литровые бутылки. На пятой в груди заболело. Ну — с, что смог.
Взял всё в охапку и кото — людке вручил. Вебисида в восторге.
— Не разбить бы по дороге сие сокровище, — комментирует и к стражнику: — Эй, плюгавый, со мной пойдёшь.
— Не велено пост покидать, — ворчит в ответ, но неуверенно.
— С разбитым лицом всё велено, поверь, — бросает воительница с усмешкой, а дальше мне заговорщически: — как тебе наша принцесска?
— Какая? — Недоумеваю.
— Нелли Восьмой коготь, она дочь Узимира, — отвечает. — Ты присмотрись, к концу бала наверняка король спросит, готов аль не готов.
— Чего?!
— Не чего, а к чему, — ехидничает. — Ты как девочка, гарпия тебя раздери! К помолвке конечно. Её ж для тебя и привели. Ты давай, действуй. А то уведут. У тебя ж ещё четыре брата.
— Да и пусть, — фыркаю.
— Дубина ты, Узимир правитель трети провинций Фелисии, а она чистокровная принцесса. Её будущий сын заведомо претендует на трон. Слушай тётку прожжённую, и не криви нос. Всё, пошла я. И ты выдвигайся. А то Деодор тебя скоро волоком потащит. У него выбора особого нет.
— А ты напои его как следует, и постарайся, чтобы обо мне не вспомнил, — выдаю напоследок.
Вебисида задумалась. Кивнула. Взяла за шкирку стражника в помощь и ушла довольная.
А я на балконный переход пошёл, дышать воздухом. Наверное, сейчас принцессу Нелли окучивает Эрик или Тариас. Скорее брат Лины, первый на Цецилию глаз положил. Хотя, он, вероятно, тоже понимает, где его положение будет выше.
Цецилия… а ты ведь меня пыталась предупредить. И до этого поддержала в танце.
Значит, не такая уж ты и плохая. Интересно, а король о ней тоже будет меня спрашивать? Подсадили же за стол обеих. Хотя… стоит ли вообще верить Вебисиде, тем более пьяной.
Кошкину принцессу мне впаривает, потому что сама кошка.
На небе звёзды яркие. И даже не одна «полярная» звезда. Вдруг задумался, сколько же мне в этом мире отведено. Вроде море возможностей, а столько рамок. И, кажется, вот — вот наступит этот перелом, когда меня лишат свободы. Куда замахнулся? Куда полез? Мужику, которому пятый десяток, должно быть ясно, как белый день: нет любви. Её не существует. Кончил три раза в одну, и уже не интересна. Проходит год, два, три, и ты смотришь на другую. Так было у меня с женой. Какая бы ты ни была красавица и богиня в постели, ты надоедаешь. Такова мужская природа полигамии.
И зная эту прописную истину, почему же ты страдаешь, парень? Быть может, всё — таки есть она, эта любовь? Которая обошла стороной меня в прежнем мире. Ведь я не помню, чтобы так трепетно и за душу… так отчаянно и тоскливо желал просто быть рядом с одной.
Имиретта. Ты раздавила меня, посмеялась над случившимся, тем и поддержала эту шлюху. Мне больно от того, что нет больше того взгляда, тех робких касаний, той искренности.
И меня всё равно не отпускает.
Как бы ни злился, как бы ни ненавидел.
Возвращаюсь в покои. Устал. Ночь на дворе, и пора бы лечь. Что и делаю. Укутываюсь плотно и пробую ни о чём не думать. Всё ещё вертится в мозгу тот конфуз. Но уже нет той дрожи. Я не мальчик. Я всё же мужчина. Мне легче пережить.
Если всё же ты не умер до конца, и твоя душа тоже со мной. Держись парень.
Что я несу, бред какой — то.
Стук будит меня. Ночь глубокая уже. И кому там неймётся? Просто поворачиваюсь в постели, вспомнив, что не закрыл на щеколду. На пороге Лина, кто бы сомневался.
Платье красное по фигурке в обтяжку, смотрится неплохо, вроде бёрда есть и талия. Грудь накладная правда, но это ничего. Что выросло, то выросло, она же не виновата. Пытается справиться с этим, как может.
— Кристан, как хорошо, что ты здесь, — говорит встревоженно, заходя без разрешения.
— А где я должен быть? — Бурчу спросонья.
— Ну… с суккубами, — выдала и замялась, поймав мой гневный взгляд.
— Что тебе нужно? — Задаю вопрос в лоб. — Я сплю.
Без всякого дозволения Лина усаживается ко мне на кровать.
— Там просто один лорд, — начала неуверенно и дальше запела быстрее: — Он из Фелисии слишком назойлив. И… этот мужлан из джунглей мне совсем не по нраву. Но если мать с бабушкой узнают, что сбежала домой, склюют мне все мозги. Можно, пережду у тебя?
Смотрю на неё пристально. Она на меня с надеждой. И борьба взглядов оканчивается не в мою пользу.
Понимаю же, что ко мне пришла. И пытается ревность вызвать. Но жалко её.
— Оставайся, — отвечаю на выдохе.
— А можно с тобой прилягу? — Спрашивает, наглея.
— Чего?! — даже голову приподнимаю с подушки.
— Я на краешке. Устала очень танцевать.
Ну да, щёки розовые, локоны мокрые. Повеселилась нормально, похоже.
— На диван иди, — отвечаю недовольно.
Поднимается резко, будто полна обиды на меня. Вроде к выходу идёт, но в последний момент поворачивает к камину, плюхается. Сидит, молча какое — то время в красноватом свете.
А я почему — то глаз сомкнуть не могу. Напряжение чувствую.
— Слушай, тут такое дело, — заговорила гостья, на меня не глядя — Мой брат влюбился. Они с фелиской Нелли весь вечер вместе. Вообще его не узнаю. Чуть не подрался с двумя лордами из — за неё. Но она такая вялая, не находишь? Кто ни позовёт, соглашается.
Молчу.
— Почему не пошёл в Розовый парк? — Продолжает, меняя тему. — Ученики Гунуа сотворили фурор, даже вечно недовольная принцесса Ангелина была в восторге.
— Чего ты там вякнула?! — Раздалось с порога!
— Ой! — Лина аж подпрыгнула на диване.
Приподнялся на кровати. Ангелина собственной персоной пришла! Платье розовое, кудри каскадами по плечам и корсету бьют. Грудь навыкате, глаза голубые тоже.
Лина вскочила, как ужаленная.
— С… серебра и с… света, ваше высочество, — пропищала сбивчиво, кланяясь.
А Ангелине уже на неё плевать. Она на меня смотрит пожирающим взглядом. За её плечами толпа рыцарей в серебристых доспехах. Некоторые тоже выглядывают, мол, чё — каво.
— Как ты посмел отказать мне? — Заговорила надменно. — Как ты посмел не явиться и сегодня к моим ногам?
