горле, а по шее потекло что-то мокрое и тёплое. Я закашлялся, во время кашля из горла вылетала кровь. Я прижал руку к горлу и понял, что тёплая жидкость — это моя кровь, что хлещет из шрама, опоясывающего шею. Андрей Николаевич смотрел на меня непонимающим взглядом, полным страха, поднялся на ноги и куда-то побежал. Я буквально захлёбывался в крови, ничего толком не понимая. Взял в руки посох, попытался сосредоточиться и наложить заклинание лечения на себя, но ничего не выходило. Было такое ощущение, будто я каким-то образом сжёг весь запас манны.
В глазах стало темнеть, в палатку вбежал Марон с Андреем Николаевичем. Лекарь стал бегло осматривать мою шею, достал какое-то снадобье, влил мне в горло, точнее попытался. Большую часть я выплюнул обратно вместе с кровью. Тогда знахарь достал какую-то мазь, начал натирать ею мою шею. Что было дальше, я помню плохо.
Полноценно пришёл я в себя уже на лодке. Не понимая, где я и что происходит, с трудом поднял голову. Понял, что мы сплавляемся по реке. Со мной в лодке были Марон, Мэнди и ещё двое мужчин, что вовсю орудовали вёслами.
— Откуда такая спешка? — с трудом произнёс я, не узнав собственный ослабший голос. — По течению ведь идём, оно само нас вынесет к Халионску.
— Плохо дело, — ответил Марон. — Мне не удалось полностью остановить кровотечение. Очень медленно, но верно ты теряешь кровь. Она не успевает восстанавливаться. Мы связались с Оло с помощью артефакта. Андрей сейчас разворачивает корабли и срочно должен доставить мальчика в Халионск. Возможно, он сумеет тебя подлатать. Я сделал всё, что мог. Мы так и не поняли, что с тобой произошло.
— Разворачивает корабли? Не нужно этого. Пустая трата времени. Мне настолько хреново, что им точно не успеть. Помоги лучше мне сесть.
Марон помог мне подняться. Даже в сидячем положении меня покачивало, словно куртизанку после недельной попойки. С трудом собирая мысли в кучу, я взял посох, постарался создать заклинание лечения. Ничего не вышло. Моя магическая искра была совершенно пуста. Тогда я обратился к посоху с мысленной командой использовать накопленную манну. С третьего раза удалось сформировать заклинание лечения и направить на себя. Не чувствуя особого облегчения, с трудом формируя осмысленные предложения, я произнёс:
— Марон, ну как? Остановилась кровь?
Лекарь подвинулся ближе, внимательно изучил мою шею и сказал:
— Нет, ничего не поменялось.
Тогда я взял кинжал и лёгким движением ранил не ожидавшего такой подлянки Марона, слегка порезав ему палец. Затем вновь создал заклинание лечения и направил его на знахаря. Кровоточащая рана тут же затянулась, оставив на месте ранения розовую кожицу. Марон удивлённо смотрел то на меня, то на заживший палец.
Значит, магический дар я не потерял, просто по какой-то причине организм ни в какую не желает исцеляться. Похоже, и вправду кранты. Немного подумав над тем, как можно выйти из положения, я произнёс:
— Вызовите Оло. Мне нужно с ним поговорить.
Марон послушно достал из лежащего на днище лодки рюкзака древнее устройство и, нажав в нужной последовательности несколько клавиш, стал дожидаться ответа. Вскоре местный скайп заработал, выдав на древнем приборе изображение Андрея. После коротких переговоров прибор оказался у меня в руках, а на изображении в центре я увидел Оло.
— Саян, что с тобой случилось?
— Я ни в чём не уверен, но похоже, что начинает сбываться то, о чём предупреждал меня Голос. Однажды он спас мне жизнь, после чего у меня на шее остался этот уродливый шрам. Он сказал, что спас меня, но мне осталось недолго. Честно говоря, я надеялся на больший срок, но видимо, лимит исчерпан и пришла пора умирать.
— Дядя Саян, мы уже развернули корабли и плывём вам навстречу!
— Не успеть, Оло. Вам никак не успеть.
— И что же, нам никак не удастся тебя спасти? Ты сам можешь себя подлечить до моего прихода?
— Пробовал. На мне лечение не работает, будто организм наотрез отказывается восстанавливаться, истратив все запасённые ресурсы.
— А эльфийская кровь? Пробовал ею лечиться?
Ответа на этот вопрос я не знал, а потому вопросительно взглянул на Марона и сидящего позади него Мэнди Ванди Мо. В ответ эльф показал перебинтованное запястье. Ясно. Значит, кровь не помогла.
— И что же делать?
— Есть у меня одна мыслишка. Оло, скажи, химеры ведь полностью сохраняют разум после превращения?
— Да, сохраняют, но если наложить определённые руны, то могут, например, обзавестись новыми чертами характера. Ну ещё они подчиняются тому, кто их превратил. А зачем ты спрашиваешь?
Проигнорировав вопрос Оло, я продолжил:
— А что на счёт химеризации людей? Это возможно?
— Что? Возможно, но это строго запрещённая практика! В Олоде это самое страшное преступление — сделать химеру из человека. Даже за подозрение в таком могут казнить!
— Оло, мы не в Олоде. Меня больше интересует не этическая сторона вопроса, а практическая. Это возможно? Ты знаешь подходящее заклинание?
— Да. То есть нет. Теперь я знаю несколько заклинаний химеризации, но не думаю, что какое-то из них подойдёт человеку. Я могу составить его, но понадобится время. Но даже если я смогу составить его, мне всё равно не успеть добраться до тебя. Ты ведь сам об этом сказал! К тому же у меня очень плохо получается создавать химер.
— Тебе и не придётся. Просто составь заклинание, а остальное я сделаю сам. У меня хорошая предрасположенность к химерологии, ты сам мне об этом говорил.
— То есть ты ещё и сам хочешь это сделать? Это безумие!
— Безумием будет погибнуть, так и не обезопасив своих друзей и близких и не вернув долг.
— Хорошо, Саян, я сделаю то, что ты просишь. Будут какие-то пожелания насчёт качеств, которые хочешь приобрести?
Тут я немного задумался. Ответил после минутной паузы.
— Главное, регенерация. Нужно остановить это кровотечение любой ценой. Ещё мне нужно сохранить рассудок. Не хочу превратиться в безумную тварь, что будет бездумно крушить всех и вся. Будет неплохо стать более сильным магом, да и обычной физической силы и здоровья добавить можно, но это уже второстепенные задачи. Основные я назвал.
После переговоров я улёгся на дно лодки и благополучно уснул. Разбудил меня Марон глубокой ночью, когда Оло вышел на связь. Мальчик продиктовал заклинание, я записал его в блокнот, изготовленный из бумаги местного производства. В конце мальчик сказал:
— Это всё
