– Вызовись вместо меня – век благодарен буду! Всеми богами клянусь: отплачу! Чего ни пожелаешь, все выполню.
О как! Если я правильно понял, Тимо хочет меня на свое место в ополчении сосватать. Кажется, на моей родной планетке существовала такая практика замещения в славные времена рекрутской повинности. Выходит, и здесь так же? Подошедший между тем Герт молча кивнул на невысказанный вопрос. Все интересней и интересней…
– Благодарен, говоришь? И насколько благодарен?
Тимо буквально подскочил с колен, словно пружиной подброшенный, и тут же, даже не задумавшись, выпалил:
– Десять талеров! Прямо сейчас выплачу, только помоги!
Я задумчиво хмыкнул. Реакция кабатчика была мгновенна:
– Двенадцать!
Ну и что тут скажешь? Обвел глазами толпу притихших селян, выжидающе уставившуюся на меня женушку работодателя, оценивающе прищурившегося помощника шерифа… Давно мне тут такого пристального внимания не уделяли.
– Что скажешь, Герт?
Отставной сержант пожал плечами:
– Цена неплохая. Даже очень.
Неплохая цена за плохую войну… Хотя что это будет за война – вилами по воде писано. У герцога наверняка есть свои резоны, у меня же только общие рассуждения старого вояки и никакой конкретики. С другой стороны, я ведь все равно собирался отсюда уходить…
– Ладно, толстяк, спасу тебя еще раз. Что там нужно сделать?
Чувство облегчения, волной прокатившееся по собравшейся толпе и окатившее Тимо с головой, ощущалось почти физически. Достойный пивовар словно сбросил разом десяток лет – распрямилась согнутая спина, расправились поникшие плечи, взгляд приобрел несвойственную ему ранее твердость. Не пейзанин – орел! Но ответил на мой вопрос не он, голос подал помощник шерифа:
– Ему – ничего, а тебе – расписаться в реестровой книге и получить свой жетон. Сумеешь? Ну и отлично. Тебя как зовут-то, заместитель?
Я немного помедлил, прикидывая все «за» и «против», и лишь затем произнес:
– Зови меня Морд.
Над своим новым именем я думал уже давно. С тем, что Серегой мне уже не быть, я смирился почти сразу – нет тут таких имен. В империи, по крайней мере. Но и вечно скрываться под кличкой «уважаемый» тоже не получится. Здесь, в Старой Иве, еще куда ни шло, но в большом мире надо что-то более определенное. Поскольку паспортов тут еще не изобрели, в выборе меня никто не ограничивал. Так что по здравом размышлении я решил подобрать что-нибудь максимально похожее на Нарда – привык за столько времени на него откликаться. Вот так вот и родилась идея с Мордом.
Слабым местом этой схемы было то, что имя оказалось не совсем подходящим. Не то чтобы каким-то очень редким или там устаревшим, нет. Имя было вполне себе в ходу, но считалось, как бы это сказать, аристократичным, что ли? В общем, среди крестьян оно как-то не встречалось. Не принято было. А вот у одного из мелких дворян, что завернул как-то раз к Тимо пропустить кружечку пива, оно смотрелось вполне органично, не вызывая никаких дополнительных вопросов.
Строго говоря, дворянчика звали Морольд, или, еще точнее, «господин Морольд» – так к нему обращался слуга. Морд – сокращенная версия имени, которую я придумал сам. Вроде как и к Нарду ближе, и момент с социальным происхождением как-то обходится. В теории. Как такой креатив будет воспринят на практике, оставалось загадкой. Оно бы, конечно, посоветоваться с кем-нибудь знающим не мешало бы, но все как-то не до того было, вот и дооткладывался. А когда про имя спросили, консультироваться уже некогда было, ну я и выложил свою старую заготовку.
К моему несказанному облегчению, шерифский помощник отреагировал на необычное имя совершенно спокойно. Кивнул как ни в чем не бывало да и вернулся к прерванной жеребьевке. А я поперся в кабак – решать текущие организационные вопросы.
Внутри меня уже ждали. Пританцовывающий от нетерпения Тимо, его дочери, настороженно выглядывающие с кухни, и жена, громыхающая посудой за барной стойкой. Следом за мной практически след в след в главный зал таверны проникли Герт с Ропитом – теперь можно и о делах поговорить. Кабатчик, видимо, только этого и ждал – едва я перешагнул порог, как Тимо сорвался с места и стрелой вылетел из комнаты, чтобы уже через минуту вернуться с пригоршней серебряных монет в руках.
– Вот. Можешь проверить.
