– Вот ведь попала! – пискнула я, чувствуя, что не успею остановиться и просто налечу на сферу животом.
Получилось еще хуже. Как заправский футболист, я врезала по ней ногой, увязнув по колено в густой затягивающей массе.
Время остановилось окончательно. Взрыв света и шквального ветра накрыл тронный зал, погружая все вокруг в клубящийся хаос, где сложно было понять, стою я все еще на ногах или давно умерла.
Больно не было. Даже страха я не чувствовала. Только странную легкость и спокойствие.
– Она жива? – настороженно спросил демон.
– Еще как! – хмыкнул Леонис и вздохнул. – Знатно меня братец приложил… Спасибо, что не стал убивать Атардиона.
– Сам с ним разберешься, – ответил Бес.
– Теперь это дело Лены. Она Повелительница, – протянул элл.
– Не дождетесь, – прохрипела я, открывая глаза и садясь.
Тронный зал напоминал военный полигон после двухнедельного обстрела. Придерживая голову руками, я выдернула ногу из переливающейся сферы и посмотрела на сидевших на ступеньках Беса и Леониса.
– Как чувствуете себя, Повелительница? – весело спросил отец, прижимая к разбитому затылку какую-то тряпку.
Я пожала плечами, рассматривая висящую в зале пылевую завесу.
– Что здесь произошло?
– Переворот, как видишь. Спонтанный. Эллы еще не знают, что власть переменилась, а прежний Повелитель мертв. Стражники разбежались. Видно, поняли, что с ними будет. – Леонис поднялся и, разгоняя ладонью пыль, подошел к распластавшейся на полу Тамалис. – Жива. – Элл небрежно перевернул девушку носком сапога. – Даже странно.
– Если помнишь, мы заключили договор, – осторожно заметила я Бестелиону так, чтобы отец не слышал, и присела на холодные мраморные ступени у подножия трона.
– Помню, – сухо согласился демон. – У меня была надежда, что ты все же передумаешь. Здесь твой отец…
– Как только я передам ему власть, то уже не буду никому и ничего должна. Или ты считаешь иначе?
Бестелион, хмуро глянув на меня, ничего не сказал, подвинулся ближе и кивнул:
– Уверена, что хочешь именно этого?
– Да, так будет лучше. Для всех, – сказала я.
– Останешься хотя бы на весенние торжества? – уточнил Бес. – Они через несколько дней…
Я состроила печальную мину, заметив которую, демон тихо прошептал:
– Я ведь могу заставить…
– Только посмей! – выпалила я, вспомнив неприятное ощущение от воздействия воли Атардиона.
Бестелион весело рассмеялся и еще раз спросил:
– Останешься?
– Только на праздник. – Мне ничего не оставалось, как согласиться.
Я выдохнула и медленно вошла в большой зал, тускло освещенный пламенем, заключенным в больших чашах. Мне совсем не хотелось здесь находиться. Я предпочла бы забиться в самый дальний уголок и не чувствовать на себе заинтересованные взгляды ситров и немногочисленных эллов. Не прибавляло уверенности даже специально сшитое для меня силиалами замка платье, больше похожее на нежное бирюзовое облако. Мои волосы заплели в сложную косу, украсив ее мелкими невесомыми булавками с хрустальными цветами.
Себе я напоминала цветок, усыпанный капельками росы. Будь на моем месте любая другая девушка, она бы чувствовала себя королевой праздника. Я же предпочла бы вернуться домой, с головой забраться под любимый плед, включить телевизор и сидеть, не думая ни о чем. Если бы не Бес и его просьба…
Все последние дни я старалась прятаться от демона, проводя как можно больше времени с отцом, давшим слово навещать меня, с Идерной, Алесией и Лео. Но только не с Бестелионом. Только не наедине.
Я боялась, что не выдержу, расплачусь. В голове бродило много разных мыслей, в которые совсем не хотелось посвящать темного. А еще меня не покидало чувство полного дежавю. Будто и не было этих нескольких месяцев, прошедших с Праздника Зимней Ночи. Но очень многое изменилось вокруг, да и сама я не осталась прежней. Нынешнее торжество напоминало меня саму. Тот же праздник, но больше нет снега и смешных маленьких елочек.
В прошлый раз то ли зал казался куда большим, то ли его увеличили магией. На этот раз повсюду стояли в кадках маленькие серебристые клены – явно не обошлось без Леониса – и ярко-зеленые рододендроны, усыпанные разноцветными гроздьями невероятно ароматных цветов. Эта цветочная сладость выветрила из моей головы всю грусть от принятого решения. Хотелось просто насладиться последними мгновениями пребывания в этом удивительном мире, чтобы сохранить чудесные воспоминания.
