Вот такая она — до мозга костей «верная» охрана. А копнуть глубже их подноготную, то чуть ли не половина из проверенных чекистов те ещё вурдалаки и предатели. Да и со второй половины хватает личностей, о которых можно сказать «себе на уме». Кто садист. Кто карьерист. Кто стяжатель. Кто вообще тихо помешанный.
Ну и делая краткий выводы из того, что удалось Киллайду подсмотреть в сознании главного куратора МВД, куратора «атомного проекта», и куратора ещё нескольких направлений: вполне адекватный и целенаправленный человек действует на своём месте. Крайне жёсткий и прагматичный. Работает на износ. Никого, в том числе и себя, не щадит. Готов на всё ради поддержки Сталина. Реалист. Пусть излишне, но вполне в духе времени полон подозрений. Очень грамотный. И прекрасно понимает, что исправить положение в стране к лучшему — в ближайшие годы не удастся.
То есть в основном, если не вдаваться в детали, планам мемохарба — Берия вполне соответствовал. И этими соответствиями можно толково воспользоваться. Или наоборот, усугубить…
Ну и сам Сталин, в свете новых откровений, стал всё больше высвечиваться во всей своей исторической многогранности. Наверняка личность более сложная и неоднозначная. Скорей всего тоже аза, по своим характерным воздействиям на окружающих. Причём более сильный и не в пример более опасный аза. И, скорей всего, на Иосифа Виссарионовича не удастся воздействовать даже косвенным образом.
«Но прорываться к нему на прямой контакт, всё равно придётся! — рассуждал Шульга-Паркс. — Только как этот контакт устроить? Как залегендировать причину такой встречи вождя гигантской страны, с каким-то юным, никому не известным студентом?.. Хотя… почему неизвестным?.. Если правильно всё подать в нужные уши, то некий вундеркинд, в таком возрасте добивающийся успехов в создании новых лекарств — это реальная причина для личного знакомства».
Но всё это откладывалось на неопределённое будущее… Потому что Лаврентия жёстким внушением достать не удалось, как мемохарб ни старался. Разве что некие проблески вторичного воздействия смогли прорваться к сознанию важного визитёра. И хорошо, хоть экстраполировалась основная мысль:
«Очень, очень познавательно и интересно! Надо будет почаще встречаться с этим Дороговым и с его помощником лаборантом. Очень перспективные личности!»
Усвоилась ли эта мысль в чужой голове?.. Оставалось лишь ждать ответа на этот сложный вопрос. А вот долго ли ждать? Неделя? Две?.. Три?..
38 глава
Пока важно, что Берия разрешил начать лечение своей матери. Правда, перед уходом поставил довольно жёсткое условие:
— Своей жизнью готовы ответить, сели выздоровление не наступит?
— Готов! — без малейшего колебания подтвердил Алексей Власович. Его-то удалось убедить основательно, имея в кармане исторически подтверждённые реалии. И он, своим ответом, окончательно успокоил Лаврентия Павловича.
Правда, когда всесильный куратор МВД ушёл, учёного настиг жёсткий отходняк. У него ноги дрожали, тряслись губы, одолела бледность. Даже показалось, что круглое лицо резко осунулось и похудело. Как ни действенно оказалось внушение, а всё равно Дорогов прекрасно понимал: только что он поставил на кон не только свою жизнь, но и своей жены, детей и прочих родственников. Если что пойдёт не так, карательные структуры ему не простят, вывернут наизнанку. Причём «наизнанку» — это совсем не фигуральное выражение.
Пришлось Александру Шульге ещё раз напрячься, выдавливая из себя последние крохи оставшейся энергии. Лишь успокоив своего соратника, вернув ему на лицо румянец и снизив повышенное сердцебиение, молодой студент поспешил в альма-матер. Потому что успевал к концу последней пары и намеревался с женой неспешно пройтись по центру города. Как раз накануне выпал первый, уже вполне солидный снег, и молодожёнам хотелось прогуляться по искрящему, белому великолепию.
Только вот переживания на сегодня не закончились. Если не сказать хуже. Потому что на входе в институт, всем известного Саньку Шульгу сразу огорошили новостью:
— А твоя Настенька домой ушла. Как раз перед началом последней пары. И не одна.
