стоит Великому Хану пожелать, как он мгновенно изменится на более быстрый или напротив еще более медленный. Для сравнения, у меня дома играла беримбау, сдабриваемая звуками мандолины и сопровождалась ударами по пандейре и куике. Уж не знаю, как неведомые музыканты вообще умудрились подобное совместить, но получалось… приемлемо, если бы я не слушал это каждый день.
Долетев до развилки, где одна дорога вела прямиков в женскую часть дворца, куда вход был доступен самому Великому Хану, его правой руке, то бишь Барахии, верховному каиду и сардарам ифритов от Левого и Правого Крыла Огня, я остановился. Задумавшись, я принял решение полететь в другую сторону, где увидел множество собратьев, которые не преминули возможностью развлечься и не попытались поиграть со мной. Мне же не особо хотелось тратить время, поэтому я полетел дальше, прямо к залу, где сидит нынешний Великий Хан.
На минуту я остановился, нерешительно левитируя перед огромной, богато инкрустированной драгоценными камнями двустворчатой двери в форме луковицы. Конец пути. Тронный зал Великого Хана. Перед ним, вопреки ожиданиям не было никакой охраны. Ведь если найдется враг, которому по силам сам Великий Хан, то и другие джинны для него семечки. Если же нет, то Великий Хан самолично превратит в пыль посмевшего вторгнуться в его жилище. Прецеденты уже были.
Далее я пролетел внутрь тронного зала. В этом месте законы физики не были особо властны, а пространство скручивалось в невообразимые вензеля. В один момент, казалось, что этот зал не больше гостиной, а в другой, что он размером с целый стадион. На меня никто не обратил внимания. В тронном зале Марибана на рядовых джиннов вовсе не обращают внимания. Что мы есть, что нас нет, все одинаково. Вдалеке я впервые лично увидел владыку Кафа. Толстый марид с четырьмя руками, голубой кожей, отвратительной прической и невообразимых размеров, разлегся на гигантской софе, благосклонно слушая Барахию, своего верного визиря, коим тот является почти 15 тысяч лет. Сам Барахия намного старше Хана, примерно еще на пару тысяч. Полный возраст Барахии около 35 тысяч лет.
Моё появление никак не сказалось на слушании Великого Хана, в то время, как я подлетел как можно ближе к ним и вдруг понял, что я походу застрял здесь надолго. Прерывать Великого Хана или его визиря, подобно смертной казни даже для каида Хана. Подробный список того, что наглухо запрещено в Вабаре исчисляется всего несколькими пунктами, и большинство из них относится напрямую к Великому Хану. Вообще основное юридическое чтиво мира джиннов называется «Закон Черного Шариата». Например: нельзя прерывать «кейф» Великому Хану. Нельзя пренебрежительно говорить с Великим Ханом. Нельзя отзываться о Великом Хане как либо, кроме восторга. Нельзя прерывать Великого Хана, когда тот беседует, неважно с кем. Нельзя презрительно отзываться о законах принятых Великим Ханом и так далее. Обычному джинну обратиться к Великому Хану, можно только раз в сотню лет. Причем сто лет должно исполниться самому джинну. К счастью Великий Хан мне не нужен, а вот его визирь, очень даже.
Заметив мой пристальный взгляд на Барахию, Великий Хан оторвался от беседы со своим учителем и уставился на меня всеми восемнадцатью глазами. Не смея выдерживать его взгляд, я склонился в поклоне и молчал.
- Кто ты отрок? – гулким, но в целом приятным голосом спросил Великий Хан. Мелкий щебет других джиннов мгновенно сменился гробовой тишиной.
- Достопочтенный Великий Хан, Владыка Кафа. Пред вами, смиренно склонившись в поклоне, стоит Хубаксис ибн Касаритес аль-Кефар, сын полуифрита Касаритеса аль Кефара ибн Раллека.
- Зачем ты прибыл Хубаксис, сын Касаритеса? – спросил Великий Хан, отвлекшись на меня. Барахия же смиренно завис около особой лампы, от которой шел запах пробирающего даже джиннов табака. Мда…
- Моя просьба столь мелочна, что я не рискнул бы озвучить её в вашем присутствии, о Великий Хан.
- Как любопытно! Озвучь же свою просьбу, - улыбнулся он непропорциональной челюстью.
- Просьба моя, не к Вам, а к Вашему Великому Визирю, о Великий Хан.
- Барахии? – удивился Хан, но повелительно взмахнул левой верхней рукой, призывая того к себе. Старый даже для бессмертных марид нехотя оторвался от воздыхания табака и неторопливо подлетел к своему владыке при этом мня нижние девяносто у рабыни типа «дщерь человеческая».
- Вот мой великий визирь. Озвучь же свою просьбу, - властно молвилВеликий Хан, с откровенным любопытством наблюдая за мной.
- Благодарю, о Великий Хан, да будете вы вечно править Кафом, - склонился в еще более низким поклоне я. Барахия неслышной тенью подлетел к правой нижней руке Великого Хана с любопытством смотря на меня.
- Великий Визирь. Я прошу Вас взять меня в ученики, дабы перенять вашу мудрость.
Тишина до этого момента бывшая могильной, ныне стала оглушающей. Было слышно, как веселятся дети маридов и силатов в соседнем крыле дворца.
- Вот как, - задумчиво прозвучал голос Барахии. Акустика распространила голос самого старого джинна в Кафе за весь немаленький тронный зал Марибана. Я же напряг все свои чувства.
- Выполни три желания данных тебе твоими родными и спустя три месяца после выполнения последнего вновь приходи в чертоги Марибана, отрок, - выдохнул небольшой смерч Барахия. Он один из тех самых чистокровных маридов, которые не смешивали себя с другими джиннами. Ни ифритами, ни силатами, ни тем более кутрубами, гулями и шайтанами.
- Позвольте откланяться, Великий Хан и Великий Визирь, - вежливо ответил я, и собрался было улетать, как дорогу мне перегородил здоровенный ифрит. Он же Калаир ибн Алухет ибн Каранис Шугеррим аль-Араиль. Каид Великого Хана, он же главный судья Кафа – кади ал-кудат. Вот блин.
- Тебя никто не отпускал, ничтожная пыль под ногами Великого Хана! – гулким басом прогудел ифрит, окутываясь огнем, наподобие плаща.
Я развернулся обратно в сторону Великого Хана. Великий Визирь Барахия, безучастно смотрел на танец трех гурий, недавно ставших ему, судя по всему новыми женами. Великий Хан в свою очередь с интересом наблюдал за мной.
- Зачем тебе, дитя огня и ветра, учиться у моего визиря? – задал вопросВеликий Хан, пристально смотря на мою душу. По другому интерпретировать его взгляд я не могу.
- О, Великий правитель Кафа. Я смиренно надеюсь познать тайны чародейства и волшебства. Наша жизнь вечна и хочется наполнить её красками.
- Эво как завернул, отрок. Ладно, я позволю тебе обучаться у Барахии по выполнению его условий. Можешь покинуть этот зал, - оскалился Великий Хан, подтерев правой верхней
