– Хочет, конечно, а ну-ка, почти сутки без еды. – Над ним склонилось еще одно лицо. Тоже женское. Его он тоже видел. Гроздана! Точно! Это же Гроздана! Макс отдал себя в руки хлопотавших вокруг него женщин. Ему дали горячего питья. Он с удовольствием выпил и попросил еще.
– Погоди, лучше встань и поешь, – возразила Гроздана.
Он встал. Слегка кружилась голова, но это не страшно, пройдет. А через минуту он с жадностью накинулся на еду. Это была густая мясная похлебка, но Макс ел ее как изысканнейшее блюдо из дорогущего ресторана. Еда была посоленной. ПОСОЛЕННОЙ!!! Понимаете вы?! ПО-СО-ЛЕН-НОЙ! Это высшее наслаждение. Да! И не спорьте! Все равно не переспорите! Макс в один момент смолотил предложенную порцию и, смущаясь, попросил еще.
– Да, конечно, Максик, дорогой, сколько угодно, – зачастила Татьяна. – Ты кушай, кушай! – Она вдруг схватила его за руку. – Спасибо тебе за Сашку! Он рассказал. Спасибо! – горячо сказала она, сильно стискивая его ладонь. – Спасибо, – она вдруг крепко обняла его и поцеловала, – если бы я не нашла его… – Она замолчала. В глазах предательски блеснули слезы. – Ты кушай, кушай.
– Да, спасибо, – промямлил он. – Очень вкусно. А где Сашка?
– Он недалеко, все показывает Горану своего грифона. Ужас какой. – Она передернула плечами. – Клюв, когти, крылья эти дурацкие. Мы ведь выберемся отсюда? – вдруг спросила она, с надеждой глядя на Макса. От неожиданности он чуть не поперхнулся.
– Конечно, – отговорился он. – Сашку ведь ты нашла. Значит, и отсюда выберемся.
Максу было стыдно. Он врал этой женщине, но иначе сейчас не мог.
– Тань, а кто такой этот Горан? – сменил он тему.
– Горан? Он с нами пришел. Монах.
Макс напрягся:
– Монах?
– Ну да. Помнишь, мы шли к обители? Он оттуда. Только… – Она запнулась.
– Что – только? – Макс смотрел прямо ей в глаза.
– Понимаешь, за это время столько всего произошло. Горан и Гроздана мне очень помогли. Очень. Они спасли меня от рабства, от гибели. Я не знаю, почему они это делают. А Горан… Короче, он поругался с этим своим магистром. Из-за меня. Я думаю, у него неприятности.
– Возможно, у нас у всех неприятности.
– Макс, пообещай мне, что вытащишь нас отсюда! – Она снова схватила его за руку. – Я знаю, ты можешь. Здесь ужасно. Разбойники! Работорговцы! И те странные люди в горах. Там, на юге. – Она махнула рукой. – Мне кажется, они вообще не люди. Я хочу домой! – Она говорила все громче и громче. – Домой, понимаешь?! Хочу в свою квартиру, на свою работу. Хочу видеть обычных людей. Ездить на трамваях, ходить в кино. Я хочу принять нормальную ванну, наконец! – почти выкрикнула она. Тут же спохватилась и замолчала. – Извини, – успокаиваясь, сказала она, – знаешь, как надоело мыться в реках и ручьях?
– Знаю, – кивнул он. – Татьяна, я не хочу тебя обманывать. Я сам не понимаю, как мы оказались здесь. Я постараюсь, но я не знаю, получится ли у меня.
Они замолчали. Посидели так.
– Сашка идет.
Макс обернулся. Сашка скакал веселой иноходью, повязки уже не было, значит, все хорошо. Следом за ним вышагивал Ветер. А чуть сзади широкими шагами шел монах. Макс спокойно ждал его. Поругался он с магистром или нет, но монах есть монах. Татьяна встала навстречу сыну, подошла, опасливо косясь на грифона.
– Проголодались? Пойдемте, я вас накормлю.
– Мам, а Ветер почти поправился. Он даже пытался взлетать. Скоро совсем выздоровеет. Вот прокачусь!
– Я тебе прокачусь, катальщик. – Она взъерошила его волосы.
– Мам, – крутнулся он, быстро взглянув по сторонам – не заметил ли кто? Он ведь уже взрослый, он наездник, а она с ним, как с ребенком.
– Здравствуй, воин. – Монах сел рядом с Максом. – Не возражаешь?
– Здравствуй, монах. Горан, если не ошибаюсь.
– Не ошибаешься, Макс. – Здоровяк медленно выговорил его имя, словно пробуя его на вкус.
Помолчали.
– Там, у скалы, в стадиях трех-четырех отсюда, похоронен один из братьев, – то ли спросил, то ли сказал монах.
– Да. – Макс разглядывал собеседника. Интересный малый. Рослый, под два метра. Очень широк в плечах. Заурядное, но при этом мужественное лицо его то и дело принимало простоватое выражение этакого деревенского увальня, но Макс видел, что это всего лишь привычная маска, ставшая второй кожей. Но сейчас Горану она была не нужна, и на Макса смотрели внимательные умные глаза. Умные. Даже мудрые.
