чего отвратительно! Даже для Средневековья!
А мы шли вперёд.
Мой внутренний монстр вдруг стал более покладистым. Видно, его больше не раздирал нестерпимый вампирский голод.
Трое вояк, повалившихся первыми, мало кого удивили бы. Внутри каменных крепостных стен состоялась грандиозная попойка. Солдаты Саюра и, что греха таить, хрымы из окружения торгашей обнаружили запасы нира. Декалитры немедленно перекочевали в их ненасытные утробы.
Я тоже не дурак выпить и закусить. Но вот так, по-свински…
Читал, что ровно так же в семнадцатом, после Октябрьского переворота, революционные солдаты, матросы и сознательные пролетарии обнаружили винный склад Зимнего дворца. Очень весёлая для них получилась революция.
Здесь – то же самое.
Шелест меча позади меня означал, что Нираг или Клай заставили очередную душу расстаться с телом. Рубили всех. Любой хрым-чужак, оставшийся в тылу, мог поднять шум. И были в своём праве. Вор, выпивший мой нир, заслуживает смерти. Я, конечно, не столь категоричен в мирное время. А сейчас просто некогда обращать внимание.
Первый этаж каменного замка зачистили без единого выстрела. Верья впал в блаженную прострацию от пресыщения. Я рискнул отправить Биба на поиски. Снова потянулись проклятые минуты ожидания и бездействия… А внутри меня блаженное состояние сытости монстра постепенно сменялось новой волной его голода.
Я чувствовал себя связанным с ним уже почти так же, как и с Бибом. Ощущал его эмоции. Собственно говоря, они лежали на одной линии отсчёта: голод-сытость. И голод побеждал.
Наконец, вернулся Биб.
– Они в деревянном, хозяин. В вашей бывшей спальне.
Ждите меня! Спасение близко!
В пространстве между двумя замками, каменным и деревянным, я предложил взяться попарно. Мы побрели, качаясь и старательно изображая пьяных. Клай и отец отделились, приняв к воротам. Я видел, они заперты, но мост опущен. Щенок Айюрра столь уверен в себе и в своей власти надо мной, что не потрудился организовать оборону… Пожалеешь. Очень скоро.
Патлатый воин с нашивками сотника топал навстречу нетвёрдым шагом, сжимая пятернёй бутылку нира. Дорогого. Наверно, «проверял несение службы» подчинёнными, лежавшими или сидевшими там, где их сразил этиловый спирт.
– Минздрав предупреждал, злоупотребление алкоголем…
Я указал верье на сотника. Заодно спустил и Биба, тот, наверно, изошёлся своей нематериальной слюной, завидуя старшему напарнику.
Сотник рухнул навзничь. Сидевшие повалились на землю. Лежавшие раньше не пошевелились… И, наверно, не пошевелятся никогда.
С верьей внутри я чувствовал себя, будто взял в дом для охраны от бандитов уссурийского тигра и каждую минуту жду, что он схарчит меня самого. А когда спускал его на врагов, совершенно не контролировал, кого именно сожрёт чудовище.
Отвращение практически нестерпимое… Но я должен идти вперёд!
Внутри моего старого замка было шумно. Пьяные крики, какие-то удары, звон мечей. Похоже, банда не поделила награбленное у меня, и теперь шло выяснение отношений.
На первом этаже впервые рявкнул автомат. На меня валили сразу семь или восемь светлых личностей с мечами наголо. Я даже не успел отдать команду Бибу вогнать их в детство. Просто нажал на спуск, срезав компанию одной длинной очередью. Тем самым выдал факт вторжения и наше местоположение.
Словно в ответ наверху прозвучал выстрел из пистолета Макарова.
Происходящее кошмарно напомнило Насте старые фильмы о войне, виденные в детстве. Когда немецкие солдаты сгоняли людей прикладами винтовок – в вагоны, чтоб увести в Германию в рабство. Или в сельскую церковь, чтоб сжечь заживо.
Воины, заполонившие замок, орудовали не винтовками, а короткими копьями. Мужчин закалывали на месте. Женщин заталкивали в комнаты ударами древка.
Оксана Ивановна прикрыла собой немолодого хрыма из числа кухонных рабочих, закричала:
– Это муж мой, Михаил Петрович, отец глея Гоша. Глей даст за отца выкуп!
Старика пощадили. Оксана Ивановна, Настя с дочкой и Мюи с двумя малышами оказались запертыми в старой глейской спальне. Здесь же забился в угол, клацая зубами от страха, кухонный хрым. Трое служанок, загнанные сюда, тоже были бледны, но так сильно не тряслись.
– Гош успеет! Гош спасёт нас, – как мантру повторяла Муи, прижимая детей к себе. Насте захотелось дать ей пощёчину: замолчи! Причитания действовали на нервы.
Грохот ломаемых дверей и мебели скоро утих. Голоса захватчиков стали радостными и пьяными. Они добрались до
