О, то, что доктор прописал! С третьей фотокарточки на меня смотрит тощий, замызганный япошка, с черными кругами под глазами. Нездоровый вид — это отличное конкурентное преимущество, выделяющее его на фоне румяных коллег. А вот это уже мой пациент. Сигэру Эгами, стиль Синватайдо* — никогда о таком не слышал!
*Синъэйтайдо, или синватайдо — малоизвестный вид будо, особенно за пределами Японии. Он является религиозным видом кэмпо. Относится к Оомото-кё(реформированный синтоизм).
Неизвестный стиль немного настораживает, но если выбирать меньшее из зол, то вариант очевиден. У этого Сигэру. хотя бы, весовая категория сопоставима с моей. Но, прежде чем совать голову в петлю, надо будет навести справки по этому стилю. А для этого, наберу-ка я Акихико.
— Ало. — доносится из динамика, в кои-то веки этот оболтус быстро взял трубку.
— Это я. Только что вскрыл конверт…
— Не мог меня подождать?
— Ой, да какая разница? Нечем было заняться, вот я и вскрыл. Все, как и говорил Ли, три парня. Сумоист, каратист из Годзю-рю и какой-то непонятный хер с горы, который практикует синватайдо. Слышал о таком?
— Краем уха. Это стиль секты Оомото*. Короче, не парься, этот парень обычный клоун-сектант с парой фокусов. Легкая добыча.
*Оомото, или Оомото-кё — новое религиозное движение, возникшее в конце XIX века в Японии. «Оомото-кё» с японского переводится как «учение великого начала».
— Ну, раз ты так говоришь, тогда возьму его на себя, а сумоиста с каратистом оставлю вам с Раттаной.
— Делай, что хочешь, и перестань названивать мне по пустякам. — вот мудак, как будто я так часто ему звоню. Хочу высказать все, что о нем думаю, но засранец, по старой привычке, вешает трубку, даже не попрощавшись.
До самого вечера гоняю балду, ем да сплю. Измотанному приключениями организму все еще требуется восстановление. Эта передряга с якудзами неслабо так ударила по моему самочувствию. Похоже, во время стрессовой ситуации организм израсходовал чересчур много внутренних резервов и теперь ускоренно восстанавливает потраченное. Да и на выращивание ногтя уходит значительный запас ресурсов, растущего, организма.
Сидение в четырех стенах так надоедает, что я принимаюсь штудировать коллекцию Тон-тона. Никогда не был любителем подобных развлечений, но похоже придется приобщаться. Либо чёрно-белые картинки, либо мозговыносящие шоу, которые целыми днями крутят по местному телевидению. Думаю, выбор очевиден.
Пролистав несколько томиков популярного сёнена, про рестлера, который вечерами облачается в наряд горничной и идет спасать мир, я прихожу к выводу, что японские комиксы все еще не для меня. Сдерживая зевоту, откладываю журнал в сторону и вновь принимаюсь рассматривать фотографию своей будущей цели.
На бумажке, прикрепленной к фото, красуется надпись: «…вечерами, в компании подчиненных, гуляет по набережной неподалеку от храма Асакусы, где пристает к девушкам».
«Антон, не вздумай! Это плохая идея!» — остатки благоразумия пытаются достучаться до моего детского мозга, но куда там.
«Не будь занудой, я же не драться туда иду. Понаблюдаю за целью и сразу обратно.»
Прихватив дзюттэ, закрываю входную дверь на ключ и неспешным шагом отправляюсь в сторону набережной. Хотел взять с собой маску, но Ульяна днём ранее, пока я отсыпался, закинула мои шмотки в стирку. Дело хорошее, но женщина впопыхах запамятовала прошерстить, как следует, карманы и мое единственное средство конспирации превратилось в измочаленную тряпочку, непригодную для дальнейшего использования.
Ну, ничего страшного, думаю, не произойдёт. Я ведь просто немного послежу за целью и сразу домой. Влипать в очередные неприятности я не собираюсь, просто хочу немного изучить своего оппонента. Оценить то, как он двигается и его реальные габариты. Может, он только на фото такой задохлик, а в реальной жизни тот ещё амбал. К тому же, на улице уже смеркается, а значит разглядеть мое лицо будет довольно проблематично.
Вечерний воздух приятно холодит кожу — какое блаженство, не то, что днем. Несмотря на то, что на дворе сентябрь, в дневное время все еще стоит жара. Не такая нестерпимая, как летом, но двадцать с лишним градусов, при таком влажном климате — та еще парилка.
