вдвойне хуже, вот, дожил до истеричного «тронете Хэруки — выпилюсь!». Фигня, два жалких года, и с документом о совершеннолетии начну играть по-крупному. Посмотрим, твари, кто кого!
Весь такой боевой включил «Нинтенду», дождался загрузки и раскидал миллион по старым, проверенным активам.
На лестнице раздались хорошо знакомые шажки.
— Братик? — показалась над полом сначала верхушка высокой этнической прически, затем — аккуратный лобик, и, наконец, остальная Чико. — Все в порядке?
Ну вот, заметила.
— Иногда так бывает, что все в порядке, но что-то все равно не в порядке, — невнятно ответил я.
— Хочешь, я скажу, что заболела и ни за что не хочу с тобой расставаться? — с сочувствующей улыбкой предложил хороший ребенок способ слиться, и, аккуратно поправив юкату, уселась в соседнее кресло.
— Не, братик не настолько рохля, — отмахнулся я. — Но мне очень приятна твоя забота.
— Кто-то же должен заботиться о том, кто так старается заботиться обо всех, — согрела она мне сердце теплой улыбкой. — Ты всегда можешь поговорить со мной, ты знал?
— Знал, — кивнул я.
— Тогда давай, я готова тебя выслушать! — Чико устроилась поудобнее и сложила пальчики перед лицом — типа психолог из какого-нибудь кино.
— Есть мнение, что меня хотят женить на принцессе. Это — огромная честь, но я люблю Хэруки, и ни за что не женюсь ни на ком, кроме нее.
— И в чем проблема? — подняла бровку сестренка.
— В том, что… — начал я и завис.
А ведь правда — где проблема-то? Меня что, в цепях в храм потащат? Да хрен там — мне никто и предложений никаких делать не станет, вон, даже Хэруки со мной позвали. Зачем я себя накручиваю?
— Помогло? — ехидно улыбнулась Чико.
— Помогло! — признал я.
— Тогда идем? — протянула она мне руку.
— Идем! — взял сестренку за ручку, и она повела меня вниз, где все уже были готовы.
С близнецами нянчиться будут обе бабушки сразу, поэтому смело погрузились в лимузин и поехали к вертолету — в Уцуномии Император почему-то не живет. У дома Аоки к нам присоединился поблескивающий лысиной (как метафора максимально ухоженного вида) Ринтаро-сенсей.
Поздоровались.
— Для второго сезона конкурса скульптур из покрышек выбрали твою статую в полный рост! — с ухмылкой поведал он мне.
— Большая честь! — гоготнул я. — Придется приехать на открытие. Нормальная статуя смущает, но из покрышки — прикольно, особенно если разрешить кому угодно ее красить, разрисовывать и перекрашивать.
— Из братика сразу же сделают клоуна! — захихикала Чико, заразив смехом и остальных.
— Клоуном мне быть нравится, — просмеявшись, привычно ответил я. — Прямая аналогия, кстати — из всех цирковых профессий только клоун должен уметь абсолютно всё!
— И все — одинаково плохо! — подключилась к любимой семейной игре «постебись над Иоши» Хэруки.
— Кто-то же должен находить тех, у кого получается хорошо и задавать им направление, — не повелся я.
— У тебя хорошо получается, — улыбнулась мама, которой происходящее очень нравится — наконец-то перестала трястись над деточками и куда-то выбралась вместе с семьей.
«Куда-то», ага! Совсем ты, Иоши, зажрался.
— Спасибо, — благодарно улыбнулся я своей защитнице.
После перелета пересели в лимузин. Дождавшись, пока девочки отвлекутся на байку Ринтаро-сенсея, решил помириться с отцом:
— Пап, я знаю, что ты всегда на моей стороне — вся наша жизнь это доказывает фактами. Все, что я там сказал — относится не к тебе, а к тем, кто выше. Уверен, если им что-то взбредет в голову, тебя спрашивать никто не станет. Но ты аккуратно намекни кому надо, что такое развитие событий я хавать не стану. Хорошо?
— Хорошо, — с явным облегчением вздохнул отец.
— Ты мне не враг, а главный союзник! — усилил я.
— Хватит меня смущать! — сцундерил он.
Мир восстановлен!
— Щас остановит нас вон та «Тойота», — указал я назад, где уже больше пяти минут за нами ехал микроавтобус. — Оттуда выйдет ЦРУшник, и попросит нас убить Императора.
— Это — отвратительная шутка! — нахмурился батя.
Внезапно водитель резко нажал на тормоз, и мы полетели на пол и сиденья кучей-малой. Падению придали остроты скрежет металла, звон оконных стекол — потому что стаканы и бокалы, из которых мы пьем, небьющиеся — и резкая остановка.
— Нужно установить ремни! — мощно придал я озадаченным, но абсолютно целым родным конструктивный импульс.
Тут же одни дзюдоисты! Да падать — первому, чему мы научились!
— Спасибо, Хомура-тян, — поблагодарил маму Ринтаро-сенсей, аккуратно выбираясь из ее цепких лапок. — Ты в порядке, внучка? — участливо спросил он прижатую маминой спиной к ковру Хэруки.
— Я в порядке, дедушка, — тепло улыбнулась покрасневшая от тяжести лучшая девочка любимому предку. — Прости, в следующий раз я успею быстрее мамы Хомуры!
— Прости, Хэруки-тян, я немного набрала за время беременности, — подскочила с нее мама и помогла встать.
— Братик, уже можно меня отпустить, — поерзала пойманная мной в полете сестренка.
— Уже можно, да, — смирился я с неизбежным и разжал руки.
Пока мы сублимировали стресс в аниме-сценки, батя успел убедиться, что кнопка опускания стекла в окошке к Бунта-сана не работает, не тратя ни секунды на сомнения выбить преграду обутой в дорого блестящий ботинок ногой и облегченно выдохнуть — водитель боролся с подушкой безопасности, плотно прижавшей его к сиденью.
— Вторая машина! — вдруг вспомнил я о важном.
— На пол! — заорала мама так, что ослушаться никто и не подумал.
Когда по твоей семье стреляют длинными очередями — это очень страшно.
* * *
Спустя три с половиной секунды после начала стрельбы — зачем-то считал, да — очередей резко прибавилось, а потом, на шестой секунде, все стихло, и я услышал напуганный визг прикрывшей голову руками, прижатой мной к полу, Чико. Два раза за вечер так близко к сестренке — это круто! Стоооп!
— Все хорошо, — встав на четвереньки, попытался я успокоить девочку, заодно активно крутя головой.
За потрескавшимися и обшарпанными, но с честью выдержавшими обстрел (хоть и
