Надо пересмотреть отношение к парню. Ведь вспомнить слова, сказанные мимоходом портным примерно год назад — значит, обладать хорошей памятью и умом. Это же представить невозможно: успехом мы обязаны тому, что Ренс в прошлом году приехал с семьёй в город за покупками! В поиске платья для сестры, в котором она совершит обряд совершеннолетия, они бродили по мастерским и зашли к этому портному. Долго они тогда выбирали платья. Хоть его сёстрам и матери всё понравилось, но ничего не купили из-за высоких цен. Когда они уже уходили, дворф сказал, что если передумают, то всегда смогут найти его или в ателье, или в ратуше в зале заседания мастеровых города. Другие места он не посещает из принципа.
Но была ещё и вторая причина, по которой Ренс пошёл с нами. Отделение миссии ксатов стоит в той же части города, что и здание портного — а вот упомянутой Джоссом бордель был недалеко от гильдии торговцев. Вот именно поэтому все решили сделать крюк, дойти до ателье и направиться к миссии.
К тому же, каждый из собравшихся хотел наконец-то узнать, кто такая девушка по имени Лина, от упоминания которой парень менялся в лице: его взгляд начинал судорожно бегать, дыхание учащалось, уши краснели, и он бредил даже больше обычного.
— Оглаф, — я обратился к дворфу, — ты же тогда, после Ольска, должен был проехать ещё немного и осесть в каком-то городе и работать каменщиком. Чего с Партом остался?
— Так клан наш выиграл в марга норбатар.
— Может быть, я и понимаю в чём речь, но остальные навряд ли.
— Десять лет назад третье дворфийское царство горы Доргтогрос пало. Слабаки проиграли в войне сильных. Помните?
Джосс и Барат помнили, так что Оглаф продолжил:
— Потом была война сильнейших, где определились три самых достойных царства. В каждом из них провели малую войну и наш клан доказал свою силу. Только в прошлом году старейшины трёх кланов наконец договорились, кто станет первым царём нового, четвёртого царства горы Доргтогрос. Наши кланы заселят гору, они распадутся и простые семьи образуют собственные кланы. Каких-то двести лет и наши потомки сами примут участие в войне сильных и докажут своё право на жизнь!
— Или падут, как слабаки из шакальего племени, — продолжил мысль Торкл.
— Суровые у вашего народа нравы, — задумчиво произнёс Барат.
— У людей и равнинных эльфов сложней они в разы. Чего только стоят эти ваши дворянские титулы и пляски вокруг рождения.
— Спорить не буду. Но разве у вас нет подобного, когда ребёнку пахаря запрещают селиться в городе?
— У нас нет пахарей, но сын или дочь грибника неспособны познать магию.
— Значит, нравы наших народов похожи. Ликус, слушай, мы уже пришли, да?
Барат был прав. Стоило нам завернуть за угол, как показалась высокая стена миссию ксатов. Дойдя до входной двери, вся компания принялась убеждать меня позволить им на минутку зайти и посмотреть, как живёт этот островной народ. Мне было всё равно — но их не впустил бы стоящий рядом с дверью раб. Миссию ксатов всегда охраняет группа рабов с огромным боевым опытом, множеством умений и настолько высоким уровнем, что многие благородные позеленеют от зависти, сравнив с одним таким рабом всю свою личную охрану.
И сейчас, как бы собравшиеся не уговаривали меня, я ссылался на главного ксата в миссии: только он решает впускать других, или нет. Смирившись, компания осталась дожидаться на улице.
— Да здравствует Ликус! — величаво проговорил Моглус, стоило мне войти в главный зал. Остальные ксаты зачем-то встали и, казалось, едва удерживали в себе смех. — Величайший из нашего рода, чтец имён Первобогов и смиренный исполнитель заветов Спасительницы! Настоящий, отец!
Последнее слово мормит проговорил с церемониальной интонацией и поднял руки к небу, отчего все собравшиеся взорвались дружным хохотом. Даже Тамиса не сдержалась и ухватилась за Лину в приступе истеричного смеха. Эльфийка, почему-то одетая в другое платье, стыдливо смотрела на меня и не знала, что ей делать.
— О чём ты вообще говоришь, Моглус? Какой отец?
— Сейчас, секунду. Дай нам отдышаться. Папа.
