Мягко говоря, я был уверен, что масса всех этих проектов останется либо на бумаге в виде газетных заголовков, либо в меморандумах о намерениях, либо утонут в дрязгах, технических сложностях и отсутствии финансирования, но сама затея (особенно с Африкой) мне нравилась. Транспортные коридоры, альтернативные океану, это всегда хорошо. Особенно в случае Глобальной войны. Что-то да построят к тому времени. Как говорится, Суэц не сразу строился. А пока будем стричь купоны с Моста Единства. Мы и его-то с трудом достроили, сорвав все сроки. Не умеем пока. Все-таки Императорский мост через Волгу в Самаре, это вам не какой-нибудь паршивый Босфор! Благо, германцы вовремя подставили плечо и оказали нам содействие в достройке.
Что ж, проект во всех смыслах сверхдоходный, тем более что желающих вложиться в какую-нибудь версию магистрали Берлин – Багдад или Рим – Иерусалим – Хайфа у нас было хоть отбавляй.
С огромной высоты судоходного моста открывалась отличная и необычная панорама, и в солнечных лучах воды Пролива заиграли новыми красками. В голубом небе проплывал очередной рейсовый дирижабль в сторону Нового Илиона. Ни облачка. Лепота!
Утро было великолепным. Вдруг потеплело, исчезли облака, засияло солнце. Настоящее Рождество в Константинополе! Мы с Машей и наследником с утра уже побывали на церковной праздничной службе, прогулялись с Большим императорским выходом, открыли мост, я вот ещё и на поезде проехался…
Мой адъютант генерал Качалов привлек моё внимание, тихо проговорив:
– Государь! Срочное донесение от адмирала Канина!
Вот. Началось, как говорится, в колхозе утро…
Быстро просматриваю текст депеши. Хм… Не сказать, что слишком неожиданно, но…
– К месту прибытия на ту сторону Пролива мою машину. Кортеж должен быть готов выехать обратно через одну минуту.
Ещё через десяток минут мы уже проехали Мост Единства, и кортеж подъехал к месту, где Маша выполняла важные государственные функции, короче говоря, как я это похабно-простецки называл, «торговала лицом». Я это тоже делал не реже её, поэтому она привыкла к моим глупым колкостям и подначкам, а потому не обижалась.
Но в этот раз я, улыбаясь, был куда как серьезен.
– Солнце, сворачиваем лавочку. У тебя там по программе встреча с сотнями детей во дворце, вот и лучше тебе проследовать туда. От греха подальше. На улице может быть всё, что хочешь.
Маша обворожительно улыбнулась на публику и спросила, едва разжимая губы:
– Что случилось?
– В районе Мельбурна идет сражение. Так что может быть всякое. Поехали отсюда. Генерал Климович вон уже на ушах весь. Поехали. Все равно мне в Ситуационный центр. А ты меня прикроешь в публичном плане. Карета подана, ваше величество!
БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ. АВСТРАЛИЯ. ЗАЛИВ ПОРТ-ФИЛЛИП. ФЛАГМАН ФЛОТА АВСТРАЛИИ ЛИНКОР HMS BELLEROPHON. РУБКА. 25 декабря 1921 года
Орудия ПВО хлопали почти без перерыва. Эскадра отбивалась от назойливого внимания русско-итальянской авиации.
– Сэр, аэроразведка и посты наблюдения на берегу подтверждают попадание одного из наших снарядов в линкор. По предварительным оценкам, это снова «Александр Третий». Там начался пожар.
Контр-адмирал Клэр кивнул. Что ж, выражаясь футбольным языком, счет сравнялся и стал 2:2. В ответ на попадания по «Новой Зеландии» и «Австралии» его подчиненные попали по одному из русских линкоров. Если это действительно «Александр Третий», то это просто отлично. В него уже попала торпеда, сброшенная с австралийского самолёта. Особых повреждений линкор не получил, но всё равно это неприятно для любого корабля. А если сейчас ещё и прилетел снаряд в 305 миллиметров, то линкору будет тяжело воевать с прежней силой.
Русские же, получив оплеуху, многократно усилили огонь.
Поскольку находиться под шквальным огнём русских у него не было ни задачи, ни желания, он дал приказ на разворот и отход в глубь залива, стараясь скоростью обеспечить скорейший разрыв огневого контакта с противником, который не может его преследовать.
