Насколько мне известно, покидать обед без разрешения императора и до его окончания было грубейшим нарушением этикета, но Писцилия можно понять, он очень огорчен предстоящим поражением. Вот человек, не могу понять, почему ему все так мало. Ведь ясно же было сказано, что второй день полностью попадет под его контроль, что ему еще нужно?
После ухода партии венетов обед быстро закончился. Толпа за занавесками ревела все сильнее. В гонках наступило небольшое затишье, все готовились к заездам квадриг и обедали. Разносчики пищи ходили между трибун и продавали разносолы с лотка, в том числе и горячее вино с пряностями, почти глинтвейн.
Между тем гости разошлись и остались только мои родственники. Дядя доедал фаршированных барашков, а мать без аппетита пила вино.
— Тебе трудно было подтвердить венетам, что сегодня их колесницы выиграют первый приз? — спросила она наконец, причем так резко, что мои не в меру расшалившиеся братья испуганно посмотрели на нее. — Я же просила тебя устроить это, чтобы они успокоились! Что они теперь будут думать? Ты знаешь, что Сервилий предложил факционарию вызвать вандалов из Африки, чтобы сменить неугодного ему императора? Об этом твой шпион, вечно все разнюхивающий, не удосужился узнать?
Она взглянула на Донатину, сидевшего в углу с каменным лицом.
— Я сделал это намеренно, чтобы теперь венеты старались изо всех сил и гонки были яркими и захватывающими, — сказал я, пытаясь успокоить мать. — Ты что же, хотела, чтобы я при всем народе обещал им победу? Все остальные партии тогд объединились бы против нас!
— Никто бы не объединился! — закричала мать. — Ты думаешь, что прасины посмеют выступить против нас, теперь, когда у них погиб факционарий и они не могут выбрать нового? Или эти русии, у которых только и мозгов хватает, чтобы носить солдатские шлемы! А с Друзом Фальком мы бы всегда смогли договориться, он готов на многое, лишь бы его партии позволили выйти из-под венетов и стать самостоятельной. Понимаешь ты это или нет?
— В любом случае, еще ничего не решено, — ответил я. — Если венеты хотят победить, пусть действуют сами, а не вымаливают подачки у императора!
Мать отодвинула тарелку и отставила бокал с вином, так резко, что напиток выплеснулся на стол. Дядя продолжал безучастно доедать мясо, но я видел, что он тоже еле сдерживается.
— Прикажи убрать занавески, — сказала она. — Я хочу посмотреть гонки и не дай Бог, если выиграют прасины!
Пока слуги и рабы убирали ткани и приводили ложу в порядок, я подозвал Донантину и отошел с ним в дальний угол ложи, подальше от нескромных ушей.
— Ну, как ситуация с гонками? — спросил я и посмотрел не него, пытаясь проникнуть в самую душу.
Сейчас от верности моего помощника зависело все, не только мое имущество, но и трон, здоровье и даже жизнь. Родственники с их далеко идущими планами могли бы подождать, у меня много своих задумок, которые могут привести к еще большему могуществу и богатству, тем более, если все получится.
У меня должен быть неприкосновенный запас золота, на тот случай, если действительно придется спешно покинуть страну. А эти корыстолюбивые и алчные родичи, которыми они являются для меня только по названию, могут остаться здесь и продолжать барахтаться на плаву. Для меня ведь очевидно, что Западная Римская империя падет и я вряд ли смогу переломить ход событий. Хотя, если постараться, я мог бы кое-чего устроить и даже изменить, но у меня совершенно не было такого желания. Сейчас самое главное получить самый большой куш в моей жизни.
— Все в порядке, возницы снова подтвердили полученные инструкции и обязались действовать так, как им сказано, — сказал Донатина. — Ты уверен, доминус, в задуманном? Ты противопоставишь против себя могущественную партию. Кстати, их люди тоже пытались подкупить возниц, но те отказали им. Они уже договорились с нами.
— Я уверен, чтобы там ни говорила моя матушка и дяденька, — ответил я, глянув на родичей, переговаривающихся между собой. — Действуй по плану. Пусть Парсаний начинает делать ставки через подставных лиц, — сказал я. — И пусть победит сильнейший.