Ксаты вновь заржали как кони, а у меня родились самые нехорошие предположения о причинах столь обширного коллективного помешательства.
Вскоре все успокоились и Моглус рассказал о событиях дня.
После того как Тамиса отвела Лину умываться и подлечила ей глаз магией, заодно показав спящего малыша для окончательного успокоения — все сели за стол. И за время обеда эльфийка трижды переворачивала на себя еду: сказывалась слабость рук из-за морального истощения. То красивое платье пришлось отправить в стирку, а ей выдали простую одежду. В момент переодевания вид у Лины был, как у преступника перед виселицей: полное принятие того, что жизнь кончена.
Только через полчаса её смогли разговорить и хоть как-то поднять настроение. Всего лишь надо было завести разговор обо мне и её тут же прорвало от желания узнать абсолютно каждое блюдо из кухни ксатов. И вот так, обсуждая приготовление еды, она окончательно успокоилась. Перейдя от еды к её прошлому, а потом и к будущему, разговор постепенно пришёл к самой главной теме.
— Отгадай, как Лина решила назвать ребёнка.
— Не знаю, Моглус. Не знаю.
— Ну же, Ликус. Одна попытка, проще простого.
— Не знаю, — что-то у меня нехорошее предчувствие.
— Ну же!
— Не трави душу. Говори, что она сказала.
— У Ликуса есть Лина, ведь так? — Моглус посмотрел на собравшихся, и они ему ответили яростными кивками. — А у Лины есть свой Ликус! Поздравляю, ты стал папой!
Я перевёл взгляд с мормита на Лину. Её лицо не было красным, будто ей не стыдно. Но это если не обращать внимания на острые уши, чуть ли не скрутившиеся в трубочку — верный признак того, что равнинный эльф испытал великое потрясение. В её случае это мог быть только великий стыд. Ведь изначально расчёт был на имя одного из сидящих здесь ксатов. Ну, или имя старосты, или Ренса на крайний случай.
— Я надеюсь, мормит миссии не впал в маразм и не вписал это имя в документ?
— Не волнуйся, мы тебя ждали. Не нравится? — Моглус продолжал издеваться надо мной.
— Абсолютно и категорично нет!
— Зря ты так, Ликус. Красивое же имя.
— Тогда дай ребёнку моё полное. Да, вот что точно подойдёт ему.
— Ты слишком жесток к несчастному дитя!
— Я не всерьёз. Но если честно, то времени у меня сейчас нет. Вернёмся к вопросу через неделю, — я в нескольких предложениях рассказал мормиту и остальным о случившемся за воротами
— Хозяин… — раздался голос Лины.
— Лина, о чём мы с тобой говорили? Хватит хозяйкать!
— Ты не прав, Ликус. Как же ей к тебе ещё обращаться? Господин? Мастер? — с Моглусом были согласны остальные кстаты.
— И так не надо. Пусть по имени, как нормальный разумный.
— Она может делать так только на земле миссии, а там, — Моглус показал в сторону города, — только это случится и вас изобьют до смерти. Даже не посмотрят, что ты посох из рук не выпускаешь. Пусть обращается как ей удобней. Если я не ошибаюсь, то та малышка звала тебя хозяином и ты не был против. Помнишь же, у неё ещё…
— Ты про Сою?
— Именно о ней. Ты же позволял Сое так обращаться к себе.
— Она исключение из правил.
— Так пусть Лина тоже станет исключением. Будь добрее к слабому. Чти заветы.
Как же противно, когда меня так называют. Ну ладно ещё Соя, сплошное наказание моей и без того скверной жизни — она хотя бы говорила по-нормальному, даже с каким-то весельем. Но Лина, стоит ей открыть рот и мне сразу хочется повеситься от голоса, заполненного до краёв трагизмом и чувством вины. И этот ещё совет, Моглус явно надо мной издевается. Ладно, пойду на уступку: пусть думает, что я слушаюсь его.
— Лина, разрешаю хозяйкать.
— Х-хозяин?
— Можно, — её глаза заблестели, словно она была готова скинуть давящий непосильный груз. Но это последнее, что мне сейчас нужно: — Стой. Если ты хочешь что-то сказать о платье, ребёнке или дневной истерике, или просто извиниться — жди вечера. Что-то другое хочешь сказать?