Здесь и сейчас я совершенно не жалела о решении, которое посчитала для себя лучшим. Ведь и так понятно, что этот мир не для меня. Я родилась и выросла на земле. Там все понятно и объяснимо. Просто и даже предсказуемо. И уже ничего не сможет разочаровать или огорчить слишком сильно. Там дедушка и бабушка. Мне придется придумать историю моего возвращения, но, надеюсь, Ира поможет.
Я хочу туда. Я убедила себя в этом. Заставила поверить в необходимость подобного решения.
Да, здесь отец. Но он – часть своего мира, а я останусь в своем.
Голова побаливала, из глаз норовили политься слезы, но приходилось держаться. Приподнимая подол платья, я пересекла зал и вышла сквозь открытые двери-витражи на один из небольших балкончиков. Отсюда открывался невероятно красивый вид на горы Нижнего царства и далекое море в мареве туманов. Здесь хорошо было просто стоять, ни о чем не думая и наслаждаясь прохладным весенним ветерком.
– О чем думаешь? – Леонис подкрался незаметно, встав слева от меня, так что тень скрывала его лицо.
Я испуганно дернулась и посмотрела на отца. Он кивнул сам себе, вытряхнул из кармана длинную тонкую сигару и быстро поджег прикосновением кончиков пальцев.
– Дурная привычка, но ничего не могу поделать, – тихо прокомментировал свои действия элл.
Я усмехнулась, глядя на профиль Леониса, но промолчала. Нам не нужно было говорить. Кажется, еще в бытность отца котом мы научились понимать друг друга без слов.
– Уверена, что принимаешь правильное решение? – просто спросил Леонис.
Я никому, кроме Беса, не говорила, что собираюсь вернуться в свой мир, а демон также промолчал об этом, надеясь разубедить меня. Было трудно понять, как элл догадался, но, видно, он хорошо изучил меня. Или просто чувствовал мое настроение.
– Да, – осторожно ответила я. В мгновение все доводы разума показались глупостью и никому не нужной шелухой.
– Не очень заметно, знаешь ли, – хмыкнул отец, глубоко затянувшись. Пахнуло табачным дымом, терпко, но приятно. Так курила мама. Даже когда у нее шла работа, и Света выкуривала по пачке сигарет в день, я не чувствовала в квартире кислого зловония.
Иногда, когда мне было очень тоскливо и наедине с котом в пустой квартире вечера казались невероятно длинными, я вытаскивала из маминого шкафа один из свитеров, хранящий аромат яблок, мяты и сигаретного дыма. Обнимала его как плюшевого мишку и смотрела дурацкие телешоу до рассвета.
– Я скучаю по маме. – Слова вылетели сами собой. – Света была никудышной матерью, но… Она была хорошей. Доброй. Просто так и не выросла.
– Нет, просто в ее жизнь вклинился я, – покачал головой Леонис. – И судьба Светы сложилась совсем иначе.
Мне хотелось ответить, но я промолчала. Какой смысл спорить сейчас, когда ничего исправить уже невозможно.
– Как ты планируешь существовать там теперь? Надеюсь, понимаешь, что не сможешь жить так же, как раньше?
– Почему? – удивилась я и пожала плечами. – Разберусь с учебой. Меня, наверное, отчислили за прогулы. Но всегда можно заново куда-нибудь поступить.
– Либо заставить их забыть, что тебя не было, – подсказал Леонис.
– У меня есть жилье, бабушка и дедушка, друзья. Справлюсь, – немного увереннее кивнула я. – Мне там будет лучше. В том мире все понятно и просто.
– Смотри, Лена, это твоя жизнь, – вздохнул отец.
– А ты как? – Теперь была моя очередь задавать вопросы.
– А что я? – Элл небрежно стряхнул пепел. – Меня ждет царство. Работа. Нужно многое исправить после брата. Он наворотил дел.
Я медленно кивнула, глядя на точеный профиль Леониса.
– Все будет хорошо, малышка, – заметив мой взгляд, усмехнулся отец. – Теперь все будет хорошо.
Я вновь кивнула и расстроенно вздохнула. Как бы я себя ни уверяла в правильности своего решения, не думать о том, что оставляю в царствах, было трудно. И стало немного обидно, что мне не жаль прощаться с отцом. В нем я была уверена. Леонис справится.
Будет, конечно, грустно и одиноко без вредного и лохматого Тимофея, вечно путающегося под ногами. Но ведь можно завести другого зверя. В мысли тут же прокрался один… Огромный, темный и красноглазый. Опасный и страшный, но невероятно притягательный.