Я лениво разровнял по столу небольшую горку монет, выбрал наугад один из серебряных кругляшей, задумчиво покрутил его в пальцах, после чего отошел к окну и принялся придирчиво изучать. Довольно крупная и аккуратная монета, слегка потертая. На аверсе выбит профиль какого-то мужика в короне, реверс украшен изображением единицы в окружении красивых финтифлюшек. Медь вроде бы нигде не просвечивает, так что будем считать монетку настоящей, хотя возможность использования сплава остается – металловед из меня по-прежнему аховый.
Подбросив и тут же поймав свой трофей на лету, я с улыбкой повернулся к собравшейся у стола компании:
– С оплатой разобрались. Что дальше?
Тимо облегченно выдохнул. А пока он переводил дух, заговорил Герт:
– Теперь тебе нужно расписаться в книге у помощника шерифа, он тебе покажет где. Завтра выступишь с ним в сборный лагерь. Там тебя запишут в какую-нибудь сотню и выдадут оружие из герцогского арсенала. Дальше будешь служить до окончания кампании и роспуска ополчения. Права и обязанности у тебя будут ровно такие же, как и у всех прочих ополченцев.
– А кроме оружия, мне там ничего не выдадут?
– Кормить еще будут. Должны, во всяком случае.
– А обмундирование?
– Не. Это только коронным полкам полагается.
– Тогда у меня проблема.
Герт хмыкнул:
– Да уж, обновки тебе не помешают.
В этом месте Тимо, до сих пор молча переводивший взгляд с одного собеседника на другого, внезапно оживился:
– Я все устрою.
Теперь уже мы с Гертом дружно уставились на него.
– Можешь взять мою новую куртку, тебе немного коротковата будет, но в плечах должна подойти. Ты ж зимой мою старую таскал? Ну вот. Штаны у тебя свои еще крепкие, а обувь… Помнишь, Нурф заказывал себе новые башмаки?
Я только отрицательно покачал головой. Если и заказывал, то явно без меня. Но Тимо это не смутило.
– В общем, позавчера я их привез, да так и не отдал пока. Все что-то отвлекало, да и Нурф как-то не захаживал. Ну вот, а нога у него здоровая, даром что сам поперек себя шире. Тебе, думаю, подойдет. Вот и забирай его обувку, а с Нурфом я все улажу.
Хм, очень своевременное предложение. Куртка – черт с ней, сейчас тепло уже, хотя ночью да на привале – не помешает. А вот обувь… Обувка – первейшее дело в любом походе. Я-то сюда попал в старых сандалиях. Летом было вполне нормально, а вот зимой спасался самодельными опорками, изготовленными с помощью советов местных умельцев. Если недалеко и недолго, то жить можно, но вот отправляться в этих стремных обмотках на войну не хотелось категорически, так что оставалось только согласиться с Тимо.
Толстяк мигом метнулся в кладовку и вернулся оттуда уже с объемным свертком. Куртка и тяжелые кожаные башмаки были тут же примерены и одобрены, а небольшой дорожный мешок передали на кухню с наказом заполнить едой из расчета на три дня. После этого сборы можно было считать законченными, и настала пора прощаться.
– Ну что, толстяк, не поминай лихом, как говорится. И нового вышибалу нанимать тоже не спеши. Может, свидимся еще.
Тимо аж подпрыгнул:
– Да ты что?! Трех лун не пройдет, как вернешься! А за место свое не переживай – оно всегда за тобой, когда б ни пришел. Я тебя теперь всю жизнь в молитвах поминать буду и детям накажу, чтоб помнили, кто их родителя от смерти спас.
Блин, надо же, эк его проняло, даже неудобно как-то. Но раз предлагают…
– Я и так не пропаду. Ты лучше за Лоритой присмотри – одна она теперь остается, мало ли…
Я еще не успел договорить, а кабатчик уже часто кивал, заранее соглашаясь с каждым моим словом:
– Не беспокойся, как за родной сестрой приглядывать буду!
Ну-ну, было б сказано.
– Ладно, бывай тогда. Пойду я, а то темнеет уже, а дел немало осталось.
С этими словами я похлопал Тимо по плечу и, подхватив котомку, отправился к выходу, провожаемый взглядами домочадцев, так долго бывших моими самыми близкими людьми в этом новом для меня мире. На щеке высунувшейся из кухни Ильки проникший в окно луч заходящего солнца высветил предательскую слезинку. Или, может быть, просто показалось?
На крыльце меня поджидал замшерифа. Подсунул мне книгу типа амбарной, всунул в руку некое подобие стилоса и показал, где надо расписаться. После того как я накорябал какую-то закорючку, бравый служитель закона подул на страницу, чтоб чернила быстрее высохли, захлопнул свой талмуд и, довольный как слон, отправился в трактир – отмечать удачную вербовку и договариваться на ночлег. Я же оказался предоставлен самому себе. Выступление назначили на утро, так что у меня впереди была еще целая ночь свободной жизни.
