бы ему возможность осуществить своё желание. Нах…я гадить там, где живёшь, еще и нарушая при этом моё слово?!
Ответа на этот вопрос не было, зато наложницы и рабы, которые впервые услышали мою русскую речь, испуганно замерли на своих местах, стараясь не отсвечивать.
В зал быстрым шагом вошёл Иамунеджех, низко поклонившись.
— Мой царь, какие будут приказы?
— Готовьте войско, припасы. Все ценности, которые будут переедены нам властями города в качестве выкупа, грузите в обоз. Эту ночь я проведу в своём шатре, а утром мы выходим.
— Слушаюсь, мой царь, — он низко поклонился, тоже стараясь не встречаться со мной взглядом быстро ушёл.
Вскоре появился глава города, который предложил мне немного отвлечься и перекусить в приятной компании его наложниц. Я согласился, поскольку от мыслей о случившемся, действительно начала болеть голова. Правильно я поступил сейчас или нет, я не знал сам.
Ни ночь с красивыми девушками, которые чувствуя моё настроение, всячески старались ублажить меня, ни вино, два кувшина которых я выпил, не смогли поднять мне настроение, а потому утром я хмурый, недовольный и не выспавшийся вышел из шатра и громко крикнул.
— Venite.
Центурионы услышав приказ, палками стали подгонять тех, кто его не расслышал. Тех новичков, которых нам пригнали я распределил большей частью в легион, а тех кто хорошо стрелял из лука, поставил в отдельную когорту лёгких вспомогательных войск — сагиттариев, но которая будет всё равно подчинена легату. Назначив им деканов и центуриона для обучения, я приказал обучить их для начала держать общий строй. Позже обучим и взаимодействию с пешими когортами.
Встав впереди своего мини-легиона, я скомандовал.
— Movete.
Затем я ускорил шаг и часто повторял.
— Celerate, — чтобы их ещё больше ускорить.
Всадники на колесницах, видя что царь зачем-то свалил с легионом из лагеря, тут же выехали за нами вслед и как минимум десяток закрутились рядом, а ещё десяток отъехали далеко вперёд, чтобы разведать обстановку. До следующего мятежного города было рукой подать, всего двадцать километров, так что на ускоренном марше мы промчались до него всего за несколько часов и видя перед собой город с открытыми воротами, а также полное отсутствие войск в округе, о чём мне доложила разведка, я повёл за собой легион в атаку с ходу.
Часовые на стенах заметили нас и над городом загудели тяжёлые горны. Ворота сразу стали закрываться, отрезая желающих попасть внутрь, а те бросая свои вещи и повозки, стали драпать от нас подальше. На простор вырвались колесницы, которые сблизившись со стенами города, дали первый залп по виднеющимся на стенах людям. Вот только рассмотрев внимательно перестраивающийся из походной колонны в три когорты легион, формируя по десять человек в глубину, со стороны города внезапно показалась белая льняная тряпка. Они запросили переговоров.
Чертыхнувшись, я повернулся назад. Мне самому было жарковато и душновато из-за пройденного быстрым маршевым шагом расстояния, так что неудивительно, что большинство людей позади меня с трудом держались на ногах. Новички же вообще остались далеко позади, они не могли выдержать такой темп и я видел, как их хлыстами ведут к нам.
— Signum demittite, — дал я команду разойтись, вот только многие просто попадали на землю. Центурионы и сами были в похожем состоянии, так что я не стал сердиться и дал им спокойно отдохнуть.
Вскоре подъехали колесницы и рядом со мной спрыгнул Ментуиуи.
— Мой царь? — он вопросительно посмотрел на меня.
— Просят вначале поговорить, — я ткнул пальцем в сторону стены, где всё так же висела тряпка.
— Обеспечу Твоему величеству провожатых и охрану, — кивнул он, поворачиваясь и отдавая распоряжения. Так что когда ворота города открылись и оттуда вышли шесть человек, к ним навстречу неспешно поехали шесть колесниц. Я стоял на одной и рассматривал идущих нам навстречу нубийцев. Все они совершенно точно были не бедными людьми. Остановившись, я спустился и подошёл к ним, встав напротив. Люди тут же стали опускаться на колени, не дожидаясь от меня дополнительных слов.
— «Похоже им уже передали новости из соседнего города, — понял я по их поведению».
— Наш возлюбленный царь, — очень правильно начал говорить один из темнокожих, — если ты позволишь, мы готовы принести тебе присягу верности на тех же условиях, что и в Шеллале.
— Позволяю, — согласился я и они тут же произнесли клятвы.
— Чтобы я не тронул город, подарки и тридцать процентов имеющихся ценностей пришлёте в лагерь, вместе с припасами для войска, — объяснил я им, — сколько воинов вы готовы мне выделить?
— Четыреста человек, мой царь, — поклонился он.
— Тогда собирайте вечером народ, я приму клятву, а завтра утром мне нужно двигаться дальше.
— Всё будет сделано мой царь, — поклонился говорящий со мной, стукнувшись лбом о землю.
— Пришлёте за мной, когда всё будет готово, — я показал жестом, что они могут встать, а сам взобрался на подъехавшую колесницу.
— На моей памяти — это было самое быстрое усмирение восставшего города, Твоё величество, — задумчиво сказал Ментуиуи, едущий со мной обратно рядом.
— Будем надеется, что не последний, — я пожал плечами.
Пока город готовился принять меня, сам я решил раздать награды отличившимся в прошлом бою воинам из представленных списков мне военачальниками, да и сам я видел, кто как сражался рядом со мной. А потому страдающий от усталости мини-легион снова подняли, а также построили все колесницы. Не знаю о чём подумали при этом в городе, но нам быстро доставили на повозках свежую еду, вино, оливковое масло, а также кучу вкусностей для меня лично, добавив к этому ещё четырёх темнокожих молодых девушек, испуганно жмущихся друг к дружке при виде множества мужчин вокруг. Количество моих наложниц стремительно расширялось, поскольку в поход я выступил без единой девушки, а уже ко второму городу оброс сразу восьмью.
Отправив их в свой шатёр, я из собственных подарков стал вытаскивать ценности и говорить имя из поданных мне военачальниками списков. Имена мне зачитывали чтецы, поскольку египетской грамотой ни Менхеперра, ни тем более я не владели. Вручая каждому отличившемуся воину то золотой браслет, то красиво украшенное оружие, я каждый раз говорил что-то тёплое о нём и его героизме. Так что буквально через полчаса все достойные получили свои награды, а остальным оставалось только им завидовать.
Ко мне впервые после казни племянника подошёл Менхеперресенеб.
— Мой царь, — спокойно обратился он ко мне, будто ничего между нами не случилось, — разреши пустить разведку дальше, хочу проверить, как отнесутся к нам другие города. Если все решат принести присягу Твоему величеству, то мы
