плечо. Пока остальные осматривали помещения, я приходил в себя, радуясь тому, что наверху нас ждет Василиса.
И периодически смотрел на обезображенное лицо погибшего княжича или князя. Он был равен мне по силам, при этом огневик. Немало таких в Русском царстве, но сказать теперь, кто это был конкретно, смогут только специалисты.
— Здесь все прибрано, княжич, — отчитался передо мной Коршунов, когда солдаты закончили проверку секций. — Кроме этого, — он пнул лежащий возле меня труп по ботинку безо всякого почтения, — никого и ничего.
— Поднимаемся наверх, — ответил я кивком.
Думать о том, что Измайловы могли продать свои разработки, я очень не хотел. Конкретно под этой базой великие князья работали над оружием против неодаренных. И если такое попадет не в те руки, последствия могут быть самыми ужасающими.
И дело даже не в том, что, лишившись подданных, любая страна лишится даров магии. Это оружие последнего шанса, когда терять загнанной в угол крысе уже нечего. И я очень не хочу, чтобы царская фракция довела предателей до применения этих чудовищных разработок.
— Еще секундочку потерпите, Дмитрий, — сдунув с лица русую прядь, сказала Василиса, простирая руки над моим коленом.
Чашечка, разлетевшаяся едва ли не в пыль от чудовищной перегрузки во время чудодейственного пинка, пришла в движение. Раздутая нога стрельнула такой адской болью, что у меня потемнело в глазах. Но все тут же кончилось, и я, тяжело выдохнув сквозь зубы, сдержался от непечатного высказывания.
— Вот теперь все на местах, — заявила Волкова, отстраняясь от меня.
В ее глазах плескался голубой свет стихии, и целительница тут же покинула выделенную нам машину, чтобы пойти к другим раненым. Я проводил взглядом боярышню, машинально подмечая фигуру, которую военная униформа подчеркивала.
Рядом со мной сидел только Коршунов, остальные солдаты Романовых помогали снаружи держать периметр. Никита Викторович не покидал меня с того момента, как мои люди спустились на третий этаж лаборатории. И сейчас седой мужчина смотрел туда же, куда и я. На губах солдата Романовых блуждала улыбка.
— Эх, был бы я помоложе, — заявил он, когда мы остались наедине.
Я усмехнулся в ответ, потирая исцеленную конечность. Безусловно, у царского целителя дар работал куда как приятнее, к тому же совершенно безболезненно. Однако это не мешало мне признавать, что Василиса Святославовна действительно заслуживает высшей оценки умений.
— Седина в бороду, бес в ребро? — спросил я, глядя на своего воина.
— Старый конь борозды не портит, — ответил Никита Викторович. — Ты как, княжич?
— Все в полном порядке, — заверил я, слезая со скамейки и поднимаясь на ноги.
— Будь это действительно так, ты бы не хмурился, как твой отец, когда слушает плохие новости, — возразил Коршунов.
Я улыбнулся, обернувшись к нему.
— Что, неужели так заметно? — спросил я. — Мне всегда казалось, что я неплохо владею лицом.
— Для кого-то со стороны — вполне вероятно. Но мы-то тебя давно знаем. Как и князя, — кивнул тот. — Говори уж, Дмитрий Алексеевич, к чему нам нужно готовиться?
Снаружи нашего бронетранспортера развили кипучую деятельность пришедшие отряды царской армии. Они явились в часть практически сразу, как только мы спустились в лабораторию, но внутрь не совались до самого последнего момента.
И хотя было ясно, что внутри пусто, укрепления занять все же оставалось необходимо. Подновят стены, развернут свою артиллерию и начнут отсюда давить предателей, забрасывая их ракетами.
— Внизу нас ждал весьма сильный и опытный одаренный, — сказал я. — Меня спасло только то, что я оказался хитрее и чуточку быстрее соображал. Не будь у меня за плечами столько тренировок, он бы и нас положил в лаборатории, и Волковых спалил дотла, не вспотев.
Брови Коршунова сомкнулись, сам Никита Викторович взглянул на меня остро.
— И ты один сунулся, княжич, — недовольно проворчал воин.
— Если бы там еще и вы оказались, я бы сто процентов погиб, — отмахнулся я в ответ. — Никита Викторович, я же не дурак, не просто так лезу вперед всех. У меня шансов выжить и победить куда больше, когда я работаю один.
— Как скажешь, княжич, но твоему отцу я все равно в рапорте укажу, что рискуешь ты сверх меры.
Ну, главное, чтобы не княгине. Вот уж кто не обрадуется таким отчетам, так это Ирина Руслановна. Впрочем, она и сама прекрасно осознает, что выбора-то и не было. Я ведь ни словом не солгал — один закупорившийся одаренный такого уровня вполне мог перебить всех.
— Нам пора уезжать, — сказал я вместо ответа. — Впереди еще шесть лабораторий.
Коршунов поднялся на ноги и вышел наружу из бронетранспортера.
— Думаешь, если они из этой все вытаскали, в остальных оставят? — спросил Никита Викторович. — Помяни мое слово, княжич, уже давно все подчистили. Никто не развязывает конфликт, когда враг может добраться до твоих секретов, просто проехав по дороге и постреляв несколько человек.
— Знаю, — кивнул я, становясь рядом с ним. — Но царские и без нас здесь справятся.
Звуковой сигнал привлек мое внимание, и я надел новый шлем, выданный взамен оплавленного в лаборатории.
— По машинам, — распорядился голос Волкова.
Бойцы наших родов тут же прекратили все свои дела и пошли грузиться в машины. Боярин залезал в свою последним, посмотрев в мою сторону, он кивнул.
Мимо меня прошла чуть уставшая Василиса. Это свой отряд я держал под щитом, боярским бойцам досталось серьезно. И целительница постаралась на славу, выкладываясь до конца.
Ни одного погибшего в нашем сумасшедшем забеге по военной части — это превосходный результат, можно сказать, уникальный.
Не участвуй в штурме Волкова, и сейчас во второй машине хорошо если бы один целый солдат остался. Недаром целители вообще считаются привилегированными.
— Едем, — распорядился Волков по связи, сбрасывая новый маршрут на карту всем. — Приказано возвращаться. Княжич?
— Согласен, — ответил я, глядя на Василису, откинувшуюся на спинку сидения с закрытыми глазами.
Наш транспорт бодро пошел вперед, следуя за ведущей машиной.
В том, что нам приказано вернуться, ничего особенного не было. Никита Викторович не один такой умный, оперативный штаб Демидова тоже наверняка уже понял, что гоняться по всему Красноярскому княжеству в поисках секретных разработок бесполезно.
Внезапного захвата не вышло, и теперь уже не получится. Если и найдут какие-то концы, то это будет не наша заслуга, а ищеек государя.
— Святослав Андреевич, опознали человека в лаборатории? — спросил я, переводя связь в приватный канал.
— Опознали, Дмитрий Алексеевич, — ответил тот. — Толстой Петр, двоюродный брат великого князя Хабаровского.
То есть в секретных разработках замешаны все Рюриковичи, решившие бросить вызов Михаилу II. С Дальнего Востока Толстой прилетел, чтобы устроить нам ловушку.
