Мне пришлось одернуть Карла, который устремился вперед, услышав про титул. Благо немедленного ответа не требовали, так что потом я ему объясняю, что лучше дольше идти к заветной цели, чем встрять в высочайшие приключения с её высочеством и закончить свою жизнь героически, титулованным и очень быстро.
После этого нам было разрешено отправляться отдыхать, чем все и воспользовались. Яне я написал ещё перед приемом, как и напомнил о себе Еврипию. Отсутствие монаха уже начинало меня беспокоить. Человек Глеба должен был приехать рано утром, так что в моём распоряжении оказалась почти целая ночь.
И провести её я решил не с пользой, то есть выспаться, а с угрозой для здоровья и психики, то есть в общении с моей мохнатой хранительницей.
Команда зачистки привела баржу в её исходное состояние, но практически без мебели. Кажется, её останки они сожгли на ближайшем пустыре. По-крайней мере я видел дым, когда наставник проезжал мимо, подбрасывая меня до дома.
Поэтому мы с Карой устроились прямо на полу, чистом, сверкающем и приятно пахнущем какими-то нежными цветами. Я листал гримуар, кошка огрызалась и ехидничала, требуя попеременно еды, покоя и новую лежанку.
— Вот этот, этот похож? — я тыкал в печать с символом, идентичном тому, что был на призыве духа.
— Этот похож на неприятности, — кошка фыркнула и зевнула.
— Кара, я вообще-то для тебя это делаю, — взывал я к её совести. — Нужно хотя бы попытаться найти что-то, что может помочь тебе. Пусть временно. Раз здесь есть призыв, то должно быть и другое, связанное с хранителями рода.
— Ну не знаю, для меня эти ваши писюльки все одинаковые. Попробуй ещё раз ту печать сложить, может она и на призыв и на отзыв работает?
— Шикарная идея, мне ещё живности не хватает… — проворчал я в ответ, передернув плечами.
Двух хранительниц мои нервы точно не выдержат. Рисковать и колдовать наугад не хотелось, но не хотелось и идти за информацией о кровной и родовой магии. Я мог, теоретически, попытаться выяснить что-то у князя Воронецкого. Мужик явно знал многое по теме, но без поступления на службу его роду мне приобщиться к этому не светило.
Служба у князя или метка? Что из этого опаснее, вот хороший вопрос. Я не знал, хватит ли мне времени найти другой способ, прежде чем клыкастая решит, что я её завтрак. Пока Кара вела себя нормально, приступов мяуканья не было, а язвительность проявлялась в полной мере.
— Я спать хочу, — ныла она, покусывая меня за плечо. — Моему воплощению требуется здоровый двадцатичасовой сон!
Моему воплощению тоже не помешала бы такая роскошь, но я промолчал и отпустил хранительницу. Полистал ещё гримуар и завалился спать, так и не решив, какой же стул выбрать.
Разбудил меня стук в дверь. Железяка содрогалась от мощных ударов, что говорило о том, что посетитель тут уже давно. Кара невозмутимо дрыхла рядом, в иллюминаторе виднелось светлое серое небо, а мой телефон, который и должен был поднять меня по будильнику, отключился.
Гость был тем самым монахом, которого позвал на помощь Глеб. В приличных годах, но жилистый и шустрый, мужчина представился Афанасием Петровичем и имел нашивку в виде ключа на круглом баронском щите. Инквизиция.
При разговоре с ним я невольно старался не думать ничего плохого, хотя без печати храмовник не смог бы прочитать мои мысли. Афанасий, вооруженный толстой папкой, отказался от кофе, единственного угощения, что я мог предложить. То, что кофеварка уцелела во всех беспорядках, творящихся на барже в последнее время, было точно благословением богов.
— Молодой человек, — его голос был монотонным и трескучим, — У нас мало времени, к моему огромному сожалению. Я постараюсь вас подготовить таким образом, чтобы вы успели запустить процесс уже на этой неделе.
Так он и разрушил последнюю надежду, что я приду, поставлю пару штампов куда нужно, и стану графом. Должен же человек верить в лучшее…
Но мне предстояло пройти жернова адской машины и попытаться выжить, получив подтверждение о своём статусе, в самом лучшем случае, через две недели. Сколько при этом необходимо являться в канцелярию, Афанасий не сказал, отрезав приговором «сколько нужно».
