Кайзер вскочил и разразился длинной ругательной фразой, видимо подчерпнутой от общения с моряками.
Выругавшись и спустив пар, он пару минут расхаживал по кабинету и наткнувшись ногой на свободный стул одним ударом ноги его отшвырнул в угол. Потом вернувшись вытащил газету и дал Гинденбургу:
— Почитайте, как кузен Никки обошелся с британцами и французами. Возможно это хороший сигнал.
Генерал с интересом читал, правда в искаженной журналистом подаче информации, как Русский Император Николай II при встрече с британским и французским послами и сановниками, симпатизирующими союзническим договорам Росси с Антантой, ловко обвинил Бьюкенена в то, что тот имел наглость быть зараженным сифилисом, прийти в дворец к императору. В итоге и британский и французские послы были просто высланы из страны, «лечиться от постыдной болезни», а все бывшие на том приеме сидят под домашним арестом, названным карантином, в страхе, что сами заразились, когда пожимали руку британскому послу. После их ухода, дворец демонстративно был вымыт и вычищен, а дорогие кресла, на которых сидели посетители — сожжены на глазах многочисленных зрителей.
Гинденбург не выдержал и громогласно засмеялся, и долго-долго хохотал до слез в глазах. Отсмеявшись, он снова посмотрел на кайзера, у которого в глазах наконец-то появилась надежда.
— Да, Ваше Императорское Величество, ваш кузен очень ловко поставил на место своих союзников. Хотя и вы, и я понимаем, что без пришельцев за спиной он на такое никогда не решился бы. Для такого шага должны быть веские причины. И это дает нам шанс. И, возможно, удар по Константинополю был предостерегающим сигналом не только для нас, но и для Парижа, и для Лондона, а может быть, в перспективе и для Вашингтона, и для Токио.
— Да, Пауль, такие мысли и мне пришли на ум. Кстати, ты принес папку с пакетом. Охрана, перепуганная новороссами после вашего похищения, теперь работает очень рьяно. Папку осмотрели, даже разрезали, вдруг там какие-нибудь устройства пришельцев, но ничего.
— Да, Ваше Императорской Величество, там вам пакет от вашего царственного кузена, но он почему-то просил, что бы я сначала все рассказал, а потом дал почитать его содержимое. Теперь, наверно, я думаю, то что там изложено, должно будет дополнить картину и принудить нас к определенным действиям.
— Что ж давайте посмотрим.
Кайзер нетерпеливо вскрыл конверт, раскрыл письмо, написанное ровным почерком рукой его русского кузена. Он читал долго, держа письмо здоровой рукой, скрипел зубами и читал, перечитывал и снова скрипел зубами. В итоге после прочтения он вскочил, а на столе помимо письма от Николая II, осталась лежать фотокарточка пожилого мужчины с женщиной девочкой и собакой.
На карточке был он, уже старый низвергнутый и всеми забытый, со второй женой и дочкой.
Кайзер стоял лицом к окну, а спиной к все еще сидящему в кресле Гинденбургу, и тихо плакал, глотая слезы. Все, о чем он мечтал, ради чего воевал, договаривался, упрашивал, пошло прахом. Вот этот последний удар от пришельцев руками Никки был самым мощным и тяжелым. Сообщить человеку его будущее.
Гинденбург прекрасно видящий состояние кайзера сидел тихо и ждал, когда тот успокоится.
Через несколько минут тишины, кайзер наконец-то проговорил:
— Пауль, можете прочитать, теперь и вы во все это замазаны.
Гинденбург осторожно взял письмо русского царя и стал его внимательно читать.
Да, удар по самолюбию кайзера был нанесен мощный, от такого долго приходят в себя. Но все перечисленное в этом письме было невероятно и пугающе правдоподобно, четко объясняющее все происходящее и саму природу пришельцев, а точнее потомков, русских из будущего, пришедших в их мир менять историю…
Ни кайзер и Гинденбург даже не могли предполагать, что весь их разговор слушают одновременно в трех разных местах: в штабе операции под Плоцком, в Аничковом дворце и конечно в Зимнем.
