Тот ниггер, что приходил ко мне ночью просить прощения, и вовсе стал звездой, раз за разом пересказывая наш разговор, демонстрируя расквашенный моим ударом нос и каждый раз приукрашивая произошедшее. Думаю, если его не остановить, он бы дошёл до того, что я двигаю планеты взмахом бровей и пускаю ветры с ароматом лаванды. По его версии, у нас там произошла едва ли не сталинградская битва, хотя по правде, я только один раз ударил его локтем.
Со стороны охранников, впрочем, ничего не поменялось, хотя я не сомневался, что рано или поздно кто-то из ниггеров проболтается про «колдовство». Я всё-таки надеялся убежать раньше, чем это произойдёт.
Лишь бы было, куда бежать. Как я выяснил из обрывков разговоров, остров по большей части принадлежал испанцам, и французы тут находились, скорее, как самовольные поселенцы, заняв западную, незаселённую и заброшенную часть Испаньолы. Места здесь были дикие и необжитые, леса изобиловали дичью, и вольные охотники, буканьеры, жили тут небольшими общинами, охотясь на диких быков и свиней и торгуя мясом и шкурами с французскими колонистами, которых тут, оказывается, было не слишком-то много, а основная часть французов пока обитала на Тортуге. Это было довольно странно осознавать, потому что в моём времени Тортуга, хоть и вошла в историю как пиратская столица, была полностью заброшена. Всё очень сильно поменялось.
Я не был уверен насчёт индейцев, но что-то мне подсказывало, что в лесах Испаньолы они до сих пор есть, и тоже вряд ли обрадуются беглым каторжникам. Тем более, белым. В общем, куда ни кинь — всюду клин, и я понял, что нет никакой разницы, куда бежать, везде будет опасно. Главное, захватить оружие и припасы к нему, а остальное приложится.
Но как раз от оружия и казарм нас держали как можно дальше. Даже ниггеров, которые понятия не имели, как пользоваться гром-палками. А без оружия в лесу делать нечего. Хоть пистолетик бы раздобыть, и то будет неплохо.
Вечером я поделился этими соображениями с Шоном. Ирландец сидел с закрытыми глазами, прислонившись к стене барака. Было заметно, что он смертельно устал.
— Что? — спустя несколько секунд, будто стряхнув наваждение, спросил он и посмотрел на меня.
— Перед тем, как уходить, нам нужно раздобыть оружие, — прошептал я.
— А... Да... — произнёс он.
Я поглядел на него, машинально отмечая, как ввалились его глаза, и хлопнул его по плечу.
— Отдыхай, не буду мешать, — сказал я, и ирландец благодарно кивнул.
Нужно было проверить, как там Обонга и Муванга, и я отправился к ним. Негры всё так же лежали на соломе, не в силах даже встать, но в этот раз оба находились в сознании.
— Масса Англичанин, — слабо улыбнувшись, просипел Муванга.
Я нахмурился и скрипнул зубами. Терпеть не мог это прозвище.
— Как вы? — спросил я.
— Лучше, масса, лучше, — забормотал Муванга.
Его брат тихо лежал, пытаясь не обращать на меня внимания. В любом случае, я напоил обоих водой, осмотрел раны. Я не увидел ничего, что могло бы вызвать беспокойство, и удовлетворённо кивнул сам себе. Заживало на этих ниггерах всё, как на собаке.
— Куда бежали-то? — тихо спросил я, прекрасно понимая всю глупость этого вопроса. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Муванга часто-часто заморгал, отводя взгляд. Похоже, ему было тяжело говорить, но он всё-таки решился.
— Улунга сказал... Бежать будем, в горы... Там француз нету, испанец нету... — выдавил он. — Он слыхал, там беглые живут, в горах...
— А Улунга это... — уточнил я.
— Брат. Ещё один, — сказал Муванга.
Видимо тот, который порку не пережил. Интересно, откуда он про этих беглых вообще узнал. Было бы неплохо и мне разузнать, какие там, в горах, беглые.
Насколько я помнил и видел из окна автобуса, горы тут не слишком высокие и крутые. Самое то, чтобы поставить несколько хижин в какой-нибудь долине, на которые даже и не наткнёшься, пока не подойдёшь вплотную.
— А Улунга не говорил, где именно они живут? — тихо спросил я.
