всех сил отворачивался, не смотрел, но траву носят в корзинках. «Орест, ты несешь белую полынь!» Как тут не запомнить? Я не специально!
— И что теперь?
— Теперь все плохо… никакой магии, муштра, умение выполнять приказы. На следующий год перевод в другой лагерь на нашем острове, там обучат драться. На третий год — еще раз перевод, перевезут на остров, где нет белых скал, там наполняется резерв и стихийников обучат добавлять магию. А я — простой целитель, немногим лучше, чем бытовик. Бытовиков вообще презирают в штрафных школах, целитель хоть иногда полезен, но все равно бьют и будут бить…
Парень совсем поник, сам он русый, довольно бесцветный, глаза только яркие, с зеленцой. Посмотрел на меня, тряхнул головой, и признался:
— А как вам защищаться, я не понимаю, госпожа. На кураторов надежды нет, на офицеров тем более. Стихийники все равно подкараулят. Когда вас возьмут в жены… и кто, еще неизвестно?
— Так, давай по порядку. Сначала расскажи — после этого штрафбата ты сможешь поступить учиться на целителя?
— После чего? Штрафной школы? Нет, теперь уже нет. Для знатных есть свои целители.
— И кем ты будешь?
— Никем. Рабочие руки. Пойдет наш Совет родов воевать с другим Советом — нами разбавят специальные отряды обученных бойцов. Или отправят с пиратами воевать. Или с хулиганами, ворами. Если засуха — на полив. Полоть, собирать урожай. Класть новую мостовую. Собирать моллюсков. Все, что угодно Совету, и где потребуются руки. Двадцать пять лет. Вполне достаточно, чтобы потерять магический дар, и пополнить ряды наемников на любой труд, что и требуется.
— А разве маги не нужны?!
— У каждого рода есть свои маги-наследники, а кто будет просто работать?
— Но обученный маг сделает все быстрее и качественнее!
— У него много претензий и ненужные вопросы. И Советов мелких родов много, обученные маги ценятся, могут переманить. Кто позовет такого, как я? Никто.
— Получается, это не твой род?
— Конечно, нет. Мы проживаем на территории, принадлежащей Совету трех известных родов. Сестра отправилась с мужем довольно далеко, там другой род, и неизвестно, увидимся когда-нибудь или нет. Мама зарабатывает вполне достаточно, нам хватает на еду, и мы не мерзнем. Грамоте родители научили. Все было хорошо, пока на меня не донесли.
— Та-ак… Значит, пока ты первогодок. Теперь про жен расскажи.
— Ох, госпожа… женщин вообще мало рождается, и девушек попадает значительно меньше. Если повезет, их выберет во временные жены на этот год кто-то из сотрудников или даже офицеров. Если нет, заберет группа парней. Один не сможет защитить, он должен спать, есть и учиться.
— Но учебы, как таковой, нет?
— Есть. Ходить строем, бегать, развивать выносливость. Читать и считать, немного уметь писать. Я грамотный, у многих таких возможностей не было, большинство из попавших — воры и хулиганы.
— Мне надо подумать, — призналась я, — что касается тебя, предлагаю вот что: заместитель начальника порекомендовал подобрать мне, как сотруднику и бытовику, помощника. Помочь что-то принести, убрать, переставить и так далее. Думай, пока идем в школу: согласен в помощники или нет. Учитывай то, что я не знаю, как повернется моя жизнь после приезда начальства, — он внимательно выслушал, хотел что-то спросить или сказать, но передумал, — как себя чувствуешь?
— Очень хорошо, госпожа Наташа.
— Бери тогда мешок, а я рюкзак.
Мы нагрузились, удочки оставила на месте.
— Орест, место запомни на всякий случай, мало ли.
Шли опять медленно, вернулись в мою комнату совсем поздно.
— Спасибо. Ты не опоздаешь на ужин?
— Я не пойду в столовую. Возьмите в помощники, госпожа! Хоть на пять дней, хоть на десять, сколько получится.
Надо же, а парня еще не сломали. Глаза сверкают. Только ночью могут избить. Он это понимает лучше меня.
— А больше ничего не надо сделать, госпожа?
— Пожалуй, надо. Пробегись по этой стороне этажа. Хорошо бы подобрать две комнаты рядом, и обе с душем. Поищешь?
Я еще договаривала, а он выскочил вприпрыжку.
В комнате темно, как тут с освещением, что разрешено — не знаю, просто бросила один скромный светлячок на стенку у кровати.
Какой мерзкий мир, злобная карикатура на Водяну. Хамство и бесхозяйственность. Запрет думать, уметь и знать.
Допустим, я выведаю, где расположены другие острова. Сама смогу перенестись. Но где гарантия, что там лучше и больше знают о других мирах. И как бросить Ореста. И незнакомых девчонок, которых называют «женами». Меня передернуло.
Что-то надо придумать. Они ожидают судно, может, его угнать?
— Госпожа, нашел! — влетел Орест, — но обе маленькие и сразу у входа.
— Веди.
Комнаты поменьше стандартных, первая и вторая у входа на этаж. Часть площади ушла на лестницу, но это и хорошо. Первая комната перекрывается большой распашной дверью на этаж.
— Думаю, эту комнату тебе отдадим. Не против?
— Нет! Спасибо!
— Давай немножко приведем ее в порядок, и какой-нибудь ящик притащи из любой комнаты.
Практика — великая вещь, я не мудрила, повторила примерно то, что сделала заместителю, только гардеробную упростила. Явно парень за своими вещами сразу не пойдет, да и есть ли они. Выдала ему все на кровать, даже коврик под ноги, пару футболок Оли, все равно они без выточек, носки и полотенце. Больше ничего подходящего нет. Но он так обрадовался! Поделила сухую рыбку из запаса и отправила отдыхать.
Подкрепилась и взялась за свою комнату. Весь хлам в комнате ушел в дело. Начала с душевой, привела ее в порядок и сразу сполоснулась. Отдохнула, и вторую кровать переделала в диван. Укоротила ножки стола, сделала два простых табурета со спинками, гардеробную, на окно шторы до пола. Вычистила комнату и еще раз ушла в душ. Легла совсем поздно, но по-человечески. Проверила резерв — ровно половина. Мысленно велела себе проснуться через четыре часа и сразу уснула.
Что значит чистое тело и чистая комната! И выспалась, и чувствую себя впервые хорошо на этом острове. Проверила резерв — а все же совсем чуть-чуть, но добавилось! Подскочила, размялась, сбегала в душ, все убрала и вышла из своей комнаты.
Надо же, по коридору бегает народ. И мужчины, и женщины, перетаскивают вещи на нашу стороны этажа. Оценили отсутствие огромной помойки под окнами и идет великое переселение?
— Здравствуйте! — поздоровалась я громко.
— Здравствуйте, госпожа Наташа! Спасибо вам!
О как, уже знают, как меня зовут.
— А вы к нам надолго? — спросила совсем неопрятная молодая женщина в хламиде маляра-штукатура: бесформенная рубаха заправлена в заскорузлые штаны. Кстати, надо уточнить, вдруг здесь есть строители.
— Еще не знаю, но работы много, —
