насмешливо взглянул ей в глаза. – Тогда почему бы вам не подтвердить свои слова?
– С легкостью! Даграс!
– Госпожа, – отделившись от толпы охранников, Золотой змей подошел ближе. – Что прикажете?
– Сразишься с этим мастером?
– Разумеется, госпожа.
Мигос хмуро окинул Амину взглядом, но промолчал. Понял, что она устроила это намеренно? Ну и славно!
– Каковы условия поединка? – спросил Грон, небрежно изучив Даграса своими рыбьими глазами. – До первой крови?
– До первой крови? – Амина недовольно наморщила носик. – Что за детские забавы? Считаю, поединок должен быть смертельным. Только так воины будут биться по-настоящему и покажут всё, на что способны.
– Что ж, так и быть.
– Не стоит проливать кровь на шестнадцатилетие, – наконец заговорил Мигос, предупреждающе посмотрев на Амину. – Всё-таки это праздник…
«Зыркай сколько хочешь, – мелькнула злорадная мысль. – А Грон свое получит!»
– Я не против! – горячо воскликнул Юлам-младший. Его глаза радостно сверкали в предвкушении. – Поединок мастеров! Что может быть лучше?
Аркаиз, немного помедлив, всё же сдался. Неодобрительно покосившись на Амину, коротко кивнул.
Даграс тем временем с помощью Ла снял нагрудник и отцепил меч от пояса, оставив только наручи на руках.
– Он будет будет биться голыми руками, эллина? – насмешливо произнес Грон.
– Надо же вашему воину дать хоть небольшой шанс! Хотя, думаю, даже так ему оторвут голову…
На этот раз его невозмутимая маска наконец треснула. С удовольствием Амина заметила, что правый глаз Галиуса задергался в нервном тике.
Аристократы шумели, споря и делая ставки, пока бойцы не встали друг напротив друга. В наступившей тишине, наверное, можно было услышать падение иголки.
Резко взревев, Золотой змей одним прыжком сократил расстояние до соперника. Понимая, что попадаться в эти бугрящиеся мускулами руки смертельно опасно, Чиретрий ушел в сторону, заодно сделав молниеносный выпад своим мечом. Что ж, надо признать мастерство у него действительно отменное. И будь Даграс обычным человеком наверняка напоролся на острие оружия горлом… Но сейчас реакция и скорость здоровяка были далеко за пределами человеческих. Подставив наруч, он отвел лезвие в сторону и, схватив соперника за руку, врезался лбом в его лицо.
От чудовищного удара Чиретий словно сломанная кукла отлетел на несколько метров и, тяжело грохнувшись на каменную площадку, замер в нелепой позе. Даграс, неспешно подойдя к поверженному противнику, схватил его за челюсть и затылок, одновременно наступая на бедро. С рычанием, от которого у многих побежали мурашки по телу, резким крутящим движением оторвал голову.
– Ах…!
Краем глаза Амина отметила, как несколько дамочек грохнулось в обморок. Слава богу, их успели подхватить вовремя пришедшие в себя аристократы.
«Похоже, мои слова о отрывании головы Даграс принял буквально, – отметила про себя Амина. – Нужно поаккуратней с приказами в будущем».
Некоторое время еще стояла тишина, пока не послышался голос Модда:
– Невероятно! Оторвать голову голыми руками… Да он… – именинник изрядно побледнел, но его глаза возбужденно блестели. – Эллина, где вы взяли такого монстра? Его сила поистине чудовищна!
– Люблю собирать возле себя умелых воинов.
– Да, я слышал о мастерстве ваших охранниц, но это…
– Приезжайте ко мне в Риметио, элл, – Амина улыбнулась. – Там вам покажут, что такое настоящий бой. А не это фехтование… Годящееся только для красования перед впечатлительными эллинами.
– Непременно воспользуюсь вашим приглашением, эллина, – усмехнувшись, Юлам поцеловал ей руку. – Надо признать: вы сделали мой праздник незабываемым.
– Думаю, на сегодня хватит поединков, – тоном, не терпящим возражения громко сказал Мигос. – Вернемся в зал.
Аристократы, громко обсуждая увиденное и бросая на Амину самые разные взгляды, направились обратно. Амина, кивнув Золотому змею, обратилась к Мигосу:
– Я устала, гудар. Пожалуй, поеду домой.
– Хорошо, – гудар взял ее за локоть. – Я провожу.
«Сердится? – усмехнулась про себя. – Ну и флаг тебе в руки».
Уходя из сада, почувствовала обжигающий ее спину взгляд. Обернувшись, встретилась глазами с Гроном. Его лицо было совсем уродливым от перекосившей его ярости. Подарив ему яркую улыбку на прощанье, Амина покинула центральный замок. Мигос, так и держа ее за руку, всё время молчал, пока они не уселись в карету.
– Зачем вы это сделали, Амина? – холодно начал он. – Зачем вы наживаете таких могущественных врагов?
– Думаю, вы знаете, гудар.
– Стреол?
– Да.
Мигос некоторое время смотрел в окно. Наконец, тяжело вздохнув, он взглянул ей в глаза.
– Возможно, вы и нас вините в том, что произошло с вашим сотником.
– Его схватили после разговора с Достоном.
– Всё верно. Его пригласили для разговора. Отец хотел дать ему эллство и свою защиту, если он вернется к нему на службу. Но он отказался, заявив, что вы его единственная госпожа. С того момента Аркаизы за его судьбу больше не отвечали.
– Хм. Хотите сказать, случившееся – моя вина?
– Хочу сказать, что Стреол ваш вассал и ваша задача – заботиться о нём. Он вел себя слишком беспечно, даже не брал с собой охрану.
– Понимаю, – Амина едва заметно улыбнулась.
«О как вывернул! Мы такие пушистые, и вообще ни при чём. Хотели лишь переманить чужого вассала обратно себе. А может и не переманить, а заставить шпионить за мной или саботировать мои приказы. Сотник так и не сказал, что это был за разговор. Мало ли что ему там предлагали?»
– Стреол совершил тяжелое преступление, ударив высшего аристократа, – продолжил Мигос. – Гроны давно требовали его выдачи. И по праву.
– Хотите сказать, что гудар Грон действовал по закону?
– Нет, Амина, – покачал головой Аркаиз. – Он перешел черту, напав на чужого вассала, на чужой территории. Но то, что сделали вы сегодня, гораздо хуже.
– Я лишь отплатила ему той же монетой.
– Вы втоптали его в грязь, – Мигос раздраженно нахмурился. – На глазах чуть ли не сотни аристократов. Он никогда не забудет этого.
– Ничего, переживу.
Остаток пути провели, каждый размышляя о своем. Вскоре карета остановилась и Мигос помог ей выйти. Уже собиралась шагнуть в сторону особняка, когда Аркаиз неожиданно удержал ее руку.
– Прошу вас, Амина, будьте более благоразумны, – в его глазах мелькнуло беспокойство с каким-то оттенком грусти. – Я не хочу, что бы с вами что-то
