стремительно поражать те ткани и органы, в которых его заблокировали.
Очутившись у себя, можно сказать, дома. Ян, положив девушку на подстилку, что служила ему кроватью, и под слова учителя: «Одежду долой!». Парень стащил с незнакомки платье, оставляя свою подопечную только в одних красных трусиках.
От такого вида лежащей перед ним девушки у Яна разгорелся пожар не только в груди, но и в штанах, от чего впервые мгновения от увиденного у него даже слегка закружилась голова и сбилось дыхание.
Но сейчас парню было не до созерцания женских прелестей, а также нижнего белья, которое он тоже увидел на девушке впервые. Что знатно подстёгивали его либидо.
Сейчас надо было спасать жизнь черноволосой незнакомки, от чего Ян, сжимая зубы, словно ушёл в медитацию. В процессе лечения руки Яна светились синей энергией, что изменялась постоянно на другие цвета. В какие-то моменты оттенок даоки парня приобретал зелёный или бледно-голубой оттенок, как и иглы, которые усеивали тело девушки.
Стоило последней игле занять своё место в области щиколотки, как Ян выхватил маленький тонкий серебряный нож, который так же, как и иглы, вспыхнул голубой энергией.
— Пойдёт, — удовлетворённо оценил его работу Гин. — Хотя твои руки ещё выпрямлять и выпрямлять. Приступай к вытравке яда.
Нож, который походил на скальпель, сразу же прислонился к коже красивой незнакомке, после чего Ян начал делать небольшие надрезы, словно только ему в известных местах.
Последний росчерк ножа и он был отложен в сторону под сухой кашель девушки. Руки же Яна легли на тело незнакомки, начиная делать подобие массажа, шаря повсюду, где только было можно и нельзя, от чего девушка сквозь забвение начала издавать весьма провокационные звуки.
Ян был сосредоточен, как никогда, водя руками по бархатной коже незнакомки. А из надрезов на коже, оставленных парнем, начинала выходить практически чёрная кровь, в которой содержался яд, что парень с помощью своей даоки выводил из тела девушки.
Вот только Гин видел, как горят при этом уши паренька, как, в принципе, и его лицо. Штаны же Яна были знатно оттопырены, а половой орган парня был вовсю готов порвать их и вырваться наружу к такой красотке, что сейчас лежала без сознания перед ним.
Однако сейчас было не до язвительных шуток и прибауток. Поэтому Гин просто наблюдал за идеально проделанной работой своего ученика, который, даже сгорая от желания телесных услад, не допустил ни единой ошибки или неточности.
Вскоре яд был полностью выведен. Ян же приступил к исцелению органов, поражённых отравой, и разрезов на коже, которые он сделал для выведения ядовитого вещества из арготизма.
— Ты давай слюной её не закапай. Да не халтурь, — смог наконец-то поехидничать Гин, когда уже самое сложное и страшное было позади. — Шрамов, не оставь. Она тебе спасибо не скажет за рубцы. Смотри, как схватит тебя за твою палку, выпирающую из штанов, в отместку за халтуру твою со своей бархатной шкуркой. Увидишь сразу все семь небес и предков до сорокового колена. Ну и ещё пипирка твоя может стать кривой.
Ян устало отстранился от девушки, садясь рядом, и вымученно улыбнулся учителю. Парень уже давно привык к манере общения своего мастера и даже перенимал манеру речи, общаясь с учителем. Однако сейчас Яну было не до шуточек и прочего. Пару мгновений назад он только закончил своё первое лечение человека в самых адских для себя условиях, которые, только можно было себе представить.
Ладно бы это был мужик. Проблем бы не было. Ну. Или на худой конец, люди преклонного возраста хотя бы. Но нет. Это была молодая красивая девушка, от вида которой кровь бурлила, а штаны трещали от натуги. Как тут лечить и спасать, когда руки тянутся не туда, а глаза прикованы то к сочным полушариям, то к манящей своей неизвестностью и особым шармом красной ткани трусиков.
— Ну и что сидим? — как всегда, парил в позе лотоса Гин с ехидной ухмылкой. — Тащи ведро с водой. Столь прекрасное юное тело надо вымыть от крови и яда. Ну и твоих слюней. Ладно, хотя бы только от слюней. Ну а потом штаны постираешь. — Заржал призрачный лекарь, взглядом указав на мой неопадающий стояк.
Ян ещё больше залился краской, словно краснея даже чёрными, как воронье крыло, волосами до самых их кончиков, и встав на ноги, поплёлся за ведром воды, которое стояло перед входом в пещеру, рядом с небольшим корытом.
