Поэтому и настроение польских солдат было примерно таким же. Для них было целых три варианта будущего. Славно погибнуть за погибающую в очередной раз Польшу. Или, прихватив винтовку (крайне нужная вещь в дороге), двинуть на запад, надеясь на лучшее. Или попасть под каток имперской машины, и, в лучшем случае, просто отправится в Сибирь на поселения. А в худшем…
Вот и посыпалась оборона вокруг Варшавы.
Да, собственно, из самого города, судя по данным авиации, происходит примерно такой же исход, какой случился в своё время в Константинополе во время подхода русско-болгарских войск. И точно так же город горел — уходящие сжигали всё за собой.
И было ясно, что битва за Варшаву вряд ли будет такой уж продолжительной.
Всем всё уже было ясно.
А пока танк полковника князя Репнина пересекал мост через Западный Буг, оставляя за спиной многочисленные, но молчаливые бетонные укрепления, которые предназначались для обороны переправы. Но, не случилось.
В небе с гулом проходили вперёд эскадрильи бомбардировщиков, прикрываемых истребителями.
Саранча ударных и десантно-штурмовых вертолётов шла почти над самыми их головами.
Что ж, чёрная полоса на горизонте указывала на множественные пожары и не все они результат банальных поджогов. Авиация уничтожала малейшие признаки организованной обороны, расчищая путь его танкам.
Почти сорок километров расстояние, значит гореть должно очень знатно. И не только в Варшаве, но и на пути к ней.
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ГДЕ-ТО МЕЖДУ МОСКВОЙ И САНКТ-ПЕТЕРБУРГОМ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПОЕЗД. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 21 июня 1936 года.
— Товарищи офицеры!
Маша произнесла это привычно, хотя в моём кабинете кроме неё и Сашки никого не было. Это был своего рода ритуал. Многолетний. Говорящий о том, что это деловое совещание, а не семейные посиделки.
Собственно, в ином случае она бы сказала что-то типа:
— Привет, семейство!
Что ж, Совет Правителей.
Да, нас было сегодня трое. Вообще, стол в моём кабинете был рассчитан на четверых. Когда с нами была Мика, то она также занимала своё место за столом. Хотя она прекрасно отдавала себе отчёт в том, что полностью войдет в Круг Власти только после того, как сможет родить здорового Цесаревича. Или Цесаревну. Ибо всяко бывает в жизни, а тайны, которые часто обсуждаются за этим столом, будут оставаться тайнами ещё многие десятилетия, если не столетия. И, конечно же, она не знала о моём попаданстве, так что в её присутствии мы следили за своими языками, дабы не сболтнуть чего лишнего. Зачем давать девочке пищу для размышлений и сомнений? Маше вон несколько лет понадобилось на то, чтобы раскусить меня. Правда она была куда ближе. Да, и, вообще, чем меньше людей знает ГЛАВНУЮ ТАЙНУ, тем спокойнее. Я даже не могу сказать, узнает ли Мика ТАЙНУ вообще когда-нибудь, или ТАЙНА перейдет сразу к Наследнику. Или Наследнице.
Ладно, неважно пока.
— Товарищи офицеры.
Я кивнул и все уселись за стол.
Нет, за этим столом я проводил не только семейные офицерские собрания, но и вполне себе текущие совещания со своими министрами, генералами и адмиралами. Просто семейно мы собирались в этом поезде не так часто, а дела государственные были у меня постоянно. Когда совещание было многолюдным, то мы собирались в столовой, за длинным столом, а если у меня на аудиенции были двое-трое, то хватало и стола в моём кабинете.
Впрочем, в девяноста процентах случаев мои аудиенции происходили с глазу на глаз. Повседневные имперские дела не терпят суеты и прочего подобострастия на камеру. Так что небольшой обычный стол был весьма к месту.
Открываю папку.
— Ну, что, судя по всему немцы завтра-послезавтра могут начать. Прогноз погоды, вроде, уже благоприятствует, а германцы и так потеряли неделю из-за штормов в Северном море и в Ла-Манше. Да и с каждым днём всё больше шанс, что британцы получат помощь из-за океана. А ведь Рейху необходимо не только произвести успешное десантирование, но и надёжно закрепиться на побережье, обеспечив своим войскам возможность для развития наступления, а силам снабжения наладить поставки.