— С кем?! — задохнулся он в непонятной панике.
— Да с каким-то стариком красномордым. Вроде и старый на вид, но лицо красное, как свекла. А почему старый? Так брови сильно седые…
— Как же так?! — недоумевал парень. — Она должна была меня ждать здесь!..
— Предупреждала насчёт тебя. Сказала, что земляк ваш приехал, и ты его хорошо знаешь. Вот и пошла она с ним домой, угостить с дороги, да тебе обед приготовить.
Александр уже развернулся, собираясь бежать, как ему в спину прилетели новые сведения:
— А час назад ещё два странных типа приходило, про тебя спрашивали. Показали удостоверения органов МВД. Мы им сказали, что тебя нет, и где ты — мы не в курсе. Про Анастасию спросили, мы ответили, что домой пошла. Тогда и типы ушли, сказав напоследок: «Хорошо! Мы тогда к ним в гости и наведаемся. И не беспокойтесь, мы их адрес прекрасно знаем!» Вот… и ушли.
Последние слова Киллайд переваривал в сознании уже несясь со всей своей прытью по улице. Благо, что пешком идти — десять минут. Ну а бегом, да ещё так быстро — от силы три.
«Что за земляк такой?!.. Старик!.. Да ещё и красномордый?.. Ни одного такого я в посёлке не видел!.. И рядом — тоже! Значит, что получается?.. Настя пошла невесть с кем?.. Или её обманули?.. Но так поступить она не могла!.. Я ведь ей запретил!.. Или могла?.. Она ведь у меня такая наивная… Р-р-р!.. И пёс бы с ним, с этим красномордым!.. А вот что это за типы из МВД? Что этим структурам от нас понадобилось?.. Неужели всплыл какой-то негатив по поводу оглушённого ревизора?.. Или тот офицер с сержантами плохо сработали и не зачистили все следы моего вмешательства?..»
Добежал, наверное, быстрей, чем всё это успел обдумать.
Да и в квартиру ворвался словно ураган, готовый смести на своём пути любую преграду. Но вот на пороге их просторной гостинной замер, вращая глазами, стараясь отдышаться и понять суть увиденной, идиллической картины. Его любимая Настенька сидела во главе стола и мило беседовала с тремя незнакомцами. При этом все четверо баловались, так сказать, плюшками с чаем. Да и не только ими. На столе уже и так стояло достаточно закусок и даже спиртное. А хлопотавшая у плиты на кухне и вокруг главного стола Катерина, всё доставляла и доставляла новые тарелки с нарезкой, солениями, салатами, холодцом и различными приправами.
Правда, незнакомцами нежданные гости показались только на первый взгляд. Дальше начала работать оперативная память мемохарба, проводя сравнения и делая должные выводы. Первым был опознан «красномордый» старикан. Да и не так уж он старо выглядел, если подумать. Лет на шестьдесят, плюс, минус три года. А сразу не познавался, из-за отсутствия у него некогда имевшейся густой, длинной бороды. И лысины больше не было. На её месте красовалась только частично тронутая сединой шевелюра. Как и само личико потеряло свою худобу. Ну и возраст не соответствовал: если раньше Пасечник выглядел на все сто, то сейчас явно помолодел и подобрел.
Только и оставалось, что выдохнуть с облегчением:
— Ну, дедушка… Елоха! Тебя и не узнать! — на что тот разочарованно скривился:
— Вот и мне казалось, Александр, что узнать меня ты не сможешь!
С парочкой представителей, якобы от МВД, оказалось не в пример сложней. Потому что они не просто омолодились с момента последней в ними встречи, но ещё и кардинально изменили свою внешность. Если в конце 30-тых двадцать первого века оба мало чем отличались от дряхлых азиатов, которым далеко «за сто», то сейчас они имели вполне европеоидные лица, даже с какими-то скандинавскими чертами в образе. Разве что некая смуглость на коже присутствовала, давшая первую подсказку. Ну и довольные улыбки у обоих мужчин, которым чуть за тридцать, однозначно утверждали об особой дружественности и искреннем расположении к хозяевам квартиры. Если не сказать, что о безмерном счастье от происходящей встречи.