— Кстати, я выяснил кое-что насчет Новии Валы, — сказал Донатина и на миг замялся. — Но я не уверен, что это понравится вам.
— И что же это? — спросил я. — Кажется, я начинаю кое-что подозревать. Только не говори мне, что…
В это время трибуны взревели настолько оглушительно, что ничего не было слышно.
Глава 35
Гонки квадриг
Я переждал шум и кивнул Донатине, желая показать, что внимательно слушаю его. Донатина посмотрел на моих родственников и сказал:
— Все верно, император. Это ваша мать приказала ей поднести вам тот кубок. У меня уже есть помощница среди ее служанок, так вот, она и подслушала вчера их разговор. Новия может повторить тот трюк, поэтому мать и хочет, чтобы вы были с ней. Впрочем, речь не идет о смерти, просто небольшое недомогание.
— Как же тогда она убила Севера? — недоверчиво спросил я.
— Насколько я понял, там была ошибка в дозировке, — пожав плечами, ответил Донатина. — Мать-императрица поняла ей на то, что она превысила дозу и неправильно смешала отраву.
— Значит, она знала о том, что Новия подсовывает мне отраву, которая может стать смертельной, — сказал я, задумчиво посмотрев на мать. Она ощутила на себе мой взгляд, посмотрела в мою сторону и прекратила разговор с дядей. Я любезно улыбнулся ей, но мать отвернулась. — Впрочем, что еще я мог бы ожидать от этой женщины? Она смертельно ненавидит меня. Если бы я погиб вместо Севера, она бы недолго сокрушалась.
Донатина тактично промолчал. Я увидел, как на арену выходят колесницы, запряженные четверками лошадей и готовятся к старту. Люди, отдохнувшие и успевшие пообедать за короткий перерыв, восторженно ревели при виде новых экипажей.
На арене я заметил большие пятна крови, оставшиеся после предыдущих заездов, старательно вытертые служителями циркуса. Обломки от сломанных колесниц они уже давно успели убрать с дорожек.
На первый же заезд вышли шесть экипажей, по два от прасинов и от венетов и по одному от русиев и левков. Индивидуальных выездов не наблюдалось, наверняка будут потом.
После того, как я утром дал старт гонкам, бросив платок, следующие заезды уже начинались с удара гонга. Эти начались точно так же. Дождавшись сигнала, один из служителей циркуса, стоящий в разделительном барьере, размахнулся и ударил по большому бронзовому диску, вызвав гулкий протяжный звон.
Возницы пришпорили нетерпеливых лошадей, которых слуги до этого удерживали на месте и колесницы тут же рванули вперед. Почти сразу же одна из крайних лошадей венетов и левков ударились друг и друга и вожжи тут же перепутались.
Колесницы вынуждены были остановиться, а к ним тут же бросились слуги, чтобы помочь распутать поводья. Возницы ругались так, что сам дьявол покраснел бы от их сквернословия. Народ негодующе шумел, свистел и улюлюкал на трибунах.
— Видимо, боги сегодня не на их стороне, — сказал голос рядом со мной.
Я оглянулся и увидел Таника, стоящего слева. Богач усмехался, глядя, как слуги и рабы пытаются освободить колесницы. Остальные экипажи уже умчались вперед и две колесницы прасинов пытались прижать оставшийся экипаж венетов.
— Вы имеете ввиду венетов? — спросил я. — Да, возможно, что сегодня вовсе не их день.
— Вы серьезно так полагаете, император? — тут же спросил Таник, глядя на меня. — Это можно понимать, как руководство к действию?
Я огляделся и сразу увидел, что неподалеку стоят еще двое его знакомых, из той самой братии, что договаривалась со мной по поводу выделения финансирования и предоставила в долг сто тысяч солидов. В той ситуации, в которой я оказался сейчас, я не мог сказать им правду.
— Я пока не могу давать вам никаких руководств, — мягко ответил я. — Давайте сделаем так. Вы отправите своих друзей подальше, чтобы они набрались терпения, а сами останетесь со мной. Через какое-то время, ближе к концу гонок сегодняшнего дня, я скажу вам, как следует поступить. Договорились?
