был под впечатлением от того, что вышел на контакт с династией магических практиков, которой как минимум четырнадцать веков, а это не просто претензия, это веский, непробиваемый и тяжёлый довод зваться Чангам древнейшим и благороднейшим, если применять европейскую терминологию.
После того, как мы оказались в самом дворце, Чен повёл нас чередой длинных коридоров, где на пути нам никто не повстречался, но я бы вряд ли обратил на кого-то своё внимание. Я словно сомнамбула, пытался собрать своё восприятие в целостную картину, так как каждый из коридоров был вложенной складкой пространства в другую. И это опять переворачивало с ног на голову моё представление о возможном в пространственной магии. Пространственные чары представляют собой очень сложный конструкт в котором внесены определенного рода заданные условия, ограничивающие законы внутри отведённого объёма и идущие вразрез с основной реальностью. А тут такой поворот! Современная, европейская магическая наука утверждает, что вложить друг в друга два свёрнутых, примерно равнозначных объёма пространства, невозможно, сразу же происходит конфликт и схлопывание! Но китайцы в очередной раз опровергли, как я считал, незыблемый постулат теории магии пространства.
— Мистер Штраус, предлагаю нам с Вами выпить чая и заодно поговорить о будущем заказе, который я бы хотел Вам сделать. А детям пора уже на занятия. Моя внучка их проводит до класса, где им предстоит постигать каллиграфию.
И на этих словах, одна из бумажных «стен» отъехала в сторону и в комнату, где мы находились, зашла девушка
Дед не стал возражать и мы, я с Дорой, в сопровождении миниатюрной внучки Чена неопределенного возраста в классическом и скромном ципао, последовали на наш первый урок в клановой школе Чангов, тогда как Гюнтер с Ченом, остались в комнате и приступили к чайной церемонии.
2 ноября 1982 года. Вечер. Дом Гюнтера и Магнуса. Ричмонд
Сидя в удобном кресле напротив деда, который ждал от меня подробностей о проведённом с Дорой времени во дворце Чангов, я собирался с мыслями, дабы поведать ему все свои мысли и подозрения связанные с китайцами и ничего при этом не упустить.
— Дедушка, каковы шансы, что кто-нибудь ещё мог узнать о том, что твоя крестница метаморф?
— Никто и с чего вдруг этот вопрос? — Гюнтер сразу же насторожился. Просто так я такой вопрос задавать не буду, а если у меня были причины на него, то для деда это означает, что Дора находится в опасности.
— Ты вряд ли бы смог заметить и углядеть странную реакцию Чена на Дору. Глава клана Чанг явно очень сильно заинтересован в твоей крестнице и никакого иного объяснения этому, кроме разве что наличию у него информации о природе Доры и наличию у мелкой дара метаморфизма, я не вижу.
— Ты уверен в своих выводах, в том, что Чанг действительно заинтересован в Доре? Это не может быть ошибкой?
— Нет, дедушка. Я уверен и попусту не стал бы тебя тревожить, уверен в том, что Чен имеет определенные, меркантильные виды на неё.
— Это очень плохо. Вот только не могу взять в голову, каким образом, где и как он смог заполучить данные сведения? В эффективности артефактов, которые я сделал для крестнице и которые должны скрывать её суть, я уверен. Значит утечка произошла либо до нашего знакомства с Тонксами, либо же каким-то образом от родителей Доры. Хм… А ещё может быть так, что девочка им интересна по какой-то другой причине. Не стоит исключать этот вариант.
— Может и так. Но от этого нам не легче. То, что я увидел во дворце и что оказалось сокрыто от твоего взора и внимания, даёт мне всё основания относится к угрозе от Чангов предельно и очень серьёзно.
— Что ты имеешь ввиду? Чего я там не смог увидеть и разглядеть?
— Дедушка, уж не знаю, почему китайцы отказались участвовать в недавней заварушке устроенной Альбусом, но если бы они захотели, то им бы не составило труда совершить революцию в волшебной Англии и взять власть в свои руки. В то время, когда мы с тобой, Дорой и Ченом шли от ворот до дворца, на площади, справа и слева от дороги, по которой мы шли, тренировалось больше полутысячи детей и подростков. И половина из них были одарёнными, причём большая часть из них имели потенциал и силу быть студентами Хогвартса! Но это только пол беды, вторая заключается в том, что китайцы оказались мистическими практиками не только магического толка, эти азиаты владеют знаниями и техникам обращения с жизненной силой. Так что даже та часть тренирующихся там и лишенных магического дара деток, представляют не меньшую опасность и угрозу для волшебников, нежели их одарённые соклановцы.
— Странно, я ничего не заметил. А ведь на мне был артефакт — Глаз Гора. Я должен был быть способен преодолеть своим взором иллюзии любой силы. Ты уверен в том, что увиденное тобою, это не обман? — И тут же исправился, — Извини, не был бы уверен, не стал бы об этом говорить. Но три сотни одарённых? Откуда их здесь столько?
— Вот и у меня возник такой же вопрос. Во всём Хогвартсе наберётся чуть больше тысячи учеников, а тут у одних китайцев живущих в Лондоне их треть от этого числа и почему-то никто из этих деток не оказался зачислен школьным артефатком — книгой Душ, в Хогвартс. Значит их существование намеренно скрывают и тратят на это силы и ресурсы, а это уже серьёзная причина задуматься над этим вопросом. С какой целью они это делают?
— Дааа… Данная информация по истине ошеломляющая. Час от часу не легче! Внучёк, может быть будет лучше оставить твою затею с Хогвартсом и перебраться на континент? Отучитесь с Дорой в Шармбатоне или Дурмстранге. Не нравится мне происходящее в Англии. Китайцы явно к чему-то готовятся.
— А смысл, дед? Чен уже обратил своё внимание на Дору и не думаю, что если даже мы покинем Оловянные острова, нас этот как-то защитит от Чангов. Интерес ведь к мелкой-то никуда не исчезнет. Нет, это будет глупой затеей так явно демонстрировать своё желание дистанцировать. Да и планы у меня на Хогвартс имеются, а бросать их из-за этого, считаю глупостью. Наоборот, у меня теперь ещё больше мотивации стать сильнее, что бы не самому гнуться, а мир под себя гнуть! И в этом мне поможет василиск Салазара.
— Извини, опять сказывается моя деформация, полученная после уничтожения рода Майер. Глупость сказал, — Расстроено произнёс Гюнтер, ведь он вновь подталкивал семью к необдуманному поступку, который обязательно и только лишь усугубил наше положение.
— Ничего, дедушка. Я ведь понимаю, что это ты не по собственной воле и не