Все мы, я, Мария Федоровна, Николай II и новый министр иностранных дел Штюрмер, с огромным интересом в режиме реального времени слушали как Гинденбург и кайзер обсуждают, что им делать дальше.
Да, папку они изрезали в поисках подслушивающего устройства, а вот в стоячий шитый золотом воротник генерала никто не додумался глянуть, а там как раз и был спрятан наш «жучек». Мощность была слабенькая, поэтому, когда еще было темного, группа технарей, заброшенная в Берлин, аккуратно и незаметно посадила беспилотник с ретранслятором на крышу дворца, ну а в двух километрах, в парке гуляла молодая пара, в детской коляске у которых был спрятан мощный передатчик, который и отправлял сигнал достаточно далеко, за пределы города. Можно было бы конечно все это в машине разместить, но в Германии сейчас, впрочем, как и в России, шла компания по добровольной передаче любого автотранспорта для нужд армии, и стоящая частная машина просто бы привлекла ненужное внимание.
— Так значит они русские из будущего? — слышался в динамике голос генерала Гинденбурга.
— Никки так пишет. По словам потомков, вся эта война в Европе затеяна чтобы помочь Соединенным Штатам, после организации Федеральной Резервной Системы подмять под себя большую часть финансовых потоков и убрать с политической арены трех основных игроков, мешающих банкирам получить полную власть.
— Убрать три империи. Нашу, Российскую и Османскую.
— Именно. Результатом войны будет падение всех династий. Я буду низвергнут и отправлен в Голландию доживать свой век. Никки… вы читали. Никки, так же, как и я, будет предан и со всей семьей будет жестоко убит в подвале какого-то купеческого дома где-то за Уралом, вот почему он так жестко ко всему настроен.
— Это очень многое объясняет. И то, что потом будет еще одна война Росси и Германии, опять устроенная англосаксами и потери, будут просто колоссальные. Как там Никки пишет: «У наших потомков есть тридцать миллионов причин, чтоб стереть Германию с лица земли, раз и навсегда, полностью устранив угрозу для России с этой стороны, и только одна причина чтоб этого не делать — это твое благоразумие Вилли…».
— Да серьезно сказано. Тридцать миллионов, это наверно количество потерь русских в той, следующей большой войне. Теперь понятно, почему они так агрессивно относятся к Германии. И что мы будем делать, Ваше Императорское величество?
— Надо, как указанно, прекращать огонь, отводить войска, а мне ехать, лететь к Никки. Он нам дал всего два дня…
— Да уж. «По прошествии двух дней если решение не будет принято, по твоему дворцу будет нанесен такой же удар как по Константинополю, и огромная воронка, заполненная водами Шпрее, станет хорошим примером, что нужно спешить, когда в гости зовет Русский Император». А ведь этот абзац написан другим почерком… причем почерк то женский. Не удивлюсь если это уже послание от вдовствующей императрицы Марии Федоровны, которая всегда к нам, немцам относилась не очень лояльно.
— Очень похоже… И похоже, что ее в этом желании всецело поддерживают новороссы. Как вы думаете Пауль, вы же с ними общались?
Гинденбург опять вздохнул.
— Не сомневаюсь, что они пойдут на этот шаг. Если все, что написано в письме правда, я удивляюсь, что и вас, Ваше Императорское Величество, как и меня не привезли в Санкт-Петербург в наручниках с мешком на голове, учитывая, как эти новороссы спокойно разгуливают по Берлину.
Раздался удивленный возглас кайзера.
— Это как может быть?
— Меня, неизвестным образом доставили в окрестности Берлина и до дворца довез новоросский офицер, который себя выдавал за таксиста.
Кайзер не выдержал и разразился площадной бранью, изредка вставляя сетования, что почему не к нему на помощь не пришли пришельцы из будущего…
После того как прослушивание всей информации по Берлину закончилось, я просто спросил:
— Мария Федоровна, вы довольны? Дальше опускать Вилли не было смыла, мог бы еще больше обидеться и пойти на принцип.
На что был ответ — легкий мелодичный смех.
— Сергей Иванович, вы и ваши люди, просто неподражаемы. Давно я не жила так активно и не испытывала такого удовольствия.
