идти бой. Стражник грубо толкнул меня в плечо, вынуждая выйти в центр ристалища. Я вышел на залитый солнце песок арены, чувствуя, как сильно отличается температура на освещенном месте. На меня было обращено множество глаз, в которых читалась злость и ненависть. Мелькало и любопытство, пробегая взглядом по толпе, заметил сочувствующий взгляд жёлтых глаз: ку-дар. Так как я выгляжу в глазах окружающих?
Зрелище немного необычное: глаза ку-дара были чуть больше обычных человеческих, белки глаз светились желтым, приковывая взгляд. Поймав мой взгляд, ку-дар, находившийся в стороне от основных трибун, опустил голову, сгорбившись. Бедные ку-дары, с самого рождения их сделали людьми низшего сорта, они даже смотреть прямо боятся. Засмотревшись, я упустил момент, когда на арену вышел брат убиенного мною Ярса. Орс был крупнее своего брата и явно сильнее.
Белобородый махнул рукой, стражник принес мне дубинку. Орс от дубинки отказался, вызывав во мне ликование: он не чета Болчаку, а я и того планировал победить. Но мое настроение резко упало, когда Орсу принесли меч, самый настоящий железный меч, на наточенных гранях которого бликовали целых два Сирда. Я уже открыл рот, чтобы возразить о несправедливости такого боя и неравном оружии, но, вспомнив совет братьев Губа и Нира, вовремя спохватился. Мои доводы слушать никто не станет, а болтливый язык часто доводил владельцев до беды.
— Бой до смерти, с песка может уйти живым только один, — часть речи белобородого посвященную заслугам дех-ни Орса я пропустил, уловив только концовку. Значит, бой до смерти? На секунду покрылся липким потом, чувствуя неприятный холодок, заструившийся по спине и сконцентрировавшийся в области копчика. Невероятно сильно захотелось отлить: только сейчас впервые понял смысл фразы «обоссался от страха».
— Мне нужно отлить, — обратился я к белобородому, вызвав его недовольство. Старик подозвал стражников, приказав сопроводить меня до ближайшего «мочеприемного» угла, которым обычно служили стены строений. Сколько членом не тряси, а время рано или поздно заканчивается. Зашнуровавшись, сопровождаемый стражниками вернулся на арену. Мое появление встретили свистом, слышались оскорбительные выкрики, нагоняя на меня еще больше страха.
Ты уже умер, видел свою смерть, чего ты боишься? Судьба дала тебе еще один шанс, воспользуйся им или умри как трусливая собака, — проклятый внутренний голос меня даже испугал, но в то же время дал уверенности.
Действительно, чего боюсь? Я же мертв. Как там было в «Игре Престолов»? Что мертво, умереть не может?
Ступив на песок арены, я почувствовал невероятное спокойствие: хотите зрелищ? Ок, я покажу вам, как дерутся те, чья молодость пришлась на лихие девяностые!
Орс заждался мести: едва посторонние покинули арену, и прозвучал сигнал к бою, он ринулся вперед. Теперь я «играл» Болчака, сделав шаг в сторону, позволил Орсу провалиться вперед, ощутимо приложив его по позвоночнику дубинкой. Удивленный возглас одновременно сорвался из сотен глоток: такого они не ожидали. Вы подождите, я обещал вам зрелище, вы его получите. Еще дважды Орс пытался взять меня за счет лобовой атаки. Оба раза получив чувствительный удар падал на землю, поднимая облачко пыли.
Орс сменил тактику, теперь он шел вперед, делая колющие выпады. Я отбивал его уколы дубинкой. Орс нанес рубящий удар, я, забыв, что у меня в руках только палка, парировал удар блоком. Меч косо перерубил дубинку, оставив меня с небольшим острым огрызком порядка двадцати сантиметров. В глазах Орса сверкнула молния: нетрудно выиграть бой против безоружного. Противник наступал, избегая размашистых ударов, отступая, я ждал момента, чтобы нырнуть ему под руку.
Орс вынудил меня дойти до края ринга: спина уперлась в натянутую веревку. Торжествующе взревев, брат убитого Ярса занес меч над головой, собираясь разрубить меня пополам. Рванувшись вперед, я с силой всадил острый огрызок в живот противнику: мой удар был таким сильным, что весь кусок дубинки вошел Орсу в живот. Меч выпал из руки моего врага, нанеся мне неглубокий порез на плече. Обхватив меня руками, раненый «дех-ни» встретился взглядом со мной.
— Отправляйся в задницу кварка за своим никчемным братом, — я провернул обломок, стараясь как можно сильнее травмировать внутренние органы. По моей руке текла кровь, смешанная с непонятной субстанцией, в воздухе отчетливо ощущался запах дерьма. Громко пустив газы, Орс обмочился и словно нехотя повалился на песок. На мгновение наступила тишина, взорвавшаяся громкими криками:
— Убить, убить, убить!
Совсем как в Древнем Риме, но увесистый камень, попавший в меня с трибун, прояснил ситуацию: это требовали моей смерти, а не умирающего Орса. Двое стражников выскочили на арену, наставив на меня копья. Будь стражник один, был вариант отбить копье и нанести удар, но их двое, а мой опыт убийства ограничивался двумя братьями «дех-ни». Мой взгляд упал на клинок, выпавший из рук Орса, преодолев соблазн схватить его, я поднял руки:
— А как же закон Сирдаха? — Мне пришлось повторить дважды, прежде чем до толпы дошел смысл. Словно по мановению волшебной палочки шум прекратился. Белобородый побежал к «даиру» и провел там не менее десяти минут, пока я стоял под палящими солнцами-сирд. Все, абсолютно все, спрятались в тени, спасаясь от жары. Взглянув наверх, сразу поймал «зайчики»: до соединения двух Сирд между собой оставалось меньше четверти пути. На небе сейчас неполный Сирд или, как я перевел для себя этот промежуток, почти полдень.
Белобородый появился на арене, прикрывшись зонтиком из соломы. Он прокашлялся и обратился к толпе:
— Наш глава «даир» напоминает, что нарушение законов Сирдаха невозможно. Ку-дар доказал свое право жить, убив Орса, брата Ярса. По убийству Ярса «хел» признал невиновность ку-дара. Что касается нарушения кастовой нетерпимости, вину ку-дар будет искупать на «хел», который состоится в половине вечернего сирда. Сейчас сирд опасен для вашего здоровья, поэтому, расходитесь по домам, чтобы собраться к половине вечернего сирда. Стражники, проведите ку-дара в «набах», где он будет ожидать свой второй «хел».
Слова старика встретили громкими рукоплесканиями: вместо одного раунда зрелищ, выпадал еще шанс полюбоваться смертью ку-дара. Вряд ли кто-нибудь из них сомневался в победе Болчака. Сопровождаемый стражниками я ступил в прохладу улочек, чтобы вернуться в свой загончик.
— Эти проклятые ку-дары жару переносят намного легче, — пожаловался стражник своему коллеге. Он шутит? Да мне кажется, что я на грани теплового удара. Но, оглянувшись, понял, что шутки в его словах нет: оба стражника обливались потом, в то время как у меня только слегка вспотели подмышки. И едва вступив в прохладу улочек, я почувствовал облегчение, как будто не метался на палящей арене, а вышел из прохладного душа.
До загончика мы дошли быстро, я едва не вскрикнул от радости,