Прибыв на набережную, практически сразу обнаруживаю свою цель. Это и немудрено, с десяток школьников из Ивакуры ведет себя весьма вызывающе. Особенно выделяется тощий японец среднего роста, который без всякого стеснения пристает к двум девушкам, сидящим, на скамейке. Жертвы харассмента и рады бы свалить подальше, но вот незадача — группа поддержки Сигэру Эгами обступила лавочку плотным кольцом.
У меня только один вопрос, зная о местной — весьма криминогенной обстановке, чем думали эти курицы, когда выбирали время и место для прогулки. Нет, я прекрасно понимаю, что отсюда открывается отличный вид на реку Сумиду. Но стоило ли ради этого рисковать быть изнасилованными — это вопрос. Хотя, может у девчонок хобби такое, мало ли. После извращенцев в метро меня уже ничем не удивить.
А тем временем события принимают весьма ожидаемый оборот. Сигэру, под смех и улюлюканье подчиненных, переходит от слов к делу. Просто и без затей хватает ближайшую девчонку за подбородок и начинает запихивать свой язык ей в рот. Блядь, от этого зрелища меня сейчас стошнит! На своем веку я повидал всякого дерьма, но столь отвратную прелюдию вижу впервые. Он что, ей гланды языком пытается почесать?! Подруга жертвы бросается к той на помощь, но крепкие парни из группы поддержки сноровисто заламывают ей руки и затыкают рот. А ловко у них вышло — сразу виден богатый опыт. Ребятки явно много практиковались до этого. Сколько же девчонок пострадало от рук этого малолетнего подонка?
— Пш, эй, Сэмпай, мы так и будем просто стоять и смотреть? — доносится из-за спины шепот.
— Иисус, Мария, Иосиф! — подскакиваю на месте от неожиданности. — Мелкий, ты чего здесь делаешь?!
Позади меня стоит Мичи, через плечо которого перекинута объемная спортивная сумка.
— Возвращаюсь домой после тренировки. — пожимает он тощими плечами. — А вы?
— Воздухом дышу. Вали давай, пока родители не потеряли. — отгоняю его жестом, словно назойливую муху.
— Сэмпай, а с теми ребятами вы в одиночку разбираться будете? — палец мальчишки указывает куда-то мне за спину.
— С какими еще ре… — поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на, приближающуюся к нам, толпу гопников. Видать я слишком бурно среагировал на появление Мичи и ублюдки из Ивакуры это заметили. — Ну, блядь, спасибо тебе за испорченный вечер пиздюк ты этакий!
— Сэмпай, а вот сейчас было обидно…
— Ты кого мелким назвал?! — ну явно не тебя гамадрил переросток.
— Стоять! — волна Ку-Айки проходит через ряды гопников. И пока их стопорит моя Ки, выхватываю из-за пояса дзюттэ — пришло время смыть с него позор кровью.
Ребятки отмирают, но это уже неважно. Первым отхватывает говорливый обезьян, железная дубинка обрушивается ему на ключицу. Чувствую, как кость поддается. Через мгновение здоровяк падает на колени, воя от боли, его левая рука висит плетью — перелом. Не завидую я ему, ключица срастается ох как долго.
Только собираюсь выкрикнуть новый приказ, пока гопники не пришли в себя, как между их рядами мелькает смазанный силуэт и я едва успеваю выставить дзюттэ для защиты. Раскрытая ладонь Сигэру шлепает по полотну дубинки, словно по жопе стриптизерши. Удар командира из Ивакуры совсем не впечатляет своей мощью, но это не повод расслабляться, тем более, когда кисти гопника излучают неизвестную мне Ки. От его ладоней расходятся призрачные концентрические круги, какие бывают, когда кидаешь камень в стоячую воду. И что-то мне подсказывает, лучше будет держаться от них подальше.
— Замри! — вместе с командой из моего центра танден исторгается волна Ки.
Но долететь до Сигэру она не успевает. Замызганный япошка выставляет на пути Ку-айки ладонь и волна разбивается об нее, словно об волнорез. Отличное начало! Мой козырь только что превратился в кучу дерьма. Мало того, что этот Сигэру может нивелировать мою Ку-айки, так он еще и движется, как болид формулы один. Откуда в нем столько прыти?!