Обонга что-то сказал брату на своём наречии. Я не понял ни слова, но по тону голоса было ясно, что негр чем-то недоволен. Муванга попытался ответить, но брат его перебил.
— Ти бели, — произнёс Обонга. — Твоя не знай нас.
Грёбаный расист. Какая разница, белый я, красный или зелёный. Для хозяев мы все одинаковые, хуже скота, хуже животных. Это куда важнее, чем цвет кожи и разрез глаз. Животных тут хотя бы кормят и лечат, причём даже лучше, чем нас. Я видел.
— Дурак ты, Обонга, — произнёс я.
Судя по всему, Обонга был упрямым и склочным ниггером. Французский он знал плохо и даже не пытался выучить, в отличие от своего брата Муванги, который говорил уже весьма бегло.
— Ну так говорил он вам или нет? — ещё раз спросил я.
Обонга снова что-то буркнул на своём и замолк.
— Обонге да... — сказал Муванга. — Муванге не сказать, Муванга молодой.
Я усмехнулся. Всё как всегда. Улунга, если бы выжил, тоже наверняка не сказал бы белому. Но если у этих ниггеров хватило смелости на побег, то я просто обязан этим воспользоваться. Конечно, чем больше людей знает, тем опаснее становится вся затея, но и шансы на успех растут. Я вернулся к своей лежанке, достал из заначки вечернюю лепёшку, разломил пополам. Жаба душила, и я несколько раз чуть не передумал, но в итоге снова подошёл к раненым и протянул каждому по половине лепёшки.
— Ешьте, — приказал я.
Выпоротых не кормили. То ли это была часть наказания, то ли экономия, ведь неизвестно ещё, выживут они или нет. Ну или просто работало железное советское правило: кто не работает — тот не ест. Оба набросились на маисовую лепёшку так, будто это была манна небесная, и в два присеста схарчили мой ужин. Меня снова посетило чувство, будто я совершил полнейшую глупость.
— Спасибо, масса! — с набитым ртом воскликнул Муванга.
— Спасибо, — сдержанно произнёс Обонга.
— Ага, — буркнул я. Вы мне ещё живыми пригодитесь, оба. — Как думаете, когда сможете встать?
На работу их погонят сразу же, как только охрана заметит, что рабы чуть-чуть оклемались после порки.
— Больно пока сильно, масса, — извиняющимся тоном произнёс Муванга.
— Не спешите, в общем, — сказал я. — Увидят, на работу отправят.
Обонга молча кивнул и вдруг уставился куда-то мне за спину. Я обернулся. Надо мной возвышался незнакомый ниггер.
— Масса Англичанин... Наша просьба есть... — пробасил он, и я увидел, что негры снова смотрят прямо на меня из противоположного угла. — Идём?
Я поднялся, поглядел ниггеру в глаза. Тот как-то потупился, сразу же отводя взгляд.
— Веди, — сказал я, понимая, что тут явно что-то не то.
Мы подошли к углу, где рабы небольшой кучкой сидели на корточках. Некоторые мне поклонились, некоторые продолжили сидеть, но всё равно глядели на меня с уважением.
— Что случилось? — спросил я.
— Это... Ты колдуй уметь, да? — вопросом на вопрос ответил один из негров, видимо, старший в их компании.
Я промолчал. Мои знания медицины ограничивались тем, что я знал, когда надо пить парацетамол, а когда — активированный уголь. Повязку поменять, шину наложить. Элементарные навыки, которым учат всех.
— Себадуку плантация работал. Змея укусил, — сказал старший, показывая на лежащего ничком ниггера, которого я сначала даже не заметил.
И было очевидно, что это не Себадуку укусил змею.
Глава 9
Само собой, я понятия не имел, что нужно делать при укусе змеи. Я честно попытался вспомнить все свои предыдущие взаимодействия со змеями, но самым близким к этому случаю было, когда соседку по даче укусил уж. Ну и анекдоты про отсос я знал, куда уж без этого. Но репутацию колдуна и знахаря нужно поддерживать, и я решительно шагнул к лежащему ниггеру.
Себадуку лежал на соломе, свернувшись калачиком, и баюкал укушенную руку. Выглядел он скорее напуганным, чем умирающим, но ведь и яды бывают разные. Тем более здесь, в тропиках.
