— самое безобидное.
— Зато живая, — отрезал Джастин.
— Списать дай, — сказал я.
— А сам чего?
— Завтра тридцать первое августа. Я не успею.
— Держи, — хмыкнул друг, протягивая мне свитки, — даже твоим почерком. С тебя перевод какой-нибудь русской бересты, когда появится.
— Согласен.
Этой ночью мне не снились кошмары в виде стеклянных глаз Рональда Уизли.
Косой переулок напоминал потревоженный муравейник. Все куда-то бежали, что-то покупали, продавали. Большинство присутствующих — школьники всех возрастов и их родители. В принципе, я мог бы и совой заказать, но хотелось пройтись — на людей посмотреть и себя показать. Тем более было, что показывать — я вырос и ввысь и вширь, плюс дорогая мантия, изумрудные запонки, слизеринский галстук и кольцо наследника вновь на пальце (Люциус вернул мне его сразу после ритуала). Короче — красавец, только прихрамывал и трость с бриллиантами в руке. Девушки провожали меня заинтересованными взглядами, дамы постарше — призывными. Они были не прочь познакомиться поближе.
Фигурка Поттера в старых кроссовках и мешковатой одежде, выглядела очень одиноко на этом празднике жизни. В отдалении от парня я заметил Кингсли и Тонкс. Все-таки героя магического мира одного не оставляют. Гриффиндорец зашел к Малкин. Мне, вроде как, мантии не нужны. Кеды купить что ли? Я толкнул входную дверь магазина и оказался в царстве ткани, сантиметров и иголок.
— Здравствуйте, мистер Малфой, поздоровалась хозяйка.
— Здравствуйте, — ответил я, мазнув взглядом по Поттеру, который стоял на скамеечке. — Вам новую коллекцию «Найк» или «Рибок» не привозили?
— Увы, молодой человек, только «Пума» и «Асикс».
— Сумка «Асикс» с чарами расширения есть?
— Только рюкзаки, — ответила мадам Малкин. — Может, вас заинтересуют джинсовые костюмы? «ДжиДжей» и «Джодес» привезли интересные экземпляры.
— Благодарю, — ответил я, — но нет.
Какой бы независимый вид Поттер не принимал, но к разговору прислушался. Может, хватит ума заказать джинсы.
Из лавки Малкин я направился в «Дырявый котел», а оттуда, камином переместился в Малфой-Мэнор.
Интересно, зачем многие чистокровные волшебники проходят на платформу 9 ¾ с магловской стороны? Аппарировать не судьба? Или камина нет? Ладно, Виттельбах с Джинни — он не в курсе, где это находится. Лонгботтом тоже не в курсе, что ли? Надо будет спросить у Забини, который уже открыл дверь купе, где сижу я, и смотрю на заполняющуюся школьниками платформу.
— Блейз, — начал я сходу, — а почему ты с магловской стороны приходишь?
— Как говорят маглы — мне в прикол, — он протянул руку для приветствия, — здорово! Что там в Дурмстранге было-то? Рассказывай!
— Что рассказывать?
— Ну, про школу!
В этот момент дверь открылась, и в купе ввалились Кребб, Гойл и Нотт.
— Вся мужская часть пятого курса Слизерина в сборе, — прокомментировал Теодор. — Где дам потеряли?
— Сидят в купе с Уизлеткой, ой, простите, Виттельбах, и слушают ее рассказы — про сокровища несметные и замок прекрасный, — съязвил я. Это была правда, многие девочки, в том числе и Луна, с которой мы встретились на перроне, ушла к бывшей Уизли, послушать байки-бабайки про жизнь с некромантом. За невесту я был спокоен — там Грейнджер, пардон, Крам уже, но другим знать не обязательно.
— Давай, рассказывай, — опять пристал Забини, — что там за замок…
— И что за дуэль была! — от дверей послышался голос Лонгботтома.
Люциус давно проинструктировал меня, насчет того, что произошло в Дурмстранге и я начал свой рассказ…
Примечание к части
*Ведьмин круг — круг диаметром от нескольких десятков сантиметров до нескольких метров, образованный грибами.
** Ритуал взят из игры FAHRENHEIT.
Хогвартс-экспресс быстро набирал скорость и уже через десять минут за окном проносились поля. В купе, где находился я, Забини, Крэбб, Гойл и еще куча народу было тесно и душно — всем хотелось услышать из первых уст, что же произошло в том самом Дурмстранге. Кто-то из семикурсников махнул палочкой — сидячие места удлинились, потолок стал выше, а купе просторнее. Эх, я тоже так хочу, но сил на это еще не хватает. Дождавшись, пока школьники рассядутся, я начал свой рассказ:
— Давным-давно не было ничего и в то же время было все, — началось повествование, — бытие познало себя…
— Кончай уже заливать! — меня нагло перебил Пьюси, — Философ доморощенный.
— Эй, я же как интереснее хочу!
— Малфой, не выделывайся, мне в вагон к старостам нужно, давай быстрее уже, — пробасил Нотт.
— Ну, если совсем коротко, то араб перепил спиртного, перепутал номера и ввалился ко мне в комнату. Рассвирепел от того, что постель занята каким-то мужчиной, кинул в меня кучу заклинаний, а затем его утихомирил директор школы.
— И все? — разочарованно спросил какой-то третьекурсник.
— Все. А вы ожидали героической дуэли?
— Мы думали, что Лавгуд замешана, ты ее героически защищал, — хмыкнул райвенкловец Голдштейн, — а ты все веселье испортил.
— Ну извините, что не оправдал надежд. Могу рассказать о самой школе и жизни в ней. Может, кто захочет туда пойти учиться.
Время летело незаметно — за описанием Дурмстранга, его окрестностей и госпиталя Святого Патрика пролетел весь путь. Луна так и не появилась в купе — видимо, у девочек интереснее.
Станция Хогсмит освещалась несколькими фонарями, а недалеко от платформы нас ждали кареты, запряженные фестралами. Первокурсников, коих насчитывалось около пятидесяти человек, забрал Хагрид и повел малышей к лодкам, которые покачивались у причала.
— Луна, — крикнул я, — ты едешь со мной?
— Можно я с тобой поеду, о мой повелитель? — томно произнесла Астория Гринграсс, покачивая грудью третьего размера.
— Лучше с Хагридом на лодках, — пробурчал я, отходя подальше от озабоченной девушки. Подлили ей что-то в еду или приколоться решила? Скорее всего, последнее.
В карету ко мне и Луне залезли Блэйз Забини и семикурсник, Энтони Дрейк с Райвенкло, который так же будет сидеть и считать вместе с нами.
— Я смотрю, — начал Блейз, — все аудиторы в сборе.
— Да какие из нас аудиторы! — сказал Дрейк. — Так, пародия.
— Есть идеи с чего начать? — спросил я.
— Начните с детей, — пространно ответила Луна.
— С чего? — не понял Блейз.
— Полагаю, что нужно начать с проверки обеспечения детей в школе. Конкретно: дети сироты, малоимущие и на попечении опекунов, — ответил я, глядя, как мимо окна проносятся ворота школы.
— Когда приступим?