– Спасибо. Парень сказал, что ты смог прогнать оборотня.
– Оборотня? – Макс призадумался. – Оборотня, – повторил он. – Да нет. Скорее, увидев двух противников, тот просто не захотел связываться.
– Я пытался найти следы, но ничего не нашел. Камни, – недовольно буркнул монах.
– Послушай, Горан. – Макс все раздумывал, как ему вести себя с монахом. И решил поговорить с ним начистоту, а там будь что будет. Впрочем, он не сомневался, что здесь боя не будет. Не при Сашке и Татьяне.
– Я знаю, кто ты, – перебил его Горан, – знаю. Много поколений моих братьев даже и представить не могли, что такие, как ты, снова появятся. Но думающие люди знали, что рано или поздно это произойдет. Значит, сроки вышли. Наверное, в мире что-то происходит, если древние легенды стали оживать. Вы оказались в центре наших старых легенд. Оживших легенд. Мальчишка, который становится наездником на грифонах. Да о них уже и думать забыли! А теперь еще и ты, обладающий непонятной и зловещей силой. Да-а, – протянул он. – И оживляете наши легенды вы – выходцы из-за грани. Какие сюрпризы вы еще приготовили моему миру? – Монах смотрел на Макса, не мигая. Тот только пожал плечами.
Макс сидел в стороне, раздумывая над странностями бытия. Вот, к примеру, их компания, ее ведь нормальной никак не назовешь: монах из храма демоноборцев, давно забывших свое предназначение; наемница из дома умелых; сотрудник одного из НИИ, ставший непонятно кем; скромная бухгалтерша – мать-одиночка и ее сын, простой семиклассник – наездник на грифонах. Как быстро люди меняются и приспосабливаются. Взять хотя бы его. Еще несколько месяцев назад он и представить себе не мог, что будет скакать по лесам и горам, стрелять из арбалета и колдовать. Хотя Тримир говорил, что это не магия и не колдовство. У них там все это чем-то отличается. Но для Макса, который вырос в мире техники и электроники, это было настоящим волшебством. Хотя для выходца из этого мира цветной телевизор тоже наверняка покажется волшебной игрушкой. А Татьяна? Вот перед ним счастливая мать, нашедшая сына… который катается на грифоне. И ее больше беспокоит размер и когти сказочного существа, чем то, что в ее родном мире – это сказка. Про местных вообще помолчим. «Что? Вы из другого мира? Какие пустяки. Мы и не такое видали».
– Макс, иди есть, – позвала его Татьяна.
Он нехотя встал и пошел к костру. Ели молча. Вообще в их странной компании была не менее странная атмосфера. Горан задумчиво поглядывал на Макса, тот делал вид, что не замечает этого, хотя сам внимательно следил за монахом. Гроздана постоянно бросала хитрые взгляды на них обоих. Даже Татьяна, которую переполняло счастье, то и дело грустнела и начинала задумчиво рассматривать землю у своих ног. И только Сашка был весел и беззаботен.
Это случилось, когда они уже поели и Горан распределил, кому за кем дежурить ночью. Каждый занимался своими делами, когда предвечернюю тишину прорезал истошный женский крик. Кричала Татьяна. Макс вскочил, резко оборачиваясь в ее сторону. У гряды бесформенной кучей лежал Ветер, рядом на землю медленно оседала Гроздана, а над ней кошмарной фигурой застыл давешний знакомый. Тот самый Неправильный, который дрался с грифоном. Непонятно было, зачем он вернулся, но настроен стервец был более чем серьезно. Не раздумывая больше, Макс понесся ему навстречу, на ходу вскидывая арбалет, который всегда был под боком. Неправильный оскалился и ждал, пока ничего не предпринимая. Не добежав нескольких шагов, Макс спустил тетиву. Сразу два болта устремились к цели. И оба ее не достигли. Неправильный резко прогнулся, практически коснувшись затылком камней, и болты прошли над ним. В это время подоспел монах. Но его ухарский наскок тоже был не особо удачен. Неправильный легко ушел от секиры, в свою очередь ударив монаха. Тот охнул и отступил на пару шагов. Следующие двадцать минут слились в один страшный танец. Монах и Макс пытались достать Неправильного, но тот крутился волчком, ловко уходя из-под ударов и нанося ответные. И хотя он был безоружен, мощные руки с внушительными когтями представляли немалую опасность. Макс все пытался выкроить хотя бы мгновение, чтобы завязать плетение, но этого мгновения у него не было. Они дрались, не издавая ни звука, а вот рядом криков хватало. Сашка, в первые минуты зависший над неподвижным грифоном, теперь бросился на выручку. Но не добежал. Цепкие материнские руки обхватили его за ноги, повалив на землю.
– Не пущу, – истошно кричала Татьяна, – не пущу!
