руку. В небо поднимался дым от костров.
— Ну вот, мы и пришли, — сказал Икер. — Это айльяреуэ, союз восьми племен лонко. Надеюсь, токи одобрит твое решение, мачи Гуири.
Мы направились к стойбищу. Вокруг цвели и пахли травы. Синие, красные и желтые полевые цветы. Дым от костров лез в глаза.
Дорога вела через луг к реке. Мы подошли ближе. Когда достигли первых шалашей и хижин, навстречу вышли воины. Человек десять.
Некоторые в хлопковых панцирях. Другие только в набедренных повязках. В руках длинные копья. И палицы. У кого-то я с удивлением увидел аркебузы. Молодцы, добыли в бою.
— Приветствуем, братья, — сказал один. Тоже с амулетом вождя. Во всяком случае, у него на ожерелье клыки зверей длиннее. Чем у других. — Вы из клана лемолемо, мы знаем. Где храбрый Калькин? С сердцем орла?
Потом он заметил мертвое тело нашего иналонко. Горестно вздохнул.
— Значит, Калькин ушел от нас. В царство мертвых. Ну что же. Давайте достойно проводим его. Чтобы он достойно сражался там с демонами. Как и на земле. С нашими врагами.
Да, неплохое пожелание. Калькину не помешает помощь. Даже в потустороннем мире. Но нам помощь нужна еще больше.
— Ты новый иналонко? — удивленно продолжил командир воинов. — Мачи? Но как ты поведешь воинов в бой?
Ну да. У мапуче считается зазорно прятаться за спинами воинов. Вождь должен драться в первых рядах. Калькин неуклонно следовал этому правилу. И вот лежит мертвый. С простреленной грудью.
А шаманы обычно не участвуют в бою. Поэтому воин и удивился.
Но я не собирался рисковать. Своей драгоценной особой. Хватит, что уже погиб недавно. Не хочу делать из этого традицию.
— Духи повелели Калькину передать мне звание иналонко, — я сразу выдвинул убойный аргумент. — И я выполнил их волю. Я всего лишь смиренный проводник. Их желаний.
Тут уж воин спорить не стал. Не полез в дебри теологических разборок. Пусть уж начальство разбирается. Вместо этого, он поглядел на пленников:
— Они могут дать полезные сведения? Тогда пойдем к токи Лаутаро. Он как раз встретился с другими разведчиками. Они тоже привели пленных.
Ага, с корабля на бал. Ну хорошо, я тоже хочу познакомиться с командующим. И сделать выводы о нем.
Мы пошли вслед за патрульными. Вглубь лагеря. Мимо других воинов.
Те сидели возле костров. Жарили мясо. Пекли лепешки из кукурузной муки. Каждый отряд самостоятельно.
При этом глядели на нас. На пленников. Молча. Ничего не сказали. Даже не швырнули початками в испанцев. Ну что сказать. Индейцы. Привыкли скрывать эмоции.
Мы прошли к центру лагеря. Хижины вождей ничем не отличались от других. Такие же по размеру. Это я одобрил.
Видно, что командующий справедливый малый. Не ставит себя выше рядовых воинов.
Навстречу нам вышли совсем юнцы. Правда, я и сам не могу похвастать тут зрелым возрастом. Только недавно перешагнул порог восемнадцатилетия. Так ведь и эти мальчишки примерно моего возраста.
И у одного из них на груди висел плоский красный камень. На шнуре. Хм, а ведь это знак токи. Командующего всей армией. Неужели этот сопляк и есть тут главный командир?
Роста невысокого. Но зато стройный, мускулистый. И быстрый в движениях. Взгляд пристальный и хваткий. Сразу видит суть дела. Волосы длинные и черные, как у всех тут.
Одет в яркую черно-белую накидку на бедрах. С желтыми и красными узорами. На плечах светло-коричневое пончо. На манер плаща. Ниспадало сзади до колен. На голове повязка на манер обруча. А к повязке пришиты два орлиных пера.
В общем, экзотичный персонаж.
— Похороните иналонко Калькана с почестями, — сказал юнец. Голос тоже совсем молодой. — Как он того заслуживает. Это он передал тебе знак, мачи? Как тебя зовут? Ты догадался привести пленников? Что они сказали?
Ох, какой горячий. И торопливый. Энергия так и бьет.
— Да, иналонко Калькин решил сделать меня командиром, — неспешно ответил я. — Перед смертью. Сказал, что ему приказали духи. Меня зовут Гуири Милья. Я решил, что эти пленники могут рассказать много чего интересного. И привел их сюда. Пока что они отказались говорить.
Индеец кивнул.
— Это ты сделал правильно, — он стремительно подошел к конкистадорам. Безошибочно угадал, что Эрсилья главный. Подошел, быстро оглядел. И спросил по-испански: — Ты хочешь спасти свою жизнь, кабальеро? Я отпущу тебя. Только скажи, сколько воинов в Тукапели.
Я удивился. Откуда, черт подери, он знает испанский? Хотя, начинаю догадываться. Так хорошо язык можно узнать в одном случае. Если ты жил с носителями. Например, в плену.
Эрсилья покачал головой.
— Я тебя знаю! Ты служил Педро де Вальдивии. Тебя зовут Лаутаро! — он оскалил зубы. — Я уже сказал вашему шаману. Я не собираюсь рассказывать. Режьте меня на куски. Проклятые обезьяны. Но я ничего не скажу. Слышишь ты, перебежчик?
Ну да, точно. Это Лаутаро. Искаженное имя с языка мапуче Леф-Трару. То есть, быстрая южная каракара. Каракары-каранчи — это вид сокола. В Латинской Америке.
Я его вспомнил. Тот самый Лаутаро. Легенда. В юном возрасте попал в плен к испанцам. Служил у Педро де Вальдивии. Губернатора Чили.
Потом бежал от него. И возглавил сопротивление конкистадорам. Нанес им несколько поражений. Может, освободил бы землю от захватчиков. Но, к сожалению, пал совсем молодым. В блеске своей славы.
Я во все глаза смотрел на юношу. Одно дело, читать про его подвиги в интернете. А другое — видеть перед собой. Вживую.
Между тем, Лаутаро гневно глядел на Эрсилью. Видимо, тоже понял, что испанец кремень. Так ничего и не скажет. Как его не пытай. Есть такие фанатики.
— Хорошо. Тогда мы принесем тебя в жертву, — сказал он. Выхватил из-за пояса раковину с острыми зазубренными краями. — Эпунамуну, богу войны. Ну, а ты! Моли своего бога о милости!
Мы уже загодя сняли с пленников доспехи. Отобрали кошели. И другие личные вещи.
На них остались только рубахи и рейтузы. А на Эрсилье еще и камзол. И у всех крестики, конечно.
Никто ничего не успел сказать. Или сделать. Раковиной Лаутаро разрезал камзол и рубаху Эрсильи.
Потом схватил пленника за волосы. И полоснул по горлу. Прямо под выступающим кадыком.
Брызнула кровь. Конкистадор захрипел, попытался вырваться.
Но куда там. Он стоял на коленях. Руки связаны за спиной. Чисто конвульсивное движение.
Потом Эрсилья свалился на землю. Лаутаро сделал хороший такой надрез. Широкий и глубокий. Сразу видно опытную руку. Кровь потекла ручьем.
Пленник лежал. Дергал ногами. Глаза закатились.
— Храбрый был воин. Мы должны отведать его сердце, — сказал Лаутаро. Ноги его запачкались кровью. — Он достоин прокулон.
Наклонился, разрезал камзол и рубаху. Арауканы вокруг наблюдали за тем, что делает токи. Никто не осмелился