Не прошло и минуты, как парень вернулся с наполовину наполненным ведром и двумя подобиями полотенец.
Встав на колени перед лежавшей без сознания девушкой, Ян намочил одно из полотенец и стал аккуратно мыть незнакомку, которая от протирания грудей чуть слышно издала стон, а потом и ещё чуть слышные стоны.
Ян смутился. Его сердце стало бить так, что готово было пробить грудную клетку, а в штанах снова стало чертовски тесно.
— Хммм, — навис за спиной парня Гин, смотря через его плечо. — Смотри-ка. Ей походу нравится. Какие чудесные звуки. Походу моешь ты лучше, чем лечишь. Да не отвлекайся ты. Вон под левой грудью пропустил. — Засмеялся призрак, паря в воздухе, вновь заводя песню, как попал в очередной гарем к какому-то вельможе, после чего обладателя гарема можно было называть небесным царём сохатого племени.
Ян водил мягкой тканью по обнажённому телу девушки и понимал, что сегодня он сделает не сто и не двести, а пятьсот отжиманий и прочих упражнений.
Рука парня с полотенцем скользнула по внутренней стороне бедра и упёрлась в мягкую ткань трусиков. Черноволосая незнакомка же от такого издала куда более громкий стон, сжимая при этом бёдрами руку с полотенцем. От такой вопиющей близость с бутоном девушки у Яна перехватило дыхание и побежали огромные мурашки, и парень в этот момент полной красе прочувствовал сокровенную ложбинку незнакомки.
— Тысячу. — Простонал Ян, поднимая взгляд на свод пещеры, чувствуя в данный момент неизвестные до этого момента ощущения, как в груди, так и в штанах.
Закончив через какое-то время мытьё девушки, Ян быстро утёр тело вторым подобием полотенца и укрыл покрывалом, после чего схватив ведро, он вышел из пещеры, увидев, как солнце уже клонилось к закату.
Тяжело дыша, Ян старался успокоить дыхание и сердцебиение. Спустя минут двадцать у него это вышло, а ещё через пару минут из пещеры донёсся голос Гина, звавший его обратно.
Ян, вновь очутившись в пещере, увидел, как начинало лихорадить девушку, которая, не приходя в себя, перекатывалась с одного бок на другой, пребывая в беспамятном бреду.
— Что происходит? — подошёл к незнакомке Ян, присаживаясь на корточки перед ней.
— Лихорадка, — буднично ответил его учитель. — Она была ослаблена не только ядом, но и сражением. Ты вывел яд и залечил её раны. Но общий подрыв здоровья, ослабление тела и органов вполне очевидно. Они же уже пострадали. Организм начал бороться с последствиями. Но на этом фоне взыграла лихорадка.
— И что делать? — дотронулся до плеча перекатившейся к нему девушки Ян. — Да у неё озноб. Температура падает. Надо корень белой бегуньи.
— Он кончился. — Цокнул языком Гин, скорчив кислую мину.
— Корень Ланелии? — Тут же вспомнил замену Ян.
— Ты его сначала приготовь, — ехидно скривился призрак. — Да и ты её убить, что ли, решил. Органы ослаблены ядом. Органы слабые. Она и умереть может от такого сильного ингредиента.
— Развести костёр. Да побольше? — Нервно предложил Ян.
— Решил сжечь её? Или зажарить? — усмехнулся Гин. — Такими темпами ночь она может и не пережить. — Сокрушённо, и словно слегка фальшиво протянул Гин. — Бедная девочка.
— Иглы⁈ — Словно вспомнил о панацее Ян.
— Тебе только кому-нибудь воткнуть. Изверг.
— А что делать-то тогда? — Не зная, что уже и придумать, произнёс парень.
— Раздевайся. — Неожиданно произнёс призрак лекаря.
— Чё⁈ — Вытаращился удивлённо на учителя Ян.
— Снимай штаны и рубашку, говорю, — ухмыльнулся Гин. — Будешь согревать девушку.
— А это сработает? — Чуть не забыв, как дышать протянул Ян, увидев, как перевернувшаяся к нему спиной черноволосая девчонка оголила упругую попку, которую прикрывало только маленькое количество красной ткани трусиков.
— Верь своему учителю ученик. И снимай быстрее штаны. Ночь обещает быть холодной. Только сперва. Всё же костёр разведи, а то от свечей тепла не дождёшься. А после жива штаны долой.
Ян, быстро схватив заготовленные дрова, сложил их в выложенное камнями место
