Сложилась неоднозначная ситуация, ибо нельзя официально осудить и наказать того, кто официально нет. Как известно, Георг Эркард был признан умершим, а Джеймс Найки нигде не родился, не был крещён, словом его не существовало. Сложную ситуацию разрешил действующий премьер-министр Уильям Гладстон и предложил объявить Эркарда — Найки самозванцем и сумасшедшим. Такой выход устраивал всех, тем паче что первоначально местом пребывания этого несчастного умалишенного была выбрана Бетлемская королевская больница, более известная под именем Бедлам. Тот жуткий режим содержания пациентов и крайне жестокое обращение с ними, делало замок Иф, описанный великим Дюма в романе «Граф Монте-Кристо», просто-таки райским уголком. Но неугомонный дядюшка, до которого дошли слухи о неприятностях у племянника, сумел вовремя вмешаться и в результате Эркард — Найки был помещён в один из приютов для сумасшедших, в которых администрация имела более прогрессивные взгляды на тех, кто проходил у них лечение и не рассматривало их как бесправных узников. Считая трудотерапию весьма эффективным средством лечения, пациенты коим позволял возраст и здоровье, а также владели каким-либо ремеслом работали в местных мастерских, а доходы с продажи изготовленных товаров шли на финансирование приюта. Остальные могли ухаживать за обширным садом и огородами, благодаря которому свежие фрукты и овощи не были редкостью в их повседневном меню.
Разумеется, Джеймс выбрал работу в саду, ибо одно дело провести половину дня на свежем воздухе и совершенно иное находится в тесном помещении мастерской сгорбившись заверстаком, тисками или кузнечным горном вдыхая малоприятные ароматы олифы, канифоли, краски или окалины, рискуя заработать туберкулёз. Здоровый физический труд, неплохое питание, а ещё и библиотека помогали жить, ждать и надеяться рано или поздно выйти на свободу. Учитывая примерное поведение Джеймса, а также просьбы неких почтенных джентльменов, подкреплённых регулярными пожертвованиями радующих глаз денежных сумм, кои вовсе необязательно вносить в приходные книги, позволило выделить ему отдельную комнату. А если добавить сюда и наличие мужской команды по крикету и длительные прогулки на природе, то кто-нибудь иной мог смирится и не желать себе иной жизни. Но Джеймс относился к иной породе мужчин, и он не желал согласится с тем, что заключённый ним в далёком 1852 году устный договор, будет так грубо нарушен стороной, коей фактически являлась Британская Империя и от имени которой выступал действующий на то время премьер-министр. Следовательно, и он теперь может считать себя свободным от любых обязательств и посветить свою жизнь лишь одной цели — мести.
Для начала, следовало определить, кто виноват в случившемся и почему его, кто верой и правдой служил Британской Короне, рисковал своей жизнью устраняя её врагов, превратили в изгоя. Как не странно, нужный ему ответ он нашел в одной из книг, написанных Жюлем Верном, кои нашлись в библиотеке. Желая освежить в памяти французский язык, Джеймс выбрал томик с романом «Les Enfants du capitaine Grant»[10](Дети Капитана Гранта). Взяв книгу в руки он её открыл. Как говорится «на удачу» и его глаза сразу же остановились вот на этой фразе: «…нельзя же обыскать всю Патагонию, чтобы найти трех человек — трех шотландцев!». И тогда всё стало на свои места: с ним расправились лишь только из-за того, что он был шотландцем, ставшим на пути успешной карьеры чистокровного английского аристократа и в этом устремлении его, поддержала вся мощь британского государственного аппарата. То, что он остался живым и не сидит на цепи в Бедламе это чудо, которое сотворили его дядя и несколько друзей занимающих не самые заметные должности в Форин-офис. А, следовательно, пусть торжествует ветхозаветный принцип: око за око, зуб за зуб.
