Илья Туричин - Приключения октябрёнка Васи Сомова в прошлом

Минька схватил Васю за руку:

— Пойдём на дрова. Не надо на виду торчать.

Они забрались на поленницу. Минька стал наблюдать за пустынной улицей.

— Слышал, как он сказал: народ разобьёт ненавистного двуглавого орла!.. — с жаром сказал Вася. — И так будет, Минька! Так будет! Будет Великая Октябрьская социалистическая революция!

И только сейчас он по-настоящему понял эти слова: «Великая Октябрьская социалистическая революция!»

Это значит — построят прекрасное Автово, в котором он живёт. И станут учить детей в новеньких школах. Это значит — обуют и оденут Миньку, и никто не посмеет его обидеть. В царском дворце откроют музей. Папа станет знатным токарем на тракторном заводе. Великая Октябрьская социалистическая революция — это то самое будущее, в котором он, Вася, жил.

И сделают революцию вот эти самые рабочие, которые собрались сейчас в Минькином доме у дяди Вани. Простые люди.

Сердце Васи забилось часто-часто от волнения, от гордости за этих людей, от благодарности к ним.

Ну что ж, если никто не может разломать злосчастную монету пополам и ему, Васе, суждено остаться здесь, в этом времени, он знает, что ему надо делать! Он будет помогать этим людям готовить революцию. А в 1917 году, через десять лет, они с Минькой не пропустят ни взятия Зимнего дворца, ни караула в Смольном, ни выступления Владимира Ильича Ленина на съезде Советов. И, может быть, даже удастся попасть потом в Чапаевскую дивизию, драться с белыми и предупредить Чапаева, что на его штаб нападут ночью. И Чапаев останется жив.

На глазах Васи выступили слёзы.

Вася совсем забыл про монету, которая лежала у него на ладони двуглавым орлом вверх.

А слёзы выкатились на щёки, потекли по ним и…

Шлёп…

Одна слеза упала на монету.

Вася побледнел. Вот теперь он останется в этом времени навсегда.

— Минька, — сказал он.

— Что?

— Я, кажется, — Вася хотел сказать «останусь здесь навсегда», но взглянул на монету и замер: головы орла словно корчились в алом свете заходящего солнца. Монета тускнела на глазах. Зеленела. Становилась всё тоньше и тоньше. Слеза словно обожгла её. Ведь жаркие слёзы гордости не пустые слёзы.

— Минька! Смотри! — шепнул Вася.

Минька повернулся к нему.

— Спасибо тебе за всё, Минька. Я сейчас, наверно, смогу разломать монету. Смотри!

Вася захватил монету пальцами обеих рук. Нажал легонько. Монета хрустнула…

Вася вернулся, а тайна осталась.

Вася открыл глаза и позвал:

— Минька!

Но Миньки не было. И поленницы не было. И солнце ярко светило за окном.

— Вася, ты начал делать уроки?

— Бабушка! — закричал Вася. — Урра!

И посмотрел на свои руки. В пальцах были зажаты половинки старого позеленевшего царского пятака. Монета разломилась так, что одна голова орла оказалась на одной половинке, а другая — на другой.

«Наверное, мне всё приснилось, — подумал Вася. — Наверное, я всё-таки задремал после манной каши. А монету нетрудно было сломать и сонному. Вон она какая гнилая».

Вася сунул руку в карман. Карман был пуст.

Где же шарики?

— Бабушка! — крикнул он. — Ты мои шарики не брала?

— Нет! Делай уроки.

— Сейчас! — ответил Вася.

Тут на окно села старая седая ворона.

— Здравствуй, Яшка, — сказал Вася. — Это была ты или не ты?

Яшка склонила голову набок, и весёлые искорки промелькнули в её глазах.

А может быть, это только показалось Васе.

Тут бабушка вошла в комнату. Вася обнял её, чмокнул в щёку и спросил:

— Скажи, пожалуйста, когда ты была маленькой, у тебя не было приятеля, которого звали Минькой?

— Минькой, Минькой, — несколько раз повторила бабушка. — Не помню. А тебе на что?

— Так… — вздохнул Вася и выглянул в окно.

Во дворе ребята играли в прятки. Шепталась листва тополей. Пели птицы.

Яшка поцарапала клювом по подоконнику и улетела.

Вася готов дать самое честное октябрятское, что ворона вывела клювом: «Тайна».

Вася помахал вороне рукой:

— Будь спокойна, Яшка!

Вот и вся сказка про октябрёнка Васю Сомова и двуглавого орла.

Было это или не было — никто не знает точно.

Только металлических шариков от подшипников Вася до сих пор найти не может. Вот так.