сейчас трачу его время на разговоры по телефону.
— В общем, Злат, я звоню за тем, чтобы сказать тебе свое: «спасибо!». Спасибо за то, что не осталась равнодушной к беде моего мужа и попросту не прошла мимо. Также мне бы хотелось сделать тебе подарок…
Ее слова вызвали воспоминания о последних минутах моей жизнитам, и мне почти физически стало нехорошо…
— Извините… Вас ведь Верой зовут, да? — произнес я, когда от горла отступил ком.
— Да, правильно, меня зовут Верой. — согласилась женщина.
— Знаете, Вера…я очень люблю подарки и обычно принимаю их с большим удовольствием… — мой голос зазвучал гораздо бодрее, и женщина на другом конце «провода» издала легкий смешок. — Однако не за то, чтобы вызвать «Скорую помощь» человеку, нуждающемуся в этом. За подобное никаких подарков я не приму, извините…
— Очень благородно, однако добрые дела всегда должны поощряться. — ответила Вера, добавив затем. — Как я понимаю, ты еще учишься в школе?
— Учусь. — согласился я.
— Это очень хорошо. Почетную грамоту ты полностью заслужила. — заявила мне женщина.
— Грамоту? — переспросил я.
— Да, грамоту. От нашего города. За проявленную инициативу и активную гражданскую позицию. — ответила женщина, добавив. — Я работаю в нашей зеленоградской префектуре, так что благодарность будет всамделишняя.
— А, грамота… Грамоты, я, конечно же, принимаю, да! — довольным тоном ответил я, ибо подобная награда, а грамота — это именно награда, в борьбе с «опекой» и прочими моими недоброжелателями может оказаться весьма небесполезной штукой, да и вообще... — Вот только мой…м-м-м…друг, с которым я тогда гуляла, проявил в этом деле не менее активную гражданскую позицию. Собственно говоря, это он вызвал «Скорую» для вашего мужа…
— В какой школе вы учитесь? И в каком классе? — поинтересовалась собеседница.
— Я ученица девятого «Г» класса, школы номер девятнадцать-тринадцать, а мой друг…мне нужно узнать его мнение на этот счет, вдруг ему не захочется никаких грамот. — ответил я, взглянув на теперь уже с любопытством глядящего папашку.
— Хорошо. Скинь мне сегодня-завтра смской свое имя, отчество и фамилию, а также, если твой друг не откажется, то и его тоже. Плюс место учебы, чтобы вам смогли вручить грамоты в торжественной обстановке. Все, не отвлекаю тебя больше, пока!
Отец, очевидно подслушивавший наш диалог, внезапно тронул меня за руку и зашептал:
— Спроси, как ее зовут! Какая у нее фамилия?!
Вот же, блин!
— Извините… — затараторил я, пока женщина еще не прервала звонок, — но не могли бы вы назвать вашу фамилию?
— Филина. Филина Вера Васильевна.
Несколько минут спустя.
— Все один к одному! — чрезвычайно довольным тоном заявил папаша после того, как я вкратце поведал ему о произошедшей с мужем зама префекта неприятности.
— Так о чем это ты там договорился за моей спиной с отцом Листьевой? — поинтересовался я, возвращая нерадивого родителя к проблемам дня сегодняшнего. — И в чем конкретно моя выгода от подыгрывания тебе…папа?
Папаша, развернувшийся ко мне ликом и облокотившийся на дверную карту, отчего-то начал выглядеть прямо-таки как майская роза, когда я назвал его «папой».
Видимо, и впрямь, я оказался прав, и когда он стал за меня платить, то его отношение ко мне резко изменилось в лучшую сторону.
— То, о чем я договорился, а ты права, я действительно уже договорился… — начал папаша, но замолк на некоторое время, а после того, как подобрал нужную формулировку, продолжил. — Скучное и неинтересное дело. И, что самое главное, о нем я не могу рассказывать…
— Я люблю скучать, пап. И секретики тоже! — заявил я.
— Злат… — он покачал головой, давая понять, что не расскажет ни при каких обстоятельствах, однако… — Это дело касается не только меня, но и тех людей, которые, скажем так, поддерживают меня. Мои партнеры в бизнесе и в политике. А что касается твоей выгоды, то…неужели тебе не хочется просто помочь отцу?
Сказав это, он расплылся в улыбке.
— Очень хочется, пап! — мои губы против воли растянулись в улыбке практически до ушей, а затем я, пощекотав «кисточкой» волос щеку, продолжил. — Но как ты сам и сказал, нашим отношениям стоит быть…просто взаимовыгодными...
Улыбка папаши стала напряженной.
— …твои дела меня, и впрямь, не касаются, но…
— Все, что доно— ни стоит и гроша, Злат.
— Если бы на кону не стояло нечто по-настоящему ценное, вряд ли бы ты так резко подорвался на эту встречу в компании со мной…
— Ты моя дочь… — он пожал плечами и, сделав честное-пречестное выражение физиономии, поинтересовался. — Разве я не могу хотеть увидеться со своей дочерью?
— Что такое, папа? Неужели тебе больше не хочется оспаривать в суде тот факт, что ты мой отец? — ехидным тоном поинтересовался я.
— Злат, давай только без этого! Нормально же общались… — папаша скривился так, словно бы лимон укусил.
— Нет, пап. Извини, но я уверена, что ты не захочешь просто так прокатиться по вечернему Зелеку в компании со своей дочерью, со мной… — уже серьезным тоном ответил я, и, когда бровь отца вопросительно задралась, продолжил. — Из-за твоей жены. Ты ее очень любишь и знаешь, что наши встречи ничего не принесут ей, кроме страданий от ревности…
Отец хотел было возразить, но...
— Я не в обиде на тебя. Это жизнь, и она сложная…
— Сложная… — на «автомате» повторил он.
— Как уже говорила, я благодарна тебе за то, что она…жизнь…у меня есть. «Двушка», пап! «Двушка» в новостройке Москвы, не в Зелеке. И с ремонтом! И мы договорились…
— Ты оху…?! — когда папаша «переварил» услышанное, то с его физиономии пропала всякая благостность. — Ты что, с дуба рухнула?! Ты же мне пообещала, что не станешь с меня требовать более того, о чем мы договорились…
— И затотребовать ничего больше не стану, ведь я всегда держу свое слово, папочка! — довольным тоном ответил я. — Взаимовыгодные отношения… Кажется так несколько минут назад ты назвал наши взаимоотношения. То есть, отношения на основе обоюдной выгоды, а не «папа — дочь». «Двушка» в Москве — эта та компенсация, которую я хочу получить за подыгрывание тебе в этом деле.
— Злата… —
