все просто наваждение, просто наваждение, — твердила она. — Они не могут все разом так поглупеть…
— Могут, девочка, — хмыкнула Ликардия, посмотрев на оборотня, продолжающего на нее скалиться. — Могуч, ничего не скажешь… Ты бы прикрылся, медвежонок. Холодно тут… Или это твой природный разме…?
— Хватит, — решительно пресек я ее речь. — И без того понял, что твоя манера общения — это провокация на провокации.
— Зайчик, — Ликардия погладила меня рукой по щеке. — Я посмотрю на тебя, как ты будешь себя вести после двух тысяч лет очищения от воспоминаний чужой жизни обрывков душ. Да и к тому же, я отнюдь не против хорошенько прочувствовать этот мир во всех его аспектах. Пусть и неполноценно, но все же вспомнить что значит жить и чувствовать.
— Она просто сумасшедшая, — сказал Олегус, сплюнув на землю и зашагав в сторону остатков фургона. — Скажите мне, господин, когда нужно будет оторвать ей голову. Сделаю это с радостью.
Фратер, подумав, убрал свое оружие в ножны и пошел за ним следом, на ходу завязывая с оборотнем разговор и жестикулируя так, что любой торговец с армянского рынка позавидует.
— Пожалуй я займусь подготовкой нашего снаряжения к отходу и возвращению в Мунназ, — сказала Лаурель, смотря куда-то в сторону от меня. — Не буду вам… мешать.
Не дав сказать ни слова, девушка поспешно удалилась.
— А она ничего, — хмыкнула Ликардия, посмотрев в сторону медленно бредущей лучнице. — Тощенькая, конечно, но ей идет…
— Может заткнешься уже? — поинтересовался я.
— Может и заткнусь, — пожала плечами Первая Вестница Смерти, не отрываясь от уходящей эльфийки.
— Не смотри на нее, — распорядился я, видя вздернутую бровь повернувшейся ко мне бывшей (или настоящей?) графини. — И прекрати свои плоские шуточки. Это раздражает.
— Не-а, — хмыкнула Ликардия, сложив руки под грудью, визуально делая свое декольте еще более манящим. — Отсутствие души позволяет говорить все то, чего не дают произнести мораль и законы приличия вместе с другой подобной же гадостью. Да и к тому же мне нужна разрядка, чтобы справляться с возбуждением от возвращения к жизни. Пусть и таким образом…
— Ты не будешь использовать нас в качестве объектов своих шуточек, — сказал я. — Это приказ.
— Можешь позвать летописца, вывести свои слова самыми дорогими чернилами и каллиграфическим почерком, — предложила она, хмыкнув. — А после этого сверни в трубочку и засунь…
— Так, стоп, — опешил я, невольно сделав шаг назад. — Ты же под рабским заклинанием! Ты должна…
— Кому я была должна давно уже сдохли, — рассмеялась Ликардия. — Как тебе ощущеньица, Практик?
— Рабское заклинание не сработало? — я почувствовал как пересохло во рту и похолодело внутри.
— Древние маги, придумавшие его, брали под контроль не только разум, но и душу, — пояснила Ликардия тоном и поведением учительницы из фильмов про школу с участием лысого «дяденьки». — Одна часть заклинания брала под контроль сознание, вторая — бессознательное. Угрозы устранялись и подчинение рождалось на уровне абсолютного выполнения воли господина. В моем случае, бессознательного нет на своем месте — ядра души нет, как и ее самой. Поэтому, я не могу тебе причинить прямой вред, — девушка прекратила улыбаться. — Но и твоей комнатной зверушкой я не буду. Так что свои приказы будь добр выбирать как следует. Тапочки в зубах не принесу, а вот спинку в парной потереть, да с продолжением… Ум-м-м-м-м, — она блаженно зажмурилась. — Ладно, — ее лицо снова охладело. — Не буду смущать ваши постные рожи. Буду не сильно радоваться жизни и возвращению всех ощущений и органов чувств. А то вы здесь скоро молиться начнете и попробуете изгнать из меня демонов.
А вот сейчас очень даже страшненько стало.
Я почти умер, сражаясь с Вестницей Смерти.
И уже думал, что проблемы решены с помощью рабского заклинания, но вот незадача…
— То есть, садясь и вставая по моему приказу ты…
— Делала это потому, что так захотела, мой сладкий, — усмехнулась Ликардия. — Уж очень хотелось посмотреть на то, что придумает твоя неуемная фантазия с такой, как я.
— И, каков результат проверки? — поинтересовался я.
— Ой, да не трясись ты так, — рассмеялась девушка. — Убивать тебя я точно не буду. Пока, по крайней мере.
Не нравится мне такая постановка вопроса.
— Идем к лагерю, — вздохнув от понимания, что лучше уже не будет, я поудобнее перехватил «Пожиратель Душ». — Пора возвращаться.
— Эх, пропал в тебе дух авантюризма, Практик, — печально вздохнула Ликардия. — А как же подвалы древних руин Практиков, полные сокровищ и древних реликвий? Вас же за этим сюда послали, не так ли?
— Так мы же вроде разобрались с проблемой в этом лесу, — растерялся я.
— О, даже близко нет, — рассмеялась веселым переливом колокольчиком Ликардия. — Впереди — все самое интересное, хозяин мой.
Потребовалось некоторое время для того, чтобы собрать наши нехитрые пожитки, оставшиеся после утраты фургона.
К тому времени уже пришел в себя Слуга, активно помогающий отсеивать то, что еще может пригодиться от того, что и в помине нам не нужно.
Или того, что мы в состоянии забрать на обратном пути, вроде комплекта рыцарских доспехов Паладина…
Правда здесь Фратер уперся рогом.
— Доспех отправится вместе с нами, — заявил он категоричным тоном. — И это не обсуждается.
Сперва хотел было поспорить, что не так уж и много у нас сил и возможностей переть еще и лишние килограммы металла с собой.
Но все же, согласился.
В первую очередь по той причине, что после уничтожения повозки — вещей у нас и в самом деле осталось довольно мало, и пятеро разумных могли запросто унести все это с собой.
Личная одежда, оружие, некоторый запас провизии и питьевой воды, да минимум принадлежностей для ночлега, который нам явно светит устроить в этом «чудесном лесу».
Во-вторых, свою броню Паладин Бога Виноделия вызвался тащить самостоятельно…
Красноречиво-«благодарный» взгляд Слуги был ему ответом на такую инициативу.
Но, ничего кроме традиционного тяжелого вздоха раб Паладина не произнес, а я посчитал себя не вправе влезать в их взаимоотношения.
Лицемерно будет указывать человеку, как обращаться с его рабом, дескать, негоже все спихивать на того, кто от тебя в зависимости, если у самого едва ли не две трети компании в похожих условиях.
Распределив все по дорожным мешкам, двинулись в путь, закопав под приметным деревом тот металлолом, который обнаружили наши искатели оценили как «потенциально пригодный к продаже», а также лишнее оружие, артефакт осушения, который пережил уничтожение и фургона, и нашей бочкообразной версии «холодильника» а также прочие мелочи.
Наши припасы и запасную одежду тащил на своей могучей спине Олегус, которому даже громадный рюкзак не являлся помехой.
Оборотень, передвигающийся
