советника Императрицы, славился в узких кругах не только своими свежими девочками, но и гарантией анонимности для клиентов.
* * *
20 декабря 214 года от Начала. Москва. Зимний Дворец Императора России. Малый кабинет.
— Есть что-то срочное? — оторвался государь от бумаг, глянув на вошедшего князя Обдорина.
— К счастью, нет, — отозвался его ближайший соратник, проходя к столу для посетителей.
— Тогда дай мне ещё пять минут, а пока можешь к бару пройти, но наливай только себе. Я сегодня пас, — скороговоркой высказался правитель, возвращаясь к чтению.
— Неожиданно, — очень негромко произнёс Обдорин, поднимаясь из-за стола, за который он только что сел.
— Один наследник хорошо, а два — лучше, — промолвил государь, подтянув к себе новомодный калькулятор, и поглядывая в бумаги, начал что-то проверять.
— Мне пора Анне охрану увеличить? — спросил князь то ли у Императора, то ли сам у себя, изучая изрядно обедневший ассортимент бара.
К счастью, полюбившийся ему австралийский коньяк там ещё был.
— Не помешает, — клацнул государь итоговой клавишей и откинулся на спинку кресла, глядя на полученный результат, — Воровать в этом году вроде поменьше стали.
— Есть такое дело. Некоторые значимые союзы Кланов очень ощутимо ослабли, соответственно и их ставленники уже не так наглеют, — подтвердил Обдорин.
— Неплохо. Твоя работа?
— В том числе, — покачал князь напиток в бокале, согревая его теплом своей руки.
— Поясни. Не понял, — постарался не смотреть государь на бокал в руке Обдорина.
— Самый опасный союз Кланов твой родственник развёл. Одних в Киргизию отправил, а другие сейчас в Маньчжурии. Одни Пушкины в столице остались, но это ненадолго. Дорога столичная жизнь. Долго без серьёзных доходов они не протянут.
— Вот даже как, — звякнул Император в колокольчик, заказав чай заглянувшему в дверь слуге.
— А Юсуповы?
— И на них управа нашлась. Даром, что хороших земель у них с избытком, — позволил себе князь лёгкий намёк, — Сейчас в сельском хозяйстве агропромышленники тон задают. А у Юсуповых всё по старинке. Года два — три, много пять, и побегут от них людишки. Ни старая княгиня, ни, тем более, сынок её, хозяйством заниматься не расположены. Зато твой родственник и тут отличился. Начал колёсные трактора для своих крестьян производить, и какие-то грузовики из Японии завозит.
— Про колесные трактора мои советники мне уже все уши прожужжали, но пока весь каучук и всю резину у нас армия и промышленность забирает.
— Значит, у него избыток образовался, — меланхолично пожал князь плечами, дегустируя коньяк многолетней выдержки, — И вряд ли, случайно.
— Что-то ты сегодня сам на себя не похож, — дождался государь, когда из кабинета выйдет слуга, принесший ему чай.
— Ещё неделю назад я чуть ли не бегом к тебе собирался бежать, чтобы рассказать, какая Держава у нас на Востоке может образоваться.
— Что за Держава! — резко и со стуком поставил государь на стол свой стакан, в серебряном подстаканнике.
— Япония, Маньчжурия и Китай. Как тебе? По мне — так силища! Не скажу, как по территориям, а по населению всяко нас превзойдёт.
— Я что-то не знаю про Китай?
— Мы все про него не так много знаем, и напрасно. Сдаётся мне, там давно уже не те правят, на ком корона надета, — задумчиво покачал князь бокал в руке.
— Кланы?
— Если бы… Хотя на первый взгляд оно так и выглядит.
— А на самом деле кто?
— Триада. Сообщество преступников. И это многое в корне меняет.
— Наша государственная служба безопасности не сможет справиться с китайскими уголовниками? — с насмешкой приподнял бровь Император.
— Боюсь, мне на это жизни не хватит, — криво усмехнулся Обдорин, поставив на стол свой бокал, — По вполне достоверным сведениям с Триадой в Китае так или иначе связан каждый сороковой, а то и вовсе тридцатый китаец. А вот слухи об их населении противоречивы. Последнюю перепись населения там лет пятьдесят назад пытались провести. Китайцев уже тогда было больше ста миллионов, а сколько их сейчас — один Бог ведает.
— Они вроде пытались ограничить рождаемость, — припомнил государь разговор с Олегом.
— На захваченных землях они так и делают, но не у себя. Обычно средняя китайская семья имеет пять — шесть детей.
— Погоди-ка, но тогда получается, что чуть ли не каждый пятый мужчина имеет отношение к этой Триаде!
— И их несколько миллионов, — подтвердил князь.
— Ничего не понимаю. Если преступное сообщество настолько могуче, то почему они до сих пор не захватили власть?
— Должно быть понимают, что смена одного правителя на другого не принесёт стране ничего, кроме гражданской войны, вина за которую ляжет на них.
— Но Китай не всегда был Империей. Гораздо большего они добились, когда стали народной республикой.
— Тотальная демократическая диктатура, — хмыкнул князь, — Вряд ли Триада — это сообщество самоубийц. Когда диктатура железной рукой начнёт наводить порядок в стране, прольются реки крови. Сначала будут уничтожены Кланы и аристократия, а потом Триада. Так что им проще оставить пока всё, как есть. Тем более, что простым народом управляет именно Триада. Это вторая власть в Китае. И как по мне, не менее действенная, чем государственная.
— Ладно. Следует начать более глубокое изучение Китая. Подумай, как это будет выглядеть. А теперь вернёмся к Державе. С чего бы Китаю объединяться с Японией и Маньчжурией? Сдаётся мне, все они далеко не в дружеских отношениях.
— Так-то оно так, — согласился Обдорин, — Но ведь для чего-то князь Бережков встречался с третьим советником Императрицы Ехэнаро. Между прочим, она вдова, и до сих пор не замужем.
— Старая шлюха…
— Шлюха, этого не отнять, но не такая уж и старая. Ей сейчас лет двадцать семь, не больше. И как мне докладывали, многие из дочерей старого Императора выжили. Меня одного терзают смутные сомнения?
— Князь Бережков сейчас в столице?
— Нет. У себя в имении.
— Я вызову его завтра. Скажем… — государь наморщил лоб, а потом решительно вычеркнул одну из строк в своём ежедневнике, вписав вместо неё новую фамилию, — В тринадцать тридцать. Тебя тоже жду.
Император с некоторым вожделением оглянулся на бар, но тут же взял себя в руки.
Второй наследник — дело архиважное, а коньяк может и подождать.
Конец
* * *
«Посадить козла» на металлургическом жаргоне — значит, допустить застывание расплавленного металла в печи.
Исторический факт.
Уголовный кодекс Японии устанавливает национальный возраст согласия 13 лет.
Путаоцзиу — виноградное вино.
