Сказал. Мужу недолго осталось. Месяц или два. Сгорит. Болезнь, — она отвечала, часто облизывая пересохшие губы. — Сказал. Бригитта выкинет. Нас. Выставит. Идти некуда. Дети. Мой сын старше. Достоин. Он наследник.
— И тебе предложили сделать так, чтобы наследство досталось ему.
— Да.
— А взамен?
— Твой ребенок.
— Даже так… слышишь, Вин? Мой ребенок им нужен.
— Все. Дети. Какие будут. Обещали. Ты без сил ничего не сможешь. Обычная женщина. Женщина должна рожать детей. Мужу. Даг стал бы хорошим мужем.
— Не сомневаюсь. Видишь, как все просто. Осталось последнее. Кем был тот маг? Который так помог тебе?
Женщина открыла было рот, но из него донесся лишь хрип. Тело её дернулось, выгнулось дугой. Из горла пошла пена, смешанная с кровью.
— Теон, — вздохнула Миара. — Из него менталист еще хуже, чем из меня.
Эльса затихла.
— И что делать будем? — поинтересовался Винченцо, подумав, что вряд ли барон обрадуется, получив труп жены.
— Не знаю.
— Уходим?
Миара задумалась, но покачала головой.
— Нет. Теон, конечно, далеко не гений, — она подошла к столу и вытащила браслет, который держала двумя пальцами. — Именно. Он — не гений, а это сделал кто-то очень и очень умный.
— А еще понимающий, — Винченцо вздохнул. — Алеф все-таки решился влезть?
— Возможно. Или просто решал очередную интересную задачу.
Браслет упал.
— Вот только все это можно было сделать иначе, — Миара высыпала драгоценности на столик. Они упали сияющей грудой, из которой золотыми змеями поползли цепочки. — Намного раньше. Надежней. Тебя не убили сразу. Меня пытались опоить, но поить отравой целителя? И он не мог не знать этого. Тогда почему? Не понимаю.
Она нахмурилась.
— Терпеть не могу, когда чего-то не понимаю. А потому пока останемся.
— Уверена?
— Нет. Но почему бы и не подыграть? Заодно выясним, что Теону нужно в этой дыре на самом деле.
— Твои дети?
— Глупость. Что может родиться от такого недоумка? Нет, тут что-то другое. Интересное, — на лице Миары появилась счастливая улыбка. — Обожаю, когда интересно!
Глава 33
Незадолго до рассвета Миха проснулся. И пробуждение было резким. Дикарь, до того пребывавший в полудреме, резко дернул его, уступая сознание. И Миха несколько секунд просто лежал, пытаясь сообразить, что произошло.
Ничего?
Что бы ни было, опасности он не ощущал.
Тишина.
Сопит Джер, подергивая во сне здоровой ногой. Больную он вытянул, пристроив на мхи. Рванина, которой он укрылся, сползла, но ночь довольно теплая.
Старик?
Тоже лежит, свернувшись калачиком подле костра. Дыхание ровное, поверхностное. И сердце бьется ровно. Стук сердца, в отличие от дыхания, не подделать.
Значит Ица?
Точно. Он ложился спать рядом, а теперь исчез.
Куда?
Вот ведь, неугомонный. Миха осторожно встал, стараясь не потревожить мальчишку. Но и от малого этого движения старик вскинулся, сел.
— Тихо, — Миха прижал палец к губам и старик кивнул, мол, понял. Он все одно огляделся и, только убедившись, что опасности нет, снова лег.
Прикрыл глаза.
И провалился в сон. Редкое умение. Сразу видно, опытный человек. Миха же встал. Ночной воздух был сырым и едко пах болотом. Легкий ветерок донес иные ароматы — цветущего багульника, стылой воды и зверя.
Зверь был рядом.
Миха сдержал ворчание, готовое вырваться из горла. Дикарь успокоил: зверь определенно не был хищным.
Лось.
Над болотом стлалась легкая дымка, прикрывала раскалившиеся за день мхи. И в ней-то медленно брел рогатый исполин. Сперва показалось, что он просто идет, то и дело останавливаясь, прислушиваясь к чему-то. Мягкие уши его шевелились, а вот корона рогов оставалась неподвижной.
Он что, людей не чует?
Лось — зверь осторожный. И сильный. С таким и волчья стая связываться не рискнет. Вот он подошел вплотную к острову, и только тогда Миха заметил мелкого.
Тот стоял на том самом выворотне, под которым когда-то прятался. Но теперь мальчишка, чтоб его, прятаться и не думал. Он просто стоял.
И смотрел.
На лося.
На матерого, мать его, лося, который, судя по размеру, и медведя ударом копыта упокоить способен. А главное, что Миха не чувствовал страха, одно лишь искреннее детское любопытство.
— Да чтоб тебя! — он рванул с места, понимая, что не успевает. И откликаясь на его движение, лось остановился. Показалось, что вот сейчас он развернется, уберется прочь, чтобы сгинуть в безбрежных просторах болота. От Михи ведь хищником пахнет, а лоси, даже здоровые, осторожны.
Но зверь вместо того, чтобы проявить благоразумие, вдруг тоже рванул навстречу.
Твою ж…
За ногу!
И другие органы!
Миха все-таки успел взлететь на поваленное дерево первым, за мгновенье до того, как рядом оказался лось. Миха сгреб мальчишку в охапку. А лось, издав вдруг протяжный визг — кто бы знал, что они орать умеют — вскинулся на дыбы.
Перед глазами мелькнуло брюхо, покрытое свалявшейся шерстью. И раздвоенное копыто, размером с таз.
Миха скатился в ямину, не дожидаясь, пока бешеная зверюга его затопчет.
— Нет, — Ица вывернулся из рук и ловко, что ящерка, бросился к зверю. — Нет, нет…
Он заговорил что-то быстро, на своем, непонятном языке. И вцепившись в огромные рога, повис на них. Показалось, что вот сейчас лось мотнет головой, и тощее тельце просто-напросто улетит. Но лось вдруг остановился, замер и в следующее мгновенье упал на колени, вытягивая шею.
— Так, — Ица выпустил рога. — Хорошо.
Что за…
Мальчишка стоял и с любопытством разглядывал зверя, который и не думал уходить, как не думал и нападать. Лось поднялся и теперь возвышался над ним. Огромный? Да он, мать его, не просто огромный! Он… кажется, такие твари водились в межледниковый период. Да у него размах рогов в метра четыре будет, если не больше.
Ица протянул руку и лось, вывалив темный язык,
