как такое забудешь.
─ Натусь.
─ А?
Я наклоняюсь над ней и несколько раз чмокаю куда придётся.
─ Ф-у-у-у… обслюнявил, ─ крутит она головой.
─ Неправда, ─ смеюсь я. ─ Но даже если и так, терпи. Поняла? Короче, закройся на ключ, из номера не выходи, на звонки… Ладно, на звонки отвечай. Если кто незнакомый, говори, что горничная. Поняла?
Она несколько раз кивает, и я ухожу.
Ехать недолго, всего несколько минут. Анатоль живёт на улице Чехова в красивом старинном доме на углу с Казарменным переулком. На Малой Дмитровке по-нашему. Двор небольшой. Здесь стоит несколько машин. И вон та «буханка» понятно откуда.
Сергеич остаётся в машине, а мы с ребятами идём в подъезд. Широкая лестница, высокие потолки, дом старинный. В подъезде тихо, холодно, темно и давно не было ремонта. Но ничего подозрительного не происходит. Хорошо. Это хорошо, правда. А вот то, что под ложечкой сосёт, это уже не очень хороший знак. Так себе, мягко говоря.
Смотрю на своих парней. На лицах полная невозмутимость. Вернее даже индифферентность. Это нормально, это правильно. А вот… Прислушиваюсь. За дверью тихо. Ни стонов, ни вздохов, ни поющих любовные песни пружин старых матрасов. А вот то, что из квартиры не доносится ни звука, это мне не нравится.
Так-так-так…
Нажимаю кнопку звонка. Раздаётся резкий громкий звук, наполняющий дребезжащей тревогой весь подъезд. Неприятный звонок. Немелодичный.
Отпускаю. Снова воцаряется тишина. Во всём доме ни одного звука. Как так… Жму ещё раз и опять со звонком приходит неприятное щемящее чувство. И опять тишина.
─ Анатоль! ─ зову я и начинаю стучать по двери, и она поддаётся, чуть приоткрывая завесу тайны.
Неприятное и тревожное чувство. Блин. Лучше бы не заходить, а позвонить Злобину. Но для этого нужно бежать хрен знает куда и искать таксофон. А ему, Анатолю, то есть, возможно, помощь нужна. Ладно.
─ Анатоль! ─ снова кричу я, на этот раз, распахнув дверь. ─ Ева! Толик! Ау, твою дивизию! Семён, на стрёме, Саня, вперёд.
Семён Семёныч быстро поднимается на один лестничный пролёт и занимает место у окна. Какора заходит в квартиру и аккуратно двигается в сторону гостиной. Я остаюсь на площадке у двери.
─ На полу кровь! ─ говорит Саня.
Твою дивизию!
─ Тело мужчины с ножом в животе! ─ докладывает он.
Твою дивизию!
─ Не Анатоль!
Ф-у-у-х…
─ В гостиной три тела! Анатоль и Ева!
Да твою же…
Я влетаю внутрь. На пороге гостиной лежит труп здорового чувака с финкой в брюхе. Кругом кровища…
В комнате. Блин! Это что за… Ева бесчувственная в кресле, на диване Толик, и ещё какой-то парняга на ковре. Я подскакиваю к Толику и тут…
─ Пацаны! Менты!
Это Семён.
─ Быстро-быстро-быстро! Менты! Мухой!
Жив или нет? Я прикладываю пальцы к артерии на шее!
─ Егор! ─ кричит Семён. ─ Бегом! Уходим!
Твою дивизию! Твою дивизию!
─ Сколько их? ─ спрашиваю я, прощупывая пульс у Анатоля и осматривая комнату.
Большая, потолки высокие, обстановка шикарная, люстра вот чешская, это сто процентов, мне Катька, супружница моя, одно время всю плешь проела, такую же хотела, поменьше только… Мда… А вечеринка-то здесь была похоже, что надо. Бутылки, бокалы, оливки, рассыпанные по полу. Ворох пластинок, бюстгальтер. Импортный…
─ Двое, ─ отвечает Семён. ─ Баба и мужик. Следаки наверно…
─ В ванной тело! ─ сообщает Саня. ─ Мужик в костюме. Спит вроде.
─ Давайте наверх! ─ командую я. ─ По лестнице.
Они выскакивают.
Толик тоже живой, просто в отключке. Очень надеюсь, что и Ева, но проверять её у меня уже нет времени. Я бросаюсь на выход. Интересное кино… Что тут произошло такое, непонятно… Ладно, главное, пульс есть. Я подлетаю к двери и бросаю финальный взгляд, запечатлевая весь этот бардак. Выскальзываю, оставляя дверь открытой и… близко, очень близко слышу шаги.