Но пока Джеймс копил ненависть и лелеял планы мести, за стенами приюта и за пределами Британии, на континенте, назревали большие изменения. Балканы опять представляли собой готовый взорваться паровой котёл. Турция с привычной для себя жестокостью потопила в славянской кровушке Боснийско-герцеговинское и Апрельские восстания. Злодеяния османов против христиан были настолько ужасны, что даже европейские государства выражали свое сочувствие, собираясь по своему обыкновению этим и ограничится. Россия, поступила иначе и стала готовить армию к войне. В такой ситуации, как любил говорить король Пруссии Фридрих Великий: один шпион стоит целого полка гренадер. И когда в 1876 году премьер-министр Бенджамин Дизраэли, граф Биконсфильд активизировал антирусские действия на всех фронтах тайной войны, о Джеймсе вспомнили. Для начала ему дали возможность покинуть пределы приюта и уехать в Эдинбург. В этом шотландском городе ему предстояло занять необременительную должность помощника садовника королевского ботанического сада, коей был детищем известного ученого Джона Хаттона Бальфура. Сей почтенный естествоиспытатель своей бородой и высоким лбом напоминал ветхозаветного пророка, а перечень научных регалий в визитке, мог бы вызвать своей длиной и пышностью зависть у многих герцогов и графов. Если кратко, то он звучал так: профессор медицины и ботаники, хранитель Королевского ботанического сада и ботаник королевы в Шотландии, член Лондонского королевского общества, почётный доктор Сент-Эндрюсского университета, почётный доктор Эдинбургского университета и протчая, протчая, протчая.
Несмотря на всё выше сказанное, «Древесное волокно», так за глаза студенты местного университета окрестили своего любимого преподавателя, был жизнерадостным и остроумным человеком, обожал длительные пешие прогулки во время которых рассказывал занимательные истории о местной растительности и геологических особенностях окрестностей Эдинбурга. В его изложении переплетались две, как будто совершенно несовместимые науки: ботаника и теология. Пребывание рядом с таким человеком, работа в саду и рокарии где среди камней были высажены растения и поставлены таблички с их названиями, и свободный доступ к университетской библиотеке создавало идеальные условия для реабилитации Говарда Анмемори. Да, бывший пациент приюта приобрел не только новую работу, но и новое имя и шанс вернуться в строй. Но пока ему предстояло заново привыкать к обычной жизни, находясь под негласным надзором полиции, для исключения нежелательных действий, кои могли бы даже косвенно повредить безупречной репутации Форин-офис. Новоиспеченный помощник садовника сделал вид, что принимает правила игры и проводил дневные часы в саду, а вечерние посвящал чтению. С наступлением осени, а затем и зимы, Говард чаще посещал библиотеку и эти занятия не смогли не вызвать одобрение и поддержку Бальфура. Постепенно все окружающие привыкли к новому служащему, он перестал вызывать удивление, появились новые объекты для сплетен и, со временем надзирающие за ним полицейские агенты, практически утратили интерес к этому «книжному червю». Именно этого и добивался Ричард Хьюз, ибо такой псевдоним Джеймс Говард избрал для себя. И орудием мести должен был стать роман, стиль которого напоминал произведение Джонатана Свифта или же некоторых писателей-фантастов XIX века.
Представьте себе: вымышленная вселенная, в которой в постоянном противоборстве находятся две империи: континентальная и колониальная. А далее, весьма подробно показана подготовка и организация убийства наследника некого Кесаря. Естественно, имена и названия не имели никакого отношения к реальной истории и географии, но приводились такие подробности и факты, что как говорили древние римляне: Sapienti sat[11]. Когда книга была закончена и вычитана, начались поиски издателя, который не имел обыкновения выбрасывать в мусорное ведро рукописи поступившие по почте от неизвестного автора и предварительных договорённостей. Эта была бы нерешаемая задача для Говарда Анмемори, но для Джеймса Найки это не вызвало затруднений. И вскоре в Женеву на имя Элпидина Михаила Константиновича пришла рукопись. В сопроводительном письме, содержался прозрачный намёк, о том, что это лишь первая часть и можно рассчитывать на продолжение. Судя по тому, что через некоторое время на счет в банке Эдинбурга оформленный на имя Ричарда Хьюза поступила сумма, коя не только соответствовала запрошенному гонорару, но и пусть на немного, но превосходила его, Михаил Константинович заинтересовался этой книгой и предпочёл длительное сотрудничество с её автором, сомнительному решению прикарманить рукопись и издать её под иным именем. Джеймс, разумеется не закрыл счёт, но снял почти всю сумму, причем сделал так, что одна её часть была в бумажных фунтах, вторая — в золотых и серебряных монетах. Еще несколько таких платежей и можно будет покинуть Британию и найти себе для начала укрытие в Германии, где у него остались неплохие связи и деньги в нескольких банках, а потом раствориться где-то во вселенной, подальше от России и Британии. Но Джеймс явно позабыл оду старую мудрость: хочешь насмешить Господа, сообщи ему о своих планах. И очень скоро он смог убедиться в опасности попыток предсказать будущее.