Сказанное мной было довольно очевидной вводной частью. Примерные цифры по соотношению сторон у нас были, лето близилось к своей средине, осенью начнутся шторма и снабжение войск вторжения будет крайне затруднено, а там и зима. Весной же Британия вполне может оправиться от шока и разрушений начального этапа войны, да и сильно усилится поставками из США. Так что всё было понятно.
Продолжаю:
— Силы немцы сосредоточили весьма внушительные. Пусть и не такие, какие были у союзников в моей истории с открытием второго фронта в Европе. Но всё равно, британцам будет очень непросто, ведь у них сейчас нет превосходства ни на море, ни в воздухе. Думаю, что немцы высадятся. Мы им передали все лишние наши транспорты на Балтике и два эсминца ПВО. Наша дивизия подводных лодок будет дежурить в районе высадки на всякий случай. Если что — помогут потопить пару-тройку британцев. В суматохе боя никто разбираться не станет. Правда тут Вилли вновь начал просить хотя бы ещё одну атомную бомбу…
Сын с интересом посмотрел на меня.
— И ты, конечно, согласился?
Киваю.
— А потом догнал и ещё раз согласился. Бог подаст. Хотя лист на закупку всего на свете к нам из Берлина прислали просто огромный. Пока там главная позиция — системы ПВО. Нужно подумать по номенклатуре.
— Что хотят?
— «Шилки». И ЗСУ-57-2. Ручные комплексы. Противотанковые и ПВО. Радары.
Сашка хмыкнул:
— А те калоши, которые прислали на прошлой неделе, мы уже съели. Они, на секундочку, закупили у нас тысячу Т-50-37. На башне каждого из них как раз стоит крупнокалиберный пулемёт. Для ПВО задач. Где эти танки, смею спросить?
Пожимаю плечами.
— Спроси у них. Видимо, где-то в зоне подготовки к высадке. Трекеров GPS на каждом танке мы не имеем. Где они — Бог весть. Купили и купили. И ещё хотят. Радоваться должен, что хлам продаем.
Сын возразил:
— Как танкист, замечу, что не такой уж это и хлам. И ещё года два хламом не будет. А 37 миллиметровые орудия можно спокойно модернизировать. На те же 57 миллиметровые.
Маше надоела наша пикировка, и она сменила тему:
— Что ещё, кроме подготовки к высадке?
— Германию бомбят. Немцы прячутся или бегут. Я про мирняк говорю. Промышленность почти остановилась. Вилли обратился с просьбой принять на время беженцев из числа женщин, стариков и детей. В порядке гуманизма.
Маша встала из-за стола и прошлась по моему маленькому кабинету.
— А я бы немецких беженцев приняла. Чисто из гуманизма.
Умильно смотрю на жену и жду продолжения.
Она и продолжает задумчиво:
— В Германии их ничего хорошего не ждёт. Наступили смутные времена. У нас есть опыт революционной и постреволюционной Франции. Мы смогли переманить к нам огромное количество полезных людей. Немцы ничуть не хуже. Понятно, что среди «женщин, детей и стариков» далеко не все технические специалисты высокого класса, но всё же немцы славятся своим порядком и уважением к прилежанию и точности. Кого-то пристроим на завод или фабрику, кого-то на Целину, детей в русские школы. Часть женщин неизбежно выйдет замуж в России и останется у нас, а немцы всегда были весьма полезными Империи. Я бы даже вернулась к практике Екатерины Великой и разрешила немцам переселяться целыми деревнями и посёлками. Мы переварим их всех, и они будут полезны.
Прозвучало двусмысленно, но понятно.
Александр добавил:
— У нас на военных заводах есть «линии на экспорт», на которой наша техника выпускается под стандарты вооружений и прочего других стран мира. Насколько я знаю, мощности заняты далеко не всю мощь. Нужны специалисты. Если кайзеру нужны поставки вооружений и боеприпасов, совместимых с рейховскими образцами, пусть отпустит людей с уничтоженных заводов Германии. Во временное пользование, так сказать. Нам плюс — деньги и кто-то из них осядет в России, да и остальные наших многому научат. Сейчас, конечно, не твоё советское время, но всё равно мы от Германии в плане качества и точности отстаем весьма ощутимо. Не умеем пока. И пусть с семьями отправляет. Всем тут найдем занятие. А заодно и якорь лишний остаться появится. Дети привыкли, не хотят уезжать. То-сё. Жена опять же. Ну, как-то так, короче.