Дёргаю вправо. И, глядя на лестницу сверху, вижу приближающиеся фигуры. Но они, к счастью, меня пока ещё не видят. И не увидят… Блин! Мужик в штатском поднимает голову… и мне приходится повторять чудеса цирковой женщины-змеи, да ещё и в ускоренном темпе.
Тихо-тихо, главное, не шуметь… яко тать в нощи…
Вроде мне удаётся…
Я в три шага пролетаю на один пролёт вверх. Именно, что пролетаю. Пролетаю над пролётом, практически, не касаясь ступеней.
Почему лифта в доме нет? Так бы раз и всё, спустились спокойно по лестнице, пока эти бы поднимались и никаких проблем. А теперь думай, как выбираться. Сейчас увидят жмура и ку-ку, такой шухер начнётся…
─ Так! ─ отчётливо слышу строгий и недовольный мужской голос. ─ Наша квартира?
─ Наша, ─ взволнованно подтверждает девушка.
─ Вот точно из-за тебя, правду говорят, ты неудачу приносишь! Один бы поехал, ничего бы такого не случилось. Либо дверь закрытой была бы, либо… ─ Есть кто живой⁈ Как там его?
─ Анатолий Владимирович…
─ Фамилию скажи!
─ Пс… ─ тихонько сигнализирует Саня Какора.
Я поднимаю голову. Он складывает руки домиком, изображая крышу, и кивает, показывая наверх.
─ Ну, ─ недовольно говорит мент. ─ Пошли, чего стоишь? Посмотрим, что там за херь.
─ Эдуард Эдгарович, ─ нерешительно возражает девушка. ─ Доложить надо…
─ Ну, докладывай, раз надо, ─ раздражённо отвечает он. ─ Слушаю тебя.
Блин, ситуация не айс. Кагэбэшники нас срисовали, тачку тоже могли запалить, хотя Сергеич там хитро встал. И какого хрена менты к Анатолю припёрлись? Явно не убийство таинственного незнакомца расследовать. Поговорить. Спросить только хотели. Что? Какие у них вопросы к лауреату премии Ленинского комсомола и работнику ЦК ВЛКСМ? О чём разговор?
─ Эдуард Эдга…
─ Всё заходим! ─ командует Эдуард Эдгарович.
─ Можно по чердаку в соседний подъезд попробовать… ─ одними губами произносит Какора.
Я качаю головой. Нет.
─ Погнали! ─ артикулирует он.
Но я показываю пальцем вниз. Сейчас, пока они в хате…
─ Бегом! ─ голосит в квартире мент и девушка тут же выскакивает и бежит по ступеням вниз.
Понятно.
─ Идите на чердак! ─ командую я, а сам устремляюсь за милиционершей.
Она бежит, сломя голову, звонко стуча каблучками, заполняя резкими отражениями звуков весь подъезд. Меня не видит, летит, не смотрит, не внимает, а я вижу её серую шинель и уже знаю, что это за барышня. Это же Анжела Степановна Шелюхова.
Спускаюсь я незамеченным и выхожу из подъезда. Блин, она на меня даже не смотрит. Молодец. Стоит у машины спиной к подъезду и говорит по рации. Зато в тачке с затемнёнными, вернее занавешенными окнами, наверняка всё зафиксировано. Ладно, Анжела, с тобой мы поговорим чуть позже, сейчас не самая благоприятная обстановка.
Надо было всем троим выходить, она бы и троих не заметила… Что?
─ Что тебе? ─ тихонько говорю я.
На меня смотрит дворняжка и виляет хвостом. Небольшая. Уши прижаты, мордочка длинная. Белый пёс с рыжими подпалинами. Извини, старичок, не могу я сейчас с тобой знакомиться. Некогда… И угостить нечем…
Я делаю несколько шагов, стараясь идти спокойно, как Штирлиц в анекдоте, делая вид, что прогуливаюсь. Пёс бежит за мной.
─ Не ходи, ─ машу я на него рукой, но он не убегает, лишь уши прижимает.
Ёлки… И тут… Блин, прямо, как молния, я даже подумать не успеваю, но уже слышу свой голос:
─ Анжела, ты?
Она испуганно оборачивается и хлопает глазами, разглядывая меня.
─ Привет, ты чего здесь? ─ улыбаюсь я.
─ Брагин, ─ наконец, констатирует она.
Молодец, хорошая память, почти как у меня…
─ Егор Андреевич.
─ А паспортные данные помнишь? ─ улыбаюсь я.
─ Нет, ─ качает она головой, сохраняя серьёзность. ─ А что вы тут делаете?
─ С собакой гуляю, проходил мимо, смотрю, что за прекрасное создание? Ба, это же Анжела Степановна. Вот это встреча!
Она внимательно смотрит на собаку, потом на меня.
─ Вы же иногородний.
Ах, ты ж памятливая какая.
─ Так
