Когда Наездник перестал стрелять своей саблей, и начал делать попытки продвинуться вперед, я рванулся к нему, выставив копье перед собой. Целился острием между головой и головогрудью. Когда острие вошло в щель между головой и телом, я уже бежал обратно, оставив копье в ране. Да! Да! Да! Я едва не подпрыгивал от радости и переизбытка адреналина в крови. Тварь не успела насадить меня на саблю! Развернувшись, стал внимательно наблюдать. Копье, застряв в теле, мешало Наезднику двигаться, причиняя боль и неудобство. Только вот у меня теперь вообще никакого оружия нет. Я всего лишь получил отсрочку, но не победу. До утра тварь все равно решит свои проблемы со мной.
Пришлось осматривать стенки ущелья. Можно было относительно легко залезть наверх, зависнув над тварью. Своей саблей она меня не достанет. Только для чего? Большие камни я не подниму, а мелкие большого вреда разъяренному монстру не нанесут. Остается только одна возможность — завалить его, придавив грудой камней. И окончательно лишив подвижности, добить с помощью копья. Если завалю, то относительно безопасно смогу добраться до стыка тела и головы. А там с помощью метода бесконечного тыка в щель между головой и телом добью.
Это, наверное, была самая долгая и нудная ночь в моей жизни. Бесконечный изнуряющий подъем. Высыпать камни на крылья. Бесконечный спуск. Собрать камни. И снова подъем. И все это в тишине. Тварь не издавала ни звука. Только скрежет тела по камням, когда она ворочалась, пытаясь сбросить груз.
Ближе к рассвету я насыпал достаточно камней. Тварь хоть и трепыхалась, но двигаться уже не могла. Осталось самое сложное — вернуть копье. Осторожно приближаясь к твари, буквально по миллиметру проверяя пространство впереди себя, стал подбираться к оружию. Чтобы не ошибиться даже камни кидал, провоцируя удар саблей.
Подобравшись к древку с безопасной стороны, привязал к нему веревку. И только отойдя вглубь убежища, облегченно вздохнул и дернул за веревку. Копье без помех выскользнуло. Тварь забилась в попытке сдвинуться и скинуть камни. Но видимо хорошо ее расклинило, ничего у монстра не получилось.
Вот и настал момент истины. Совершив еще одно восхождение, аккуратно спустился на спину твари. Пройдя к голове, выбрал более доступную щель в защитных пластинах и начал монотонную работу. Я бил и бил копьем в одно и то же место со скоростью швейной машинки. Откуда только силы взялись? Видимо желание жить добавило, мобилизовав все внутренние резервы юного, еще неокрепшего тела. Рубить и ковырять такую броню было бессмысленно, единственная надежда, измочалить шею, тем самым убив.
Это был долгий процесс. Я невероятно измотался, поднимая и опуская копье. Я бил, бил, бил. И снова бил, не позволяя себе ни на миг остановиться. Остановка для меня означала смерть. Прервавшись на отдых, я не смог бы себя заставить снова начать шевелиться. Для меня в этот момент не существовало никого и ничего. Только монстр и точка, в которую надо вогнать изрядно затупившееся острие.
В какой-то момент, по мне прокатилась освежающая волна. Тварь несколько раз дернулась и затихла. Лег и я, чтобы не скатиться. Пораженные ядом открытые участки рук и лица, мгновенно зажили, раны и ожоги исчезли без следа. Я победил!
Дав себе непродолжительный отдых, и немного восстановив утраченные силы, я скатился с тушки монстра. Пришло время собираться в поселение. Оставлять тварь на месте побоялся. Другие исчадья Изнанки могли ее сожрать. Пришлось опять собирать камни и оттаскивать их вглубь ущелья. Потом ворочать мертвого монстра, вытаскивая в долину. Наездник, несмотря на размеры и костяную броню, оказался на удивление легким. Но вот цеплялся за все подряд, даже тем, что не может цепляться. Кое-как вытащив тушку из ущелья, начал делать веревочные постромки. Зацепив их за узкое место между брюшком и головогрудью, потащил свою добычу домой.
