и две проходящие мимо малярши, услышав, прыснули от смеха.
Отлично. Сейчас моя фразочка пойдет гулять по депо «Монорельс».
В общем, пока Щука переваривала последние новости и крысилась на хохочущих работниц, я потихоньку ретировалась.
Работать же надо, а не прохлаждаться!
Новость моментально взбудоражила все депо «Монорельс» (я имею в виду контору, а если конкретно — то ее женскую половину). Ко мне в копировальный раз пять заглядывала Зоя, один раз — Тоня и дважды — Репетун. Но я не повелась и изображала ужасно занятый вид.
А в обед я сразу выскочила на улицу. Решила — забегу в булочную, куплю какой-нибудь рогалик и хватит с меня. Римма Марковна, конечно, ругаться будет, если узнает, что я супчик не ела. Но она не узнает. А сидеть в столовке под сотнями любопытствующих взглядов ой как не хотелось.
Под старой корявой липой, прямо напротив проходной, стоял субъект в кепке, явно из блатных, курил и пристально пялился на меня.
«Пасет», — подумала я, но сворачивать было некуда, пришлось идти. День в разгаре, с проходной меня видно хорошо, авось не тронет.
Когда я поравнялась с ним, он щелчком отбросил окурок и вдруг сказал:
— Лида Горшкова?
Я неуверенно кивнула, внутренне холодея.
— Да не ссы ты. Своих не тронем, — хохотнул парень и представился. — Я — Крот. Боря Крот.
Я неуверенно кивнула. Вот только с криминальными мне связываться не хватало. Между тем Крот продолжил:
— Ты это, если опять будет какой-то напряг — маякни дяде Мише, который в ларьке на углу ботинки чинит — и пацаны за тебя завсегда впрягутся.
— С чего вдруг? — удивилась я, хотя смутные сомнения не покидали меня.
— Ну, ты же дочка Деда, — уважительно произнес Крот. — А мы и не знали. Больше тебе камни бросать не будут.
— А Василий Афанасьевич где? — спросила я, подавив желание закидать Крота вопросами, кто бросал, зачем и что с этим человеком случилось. Лучше у старика всё расспрошу.
— Уехал он. По делам, — неопределенно махнул рукой Крот и подмигнул. Я не успела ничего сказать, как он развернулся и ушел, насвистывая какой-то блатной мотивчик.
Вот как.
Ну и ладно.
К сожалению, всё хорошее в этой жизни слишком быстро заканчивается. Обеденный перерыв — не исключение. В общем, пришлось мне возвращаться обратно в мою любимую контору депо «Монорельс», век бы ее не видать!
Ну, и согласно влиянию траектории ретроградного Меркурия (или моей личной полосе невезения), в коридоре я столкнулась с Максимовой и Репетун. Которые окружили меня и сразу взяли в оборот.
— Лидочка! — воскликнула Максимова и всплеснула руками.
— Лида! — вторила ей Репетун и попыталась меня приобнять.
— Девочки! — я выдала в ответ тоже лучезарненько и ловко увернулась от объятий Репетун.
— Говорят ты болела? — с беспокойством нахмурилась Репетун. — Как ты себя чувствуешь? Зато ты так хорошо похудела!
— И это платье на тебе отлично сидит, — подтвердила мою неотразимость Максимова.
В общем минут пять девочки поизображали сюси-муси, а потом первые не выдержали:
— Лида, ты что — развелась?
Я с показательно грустным видом кивнула.
— Бедняжка, — радостно ахнула Репетун.
— Лучше вообще замуж не ходить, — злорадно поддакнула Максимова (ну да, Максимова-то у нас эксперт, как до почти пятидесяти лет ни разу не сходить замуж).
— Говорят, у тебя жених? — наконец, задала главный вопрос Максимова, и обе девочки затаили дыхание (ну, а что — они же будут первыми, кто разнесет благую весть по конторским сотрудникам, и минута славы на ближайшие пару часов им обеспечена).
— Ага, — сказала я нейтрально и добавила, — всё, девочки, всё потом. Спешу я. Иначе Щука съест.
Не без труда вырвавшись из цепких пут разочарованных моей черствостью коллег, я продолжила своей нелегкий путь в копировальный.
Ну, и конечно же, я опять столкнулась. Теперь уже с товарищем Ивановым.
— Лидочка, — пожрал он меня маслянистым взглядом, — вы, как всегда, великолепно выглядите!
— Благодарю за комплемент, — я попыталась обойти его, но не вышло (коридор в этом месте был слишком узок из-за загромождавших его шкафов с бумагами).
— Постойте, Лидочка! — непреклонным тоном сказал товарищ Иванов и попытался ухватить за руку (да что они все меня сегодня, то схватить, то обнять, то оглушить норовят?! Так до вечера от меня одни уши останутся!).
— Что вам надо? — нелюбезно осведомилась я и ловко вывернулась от его рук.
— Поговорить, — проникновенным голосом (это он так считал), сообщил мне Иванов.
— Мне жених не разрешает, — рявкнула я (не как Щука, конечно, но не хуже). — Дайте пройти!
Оставив ошеломленного товарища Иванова за спиной, я устремилась работать.
А когда я увидела вдали Гиржеву, то поняла, что мой квест «как добраться до копировального» напоминает приключения Колобка в тридесятом царстве. Поэтому я юркнула в каптерку, где уборщица хранит свои швабры, и затаилась. Когда Гиржева процокала мимо, только тогда я перевела дух и вышла в коридор, отплевываясь от пыли.
Само собой в копировальный я попала с опозданием. За что была уличена бдительной Щукой и лишена материального поощрения к Дню Великой Октябрьской социалистической революции.
Ну, не больно-то и хотелось!
А когда рабочий день подошел к концу, я вышла из проходной депо «Монорельс», где меня уже нетерпеливо поджидали алчущие новостей коллеги (Зоя, Тоня, Репетун, Максимова, Людка из общего отдела и Галка). Я поняла, что без боя вырваться не получится, но тут прямо к проходной подъехала черная «Волга». Вышел шофер Петя, открыл дверцу и сказал мне с улыбкой:
— Добрый день, Лидия Степановна! Василий Павлович задерживается и сказал отвезти вас домой.
Я гордо прошествовала к машине, спиной ощущая, как задыхаются от собственного яда любимые соратницы «по цеху».
А дома было тревожно. Как поведала мне Римма Марковна, скорбно поджимая губы, днем, в обед, припёрлась «эта профурсетка». По «профурсеткой», однозначно, имелась в виду супруга Валеева — Юлия.
— Так, может, она мириться хотела? — предположила