Собственно, особенного героизма план от них и не требовал. Их задача состояла в том, чтобы заманить русско-итальянскую эскадру легкостью победы, связать боем и дождаться подхода основных сил со стороны Новой Зеландии. А чем больше им удастся в процессе этого представления нанести повреждений кораблям противника, тем легче основным силам будет их добивать уже окончательно. Впрочем, насколько знал сам Клэр настроения в высоких кабинетах, никто не верил в то, что, оказавшись меж двух огней, адмирал Ферзен и стоящий над ним царь Михаил рискнут массовым повреждением своего флота, особенно «Пантократора» и «Иоланды Савойской». Поэтому прогноз был вполне позитивным: русско-итальянская эскадра уйдет из-под Мельбурна, спеша присоединиться к своим силам в районе Японии. И вот тогда британцы придут за ними и туда.
Чэпмен внутренне усмехнулся. Нет, господа русские, Третью Тихоокеанскую войну вы ещё отнюдь не выиграли!
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. СИТУАЦИОННЫЙ ЦЕНТР. 25 декабря 1921 года
«Ваше Всевеличие! На основании имеющихся у меня данных, я принимаю решение нанести упреждающий удар по австралийскому флоту и дать бой авиации противника, идущей на наши корабли. Честь в Служении на благо Отчизны! Адмирал барон Ферзен».
Я подписал ответную шифрограмму.
«Барон! Поддерживаю ваше решение. Даю вам полную свободу действий. Отечество с вами и да хранит вас Бог! МИХАИЛ».
Остается ждать и наблюдать.
– Сколько времени остается до подхода британской эскадры к предполагаемому месту сражения?
Адмирал Канин склонил голову.
– Порядка трех-четырёх часов, государь.
Да, похоже, что австралийская эскадра отходит в глубь залива. Русско-итальянская эскадра отбивается от жгучих налётов австралийской авиации. Никогда бы не подумал, что австралийцы/англичане готовы на такое самопожертвование. Впрочем, они точно так же ходили цепями на германские пулемёты в Великую войну. Цепь за цепью, день за днём, год за годом. В любом случае, потери в авиации у австралийцев были просто огромными.
Да, пока наша модернизация кораблей новыми системами и новыми схемами организации давала весьма существенный прирост огневой мощи и плотности огня ПВО кораблей, а эсминцы ПВО показали себя с самой наилучшей стороны, устраивая буквально огненную стену из сочетания 152-миллиметровых орудий со снарядами со шрапнелью, спаренными автоматическими 20-миллиметровыми орудиями и счетверенными крупнокалиберными пулемётами калибра 12,7 миллиметра. И главное, всего этого много, организована система была правильно, так что даже любой из наших суперлинкоров, без прикрытия, был для авиасредств противника крайне трудной целью для налёта, которая имела свойство больно и злобно огрызаться.
Киваю. Появился генерал Качалов.
– Государь. Министр иностранных дел барон Гирс по вашему повелению.
– Проси.
Глава МИД поспешил явиться пред мои ясны очи.
– И что скажете, Михаил Николаевич? Всё же у нас было хорошо, не так ли? Буквально ведь ещё сегодня ночью по столичному времени было у нас всё уверенно и договороспособно. Кто-то даже давал какие-то гарантии. Наши партнёры по переговорам были вроде ответственными и вменяемыми людьми, слова которых чего-то стоят. И что же мы видим сегодня днём? Впрочем, оставим эти пустые риторические вопросы. Что происходит вообще?
Гирс поклонился и сообщил:
– В Мельбурне ночью сменилась власть.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. СИТУАЦИОННЫЙ ЦЕНТР. 25 декабря 1921 года
В «Аквариуме» появилась Маша. Не чинясь, истребовала себе кофе и круассаны. С показной беспечностью спросила:
– И как там наши дела?
Голос был в меру жизнерадостным и даже весёлым, но я видел, как её взгляд цепко скользит по выставленным у стола ситуационным планшетам. Что ж, повзрослела девочка. И опыта набралась. Да и заочное обучение в Академиях Генерального штаба и Морского Главного штаба не проходит даром. И как у неё на всё хватает сил и времени? Загадка даже для меня.
