даже не поняла, на эмоциях-то! А значит и не было ничего!
Тетка снова села, повернулась к Любицкой:
— Здорово же, да?! Слуша-а-а-й, я чуть не описалась, пока слушала! — это она уже шепотом, оглянувшись на меня и смутилась!
Та кивнула, поглядела на меня, отвернулась. Ой! А что это мы — покраснели, а?! На ее смуглой коже это было не очень видно, но — все-таки видно.
— А откуда эта песня? Что-то я раньше ее не слышала? — вот Катька, ну что тебе — больше всех надо, а?
— Я же говорю, слышал где-то. Сам не помню где!
Мы еще посидели, поболтали.
— Теть Надь! — я постарался говорить негромко, чтобы не привлекать внимания, — ты же знаешь тетю Веру, парикмахершу?
А чего это все прислушиваются? Что это Катрин и Светка — ушки навострили? И Наташа смотрит с удивлением.
— Ну, знаю. А тебе — зачем? — тетка тоже удивилась.
— Ну как зачем? Разве не понятно — подстричься хочу! А в парикмахерскую идти — так как они там подстригут? У них же там — «бокс», «полубокс». А «канадка» — вершина профессионального мастерства! А тут — и мастер, как говорят — хороший! Ты же сама к ней ходишь?!
— Да к ней полпоселка бегают! Правда — все женщины! Да и зачем тебе стричься-то, тебе и так хорошо! — тетка протянула руку и потрепала меня по волосам, — тут только позавидовать можно, какие волосы! Правда — выгорели уже все! — тетя засмеялась.
Ага! Хорошо… Прическа у меня… ну — какая прическа — лохмы беспорядочные! Вот как у Электроника, в том фильме. Кому как — а мне — не нравится!
— Не… мне бы все же подстричься!
Времени уже было довольно много, наш рабочий день закончился и Катя, поднявшись, махнула мне головой: «На выход, мол!».
Ага! Точно! Мне же еще Светку в порядок привести нужно!
Я встал и пошел за сестрой.
— Юра! — окликнула меня Любицкая, — можно тебя попросить? Ты бы прибил гвоздик в душе, а? Что бы… ну — одежду можно было повесить?
«Для тебя, киса, я готов хоть весь душ гвоздями обколотить!».
— Снаружи или изнутри? — вот клоун из меня так и лезет, ага!
Женщины засмеялись.
— Изнутри, конечно! Только — повыше, чтобы одежду не мочить! На двери можно.
— Вот в кого он такой нахал, а?! — смеясь спросила Надя у Натальи, — хотя… у него батька, в молодости — тоже покуролесил, потрепал нервы Светке.
Это она уже шепотом, но я услышал! А что — батя тоже ходок был? Вот уж точно — не знал!
— А ты не подслушивай, что взрослые говорят! — типа строго прикрикнула Надя, — ну-ка погоди, что скажу…
Она встала и догнав меня, завела за контору:
— С Веркой, если тебе так надо, я поговорю. Только вот Светлана, она… боюсь — ругаться она будет. Верка, она… Ладно, поговорю я с ней! Топай! И знаешь, что, племяш? Если ты меня еще раз за задницу тискать будет — я тебе… Накажу, вот! Ишь, обнаглел совсем! — мне показалось, или глаза у нее — смеются? Чуть не вырвалось — «тебе что — не понравилось?». Но это уже явно — перебор!
А гвоздик я прибил, успел.
Вот как было весело за столом с женщинами, так невесело было идти с девчонками к нам домой. Катька — хмурая, а Светка — вообще… как убитая!
Благо — идти недалеко! Когда подошли к бараку, мне казалось, что Светка сейчас — сквозь землю провалится, или убежит — хрен догонишь. Но второе — вряд ли, я буквально чувствую, как девчонке хреново!
Когда зашли, Катька уселась за стол, а Светка, привалилась к косяку входной двери.
— Так! Ну-ка Катя — пересядь! Свет! Садись вот сюда! — я сел с ней рядом за стол.
— Знаешь, кисуля, давай-ка не будем кукситься! Тебе сейчас плохо, больно, муторно. Но ведь я хочу тебе помочь. Просто помочь… без всяких задних мыслей, — я ни хрена не психолог, как разговаривать с девочками в период полового созревания не знаю! Но старался говорить убедительно, не громко, но и не шептать, — вот, дай-ка мне свои ручки.
Я взял Кузнецову за руки и положил их перед ней на стол.
— Вот, смотри — твои руки. Сейчас я их помассажирую немного, попробуй, почувствуй. Ничего плохого в этом же нет, правда ведь?
Я стал массажировать ей фаланги пальцев, растирать кисти, чуть придавливать точки, про которые помню. Нет, так не удобно!
— Погоди! Давай стул развернем! — Светка привстала, и я развернул стул так, чтобы сесть перед ней на колени, — вот смотри, я перед тобой. Ты расслабься, сядь как тебе будет удобно, поерзай, найди такую позу. Вот так, да? Ну вот — давай сюда твои ручки.
Массажировал я ей руки довольно долго. Краем глаза поглядывал за Катькой. Она сидела молча, с интересом глядя на нас.
— Так! Теперь давай я тебе чуть поглажу голову, — я встал позади Светы и сделал ей массаж, как делал маме. Но — чуть по-другому. Цели снизить давление у меня не было. Да и не было у Светки давления, я это знал по ощущениям в своих руках. Светка сидела тихо-тихо. Даже посапывать начала.
— Ну что, киска, давай я уже сниму с тебя эту боль, — блин! вот только Светка была совсем-совсем спокойна, и сразу — как ошетинилась!
— Так, Кузнецова! Ну вот что ты выпендриваешься, а? Мы же обо всем с тобой поговорили, да? Что ты как маленькая? — сестра… да, Катя — в своем репертуаре!
— Так, стоп! Катюш! Давай — спокойно, ага? — мне вот такая помощь тут вовсе не нужна!
— Светка! Вот вы же с Катей врачами решили стать, так? И ведь станете — вы девчонки упорные, решили — так и будет! И вот представь — стала ты врачом, тебе и помощь людям оказывать нужно. А часто и раздеть человека надо! А если это — мужчина? Молодой, симпатичный? Как же ты работать с ним будешь?
— Х-м-м… а может я педиатром буду, или — терапевтом, или — гинекологом? — так-так-так… мне нужно было разговорить Светку, а не чтобы она в себя ушла.
— Ну ладно…