— Если вы сегодня успеете по этому списку, то это станет отличным началом, — не сильно утешал он меня, всовывая в руку лист бумаги, полностью исписанный мелким почерком.
Отличное начало выглядело как безысходный конец. Я пытался торговаться, суля нескромное вознаграждение, если монах мне подскажет, кому дать взятку, чтобы не вот это всё.
Инквизитора такая идея возмутила настолько, что он чуть не задохнулся, после чего согласился на кофе. Императорская канцелярия не брала мзды и один намек на такое святотатство мог мне стоить не только титула, но и головы.
В кои-то веки проклянув отсутствие коррупции, я сдался. И, вооруженный оптимизмом, отчаянием и списком, отправился в последний неблагородный путь.
Таксист, узнав адрес, посмотрел на меня с таким искренним сочувствием, что я чуть не передумал. А когда увидел здание канцелярии, передумал во второй раз.
Масштабность строения с бесчисленными корпусами заслуживала отдельного круга в аду для тех, кто это придумал. Вытянутый главный корпус был приземистым и больного бледно-желтого цвета, от которого сразу затошнило. Никаких украшений фасада, кроме режима работы, этот офис преисподней не имел.
Даже табличка, объясняющая в какие часы работает бюрократическая машина, сразу путала и сбивала настрой. Выходные, праздники, четные и нечетные то ли дни недели, то ли числа месяца слились в мешанину, но я плюнул и рывком открыл дверь. Меня так просто не возьмешь.
Спустя два часа у меня случился первый срыв. Исписанная с обратной стороны инструкция от Афанасия, привела меня не туда. Мои заметки были похожи на шифровки в центр, но я точно знал номер кабинета. Другого мнения был его хозяин, неожиданно здоровенный мужик, больше похожий на дровосека, чем на чинушу.
— Это кабинет номер пятьдесят шесть дробь семь «А»! — послал он меня на своём языке.
— Нет тут «А»! Нет её на двери! — орал я, чуть не вырвав ту самую дверь, чтобы показать ему отсутствие проклятой буквы.
Остатки наивности во мне отрицали факт, что это не поможет, даже будь я прав. Но я до этого полчаса искал предыдущий дробь какой-то номер, попутно собирая снисходительные вздохи, так что логика моя отказала напрочь.
— Молодой человек, я лучше знаю, какой номер у моего кабинета, — бубнил мужик, никак не реагировал на мой вопль. — Десять лет это пятьдесят шесть дробь семь «А» и пока мне не поступило распоряжение о смене порядка нумерации…
— Порядка!? — вознегодовал я и выскочил наружу, хлопнув дверью и не дослушав.
Боялся, что призову косу и искромсаю этого дробелюба, навсегда лишив мир радости попасть к нему на прием. Посмотрел ещё раз на отсутствие на табличке долбанной буквы и от души врезал в стену кулаком.
Рядом кто-то сдавленно пискнул и, обернувшись, я увидел милую старушку, вооруженную шваброй и ведром с мыльной водой.
— Приношу свои извинения, уважаемая, не хотел вас испугать, — успокоил я уборщицу и начал оглядываться со вселенской тоской в глазах.
— Да ничего, милок, я привыкшая, — улыбнулась она и принялась натирать пол. — Ты потерялся?
Своё поражение я признал сразу же, за что получил добродушную помощь в поисках кабинета. Этот небесный ангел спас всю императорскую канцелярию от особо злостного разрушения. Дальше пол мылся в направлении нужных мне кабинетов и я закончил квест первого дня только с двумя острыми моментами.
Второй случился, когда мне начали предлагать полную дичь для именного герба. Точнее, когда потратив ещё два часа на выслушивание лекции и идей, я узнал, что можно взять с собой увесистые альбомы и принять это решение позже.
Я пропустил и занятия, и практику, и к концу дня пришел в холодное бешенство, молясь о том, чтобы мне на пути попался демон. А лучше несколько. Даже подумал написать Артуру и обрадовать новостью выступления на арене. Но вовремя вспомнил манеру общения короля и великодушно решил не оставлять подземный мир без монарха.
