протянув руку навстречу, вместо тряпки, вроде бы случайно, коснулся руки гвардейца, и тут же плотно обхватил его запястье. Одновременно Древоходец спрыгнул с лежанки, уходя с линии выстрела, а удерживаемый им за запястье гвардеец, каким-то резким, конвульсивным движением задрал руку с пистолетом вверх, выстрелив в потолок. Глаза его закатились, и он стал заваливаться назад. Второй гвардеец, до этого пытавшийся выцелить врага, укрывшегося за фигурой его товарища, получил от Древоходца удар силой, и, выронив пистолет с саблей, крича от боли, скрючившись, упал на пол.
Барон, судорожно стал доставать из ножен свой клинок, но на него, сделав несколько шагов назад от толчка Древоходца, стало заваливаться огромное тело гвардейца, ещё сжимающего в руках разряженный пистолет и мокрую тряпку.
Пытаясь отпрыгнуть от падающего тела, барон налетел на стоящего сзади виночерпия, сбил того с ног и чуть было не упал сам.
Древоходец, слегка согнув ноги в коленях, на миг застыл в центре комнаты, в руке он сжимал саблю, которую успел выхватить из ножен гвардейца, прежде чем ударом ноги в грудь отправил того по направлению к барону.
На выходе у двери образовалось настоящее столпотворение, через которое было сложно пробиться и поэтому он бросился к окну, по дороге схватил с лежанки свой рюкзак и «рыбкой» прыгнул наружу.
Стоящий там караульный, был начеку и сразу встретил его пулей из пистолета, попав в ногу.
Древоходец приземлился на руки, с зажатой в них саблей, перевернулся через голову и стал подниматься. Подбежавший гвардеец, выпадом направил свой клинок ему в грудь, но Древоходец, не стал отражать удар, чуть повернув корпус, позволил оружию противника войти в своё тело под ключицу, а сам, снизу вверх, пронзил саблей шею гвардейца под подбородком.
Затем поднялся на ноги, закинул за спину рюкзак и прихрамывая бросился к коновязи. Перерубив уздечку, ещё достаточно легко вскочил в седло и ударами ног заставил коня сразу перейти в галоп.
Вслед ему раздались два выстрела: первым стрелял гвардеец, до этого охранявший дверь. Выпущенная им пуля, попала беглецу в спину, тот дёрнулся, но удержался в седле. Следующим выстрелил мастер Фабех, он забежал немного сбоку и хладнокровно вогнал свою пулю в брюхо скакуна. Конь жалобно заржал, но, кажется, поскакал ещё быстрее.
Пальнул вслед из пистолета и наконец-то подбежавший барон. Дальше все трое поспешили к коновязи.
– Если доберётся до места силы, то, считай, ушёл гад! – с яростью прорычал барон.
Они проехали буквально несколько метров, как сзади услышали ещё выстрел. Барон приказал всем остановиться.
– Там виночерпий и Пиррола! – вспомнил он. – Возвращайся! – приказал он своему последнему гвардейцу.
Тот послушно развернул коня, а барон, с мастером Фабехом, поскакали дальше, в погоню за Древоходцем.
Костя с Пирролой так и стояли у глухой стены избушки, когда мимо проехал мастер Фабех, ведя на поводу ещё одну лошадь, с сидящим на ней в согнутой позе пожилым мужчиной. Мужчина был связан, он умолял остановиться и позволить ему хотя бы разогнуть спину. Мастер Фабех коротко ответил, что уже приехали и хватит ныть.
– Знаешь, знаешь кто это старик? Это виночерпий! – с горящими глазами заявила Пиррола. – Значит это он нас хотел отравить, а его поймали! – сделала она вывод.
– Только не пойму: зачем его притащили сюда? Может ты знаешь? – обратилась она к Косте.
Тот в ответ только пожал плечами.
Ещё несколько минут, ему пришлось выслушивать страшненькие предположения девочки об участи, ожидающей виночерпия. Было сразу понятно, что это не детские фантазии, а явное и основательное знание предмета.
Когда внутри избушки прогремел выстрел, они вместе с Пирролой от неожиданности вздрогнули. Потом ещё выстрел. Следом, с некоторой задержкой, ещё три.
Пиррола было бросилась за угол, посмотреть, что там происходит, но Костя грубо одёрнул её за руку, а затем, перекинув девочку, как мешок, через плечо, бегом направился в сторону подлеска.
Девочка хотела что-то возразить, но он опять грубо велел ей молчать. В этот момент раздался ещё один выстрел, и девочка послушно замолчала. Отбежав на некоторое расстояние, они залегли в траве. С этого места им стал виден вход в избушку.
– Как ты думаешь, что там случилось? – шёпотом обратилась к нему Пиррола.
– Думаю, Древоходец попытался сбежать, или даже сбежал.
– А почему у входа никого нет?
– Может в погоню отправились.
Наконец из двери вышел один из гвардейцев. Он обошёл избушку, видимо в поиске его с Пирролой и начал кричать:
– Парень, как там тебя… – Костуш! Где ты? Надо посмотреть ребят, может им ещё можно помочь!
В голосе гвардейца явственно звучала тревога о товарищах, и Костя решил показаться.
Если до этого, с девочкой на плече, Костя нёсся к подлеску, как матёрый кабан, уходящий от погони, то обратно они шли медленно из-за Пирролы, аккуратно следящей куда наступает. При отсутствии очевидной опасности, Костя, по своему положению и происхождению, не имел права нести её на себе, – урон чести княжеской родственнице, поэтому, под взглядом гвардейца, им обоим пришлось идти пешком.
Пока они медленно пробирались, гвардеец им рассказал, что Древоходец сильно ранен, и, спасаясь, поскакал, наверное, к поляне силы, а господин барон вместе с мастером Фабехом, отправились в погоню. А до этого Древоходец силой приложил двух его товарищей и им требуется помощь.
– Не надо вам заходить внутрь, достопочтенная Пиррола, и смотреть туда не нужно, – предупредил гвардеец, когда они подошли ко входу к избушке.
Пиррола послушно прошла дальше и остановилась на углу строения.
– Сюда, наверное, мне тоже заходить не надо, – сказала она, увидев лежащий под окном труп с распоротым горлом.
– Извините, достопочтенная, не подумал! – виновато ответил гвардеец.
Перешагнув порог, Костя сразу уткнулся взглядом в тело виночерпия, с прострелянным виском, в луже собственной крови. Рядом с его головой валялся пистолет. За ним находился гвардеец, явно живой, но со сведёнными судорогой мышцами. А наискось от входа, раскинув руки, в одной из которых по-прежнему была зажата тряпка, лежало на спине тело ещё одного гвардейца, но без признаков жизни.
Костя сразу нагнулся к нему, прикоснулся к голове и, в ответ на вопрошающий взгляд его товарища, отрицательно покачал головой.
У тела виночерпия останавливаться не стал – там и так всё было ясно, а прошёл к последнему гвардейцу и начал снимать ему судороги. Через несколько минут сведённые мышцы отпустило, но самостоятельно подняться и идти он не мог, ему пришлось помогать выбраться на улицу, где его усадили около стенки.
Время от времени массируя то руку, то ногу, он пересказал, что видел. От него они и узнали, что виночерпий, оставшись