Патруль охотников обходящих долину с проверкой встретил меня задолго до подхода. Они же и помогли мне добраться в поселение. Тварь оставили на площади для всеобщего обозрения, а меня утащили в медицинскую избу. Доктор и Шаман проверяющие меня, в один голос заявили, что я абсолютно здоров. Единственное, что отметил доктор, это изменившиеся мои параметры. Как он утверждал, мои данные соответствуют ребенку двенадцати, четырнадцати лет. И видимо я сейчас начну усиленно расти, исправляя разрыв в развитии и росте.
Глава 3
Тварь, убитая таким варварским способом и протащенная по долине, потеряла товарный вид. Но все равно стоила баснословных денег. Таких тварей за всю историю освоения уровня, поймали три штуки. Моя была четвертая.
Сержант с Шаманом еле успокоили увидевшую меня с тушей монстра мать. Разделать тварь мог только я, так как за это время она стала полностью ядовита и каким-то образом разрушала защиту, буквально разлагая ее. На меня же это воздействие не распространялось. Подобный эффект был описан в результатах исследований раннее пойманных тварей. Там так же упоминалось, что иммунитет становится постоянным у убившего тварь охотника. Под руководством Шамана и мага-артефактора мы и приступили делу. С изуродованного монстра кроме макра, принадлежащему мне по праву, и яда с ядовитыми железами, взять было нечего. Но было приятное дополнение — большое количество живых яиц. Сразу стала понятна причина столь неудобного для твари нападения. Она искала будущий инкубатор.
Живые яйца для алхимиков невероятно редкий и ценный продукт. Сумму за них можно получить столь огромную, что произносят ее шепотом. И не каждый род сможет выплатить такие деньги сразу. Тут не только наша семья, но и все поселение будет обеспечено на несколько лет вперед. А на счет покупателя и других вариантов быть не могло, покупателем станет государство.
А из самой твари даже чучело не получится, до такой степени она была измочалена. Маг-артефактор посоветовал мне забрать еще саблю, пообещав сделать из нее для меня прекрасное мачете, при этом сохранив собственные свойства. Кроме макра с саблей, я захотел еще забрать шкуру и полумаску. Костяную броню отдал артефактору, он найдет, что из нее сделать.
Шкура после нашего боя оказалась потрепанная и рваная, как древний плащ. Но ее вместе с маской поместили для всеобщего обозрения в витрине в столовой. Маска иногда светилась ядовито-зеленым, или бледно-белым мертвенным светом. В это время от нее веяло смертью. Как объяснил профессор, находившийся среди заключенных, свечение связано с неоднородностью магического фона на уровне.
По факту поимки Наездника в поселение прибыло несколько охотничьих команд, которые активно взялись проверять предгорья, в надежде обнаружить и поймать таких же тварей.
Время было обеденное, и все собрались в столовой. Охотники, да и все население поселка с интересом и усмешкой смотрели на меня и вопросительно, с некоторой опаской на мать. Такие серьезные заявки на охотничьи трофеи требовали соблюдения традиций. Мама сидела за столом и задумчиво перебирала пальцами соль в солонке, периодически внимательно глядя в глаза тому или иному посетителю, тем самым заставляя бледнеть и испуганно сглатывать даже бывалых охотников. Самодовольные от собственной значимости улыбки тут же исчезали с испещрённых шрамами лиц опытных охотников, сменяясь мертвенной бледностью.
Наконец, молча встав и недовольно поджав губы, мама ушла в кухонный блок. По залу разлилось облегчение. Я же, воспользовавшись моментом, подошел к Сержанту с Шаманом. Они вместе с Главой решили пообедать и сидели тут же за столиком в огороженном от общего зала закутке на подобии отдельного кабинета.
– Поговорите с мамой! – сходу обратился к ним, – Надо соблюдать традиции.
Народ в столовой притих, с интересом прислушиваясь к нашему разговору.
– Что, кубок водки при всех решил выпить? – пошутил Глава.
– Это ваши глупости, – ответил, пожав плечами, — Мне и кубка сока, разбавленного родниковой водой хватит.
В столовой раздались тихие смешки, а один из старшин команд, пожилой, кряжистый мужик, даже шикнул на своих, заявив:
