объяснил, в чем меня обвиняют, никто даже не пришел на допрос, как положено. Гадать было бессмысленно, я нарушил столько законов, что и не сосчитать. В данном случае нужно отталкиваться от того, что им известно.
А если Асами меня сдала… Тогда им известно почти все.
Мне сказали, что она выжила. Два дня провела в реанимации, но пошла на поправку. Все три дня я думал о своем решении, и о том, что, вполне возможно, совершил большую ошибку. Но, несмотря на это, внутри было спокойно.
Ей не было смысла меня больше покрывать, все было написано в её глазах в тот момент, когда в состоянии аффекта она пыталась вонзить нож мне в спину.
Так что… я попался. Отчего-то эта мысль даже не тревожила меня, а успокаивала. После всего произошедшего мне просто хотелось немного отдохнуть. В конце концов, в какую бы дыру они не решили меня засунуть, я всегда могу сбежать.
За дверью раздались тихие голоса. Мой конвоир с кем-то переговаривался.
Я дотянулся до пульта на одеяле и кнопкой отрегулировал спинку койки, принимая сидячее положение.
И кто решил навестить меня среди ночи? Полиция так не работает…
Ко мне пустили только маму-сан, да и то один раз. Чтобы не слышать её нытье и не отвечать на вопросы, я притворился больным и ссылался на слабость. Но она была рада повидаться, и узнать, что её сынок жив и идет на поправку.
Охранник поддался уговорам, приблизился к двери и отодвинул её, пропуская посетителя в палату. Я повернулся к выходу, чтобы встретить неизвестного.
Наклонив голову, через порог переступил высокий человек в черном костюме, а за ним размеренной походкой вошел капитан якудза Дайго Ягами. Он взглянул на меня и лишь усмехнулся.
— Посмотри, Аки, этот парень всегда настороже, — обратился он к своему сопровождающему, кивая в мою сторону. — Никогда не спит.
— Я даже не удивлен, Ягами-сан, — отозвался тот.
Оябун снял пальто и повесил его на вешалку у двери.
— Дальше я сам, Аки, — сказал он, — подожди в коридоре.
— Хай, — охранник поклонился и вышел, плотно задвинув за собой дверь.
— Ягами-сан, — преклонил я голову, — чем обязан вашему визиту?
Он прошел по палате, выглянул в окно, отодвинув жалюзи. Потом придвинул стул к койке и сел рядом. Засунул руку в карман жилета и достал оттуда пачку сигарет, протянул мне, подождал, пока я прикурю от его зажигалки, после чего прикурил сам.
Я устроился поудобнее и приготовился слушать.
— Я здесь, потому что мне не все равно, — произнес он. — Дате очень печется о тебе, знаешь ли. Называет тебя братом. Он очень изменился за последние месяцы, стал серьезней, ответственней… Во многом благодаря тебе.
Я промолчал, выдыхая дым.
— Тебя обвиняют в убийстве, Рио Икари. И не в одном, — заявил он.
Миса… Сучка все-таки меня предала.
Ну ничего, я утащу её вместе с собой. Расскажу, кто на самом деле застрелил детектива и кто попросил зарезать девушку в парке. Улики до сих пор должны храниться в её квартире.
— Кого, по их мнению, я убил? — поинтересовался я.
— Они знают, что после похищения тебя отвезли в клуб и о том, что во время твоего освобождения были жертвы. Знают, что ты участвовал в резне в «Фениксе». И, конечно, полицейские обнаружили тело Ичибана, сразу после того, как ты протаранил машину. Более того, они обнаружили сумку с окровавленными перчатками и с табельным оружием детектива Акиры Терады. Сам понимаешь, — он закинул ногу на ногу, пристально вглядываясь мне в лицо, — они выяснят, что произошло.
— Это не объясняет вашего присутствия здесь, — ответил я.
— Я пришел сказать, что тебе светит тюрьма. Да, ты хорошо подготовился, прямых доказательств твоей причастности нет, улик мало, свидетели молчат. Я могу прикрыть твои действия в большинстве случаев, но факт расправы над Ичибаном я укрыть не смогу. Более того, вы устроили бойню на государственной территории, закрытой для нас.
— Это была самооборона.
— Убийство есть убийство. Срок до 5-ти лет. Скажи мне, — это ты стрелял в Тераду?
— Он напал на меня.
— Почему?
— Он решил, что я пособник Аоки, и не хотел слушать.
— Я думаю, что ты врешь, Икари. Отвечай прямо: кто это сделал, ты или твоя подружка?
— Миса сказала, что это сделал я? Значит, так и есть, — отвел я глаза.
— Прикрываешь её, — усмехнулся он. — Как благородно, черт возьми. Ты что, влюбился Икари?
— Она созналась? — удивился я.
— Она признала, что Терада пытался тебя прикончить, а она выстрелила ему в спину. Как же она тебя прикрывает, а Рио? Что её не спроси, так ты был с ней или ни в чем не виноват. Она ничего не знает ни о бойне в «Фениксе», ни о том, как умер Ичибан. Молчит как рыба.
— Ичибан…
— Я знаю о том, что натворил Ичибан. Серийный убийца в моей семье… — Он сокрушенно покачал головой. — Это позор для всего клана. Данный факт подрывает мой авторитет. Это может разрушить все. А я доверил такому человеку охранять собственного сына. Представляешь, как это выглядит со стороны?
— Представляю.
— Вот-вот… И я благодарен, что ты сделал то, что было необходимо. В ответ я помогу тебе.
— И как?
Он вздохнул, забрал у меня окурок и прошел к окну. Открыл форточку, выбросил туда бычки, после чего вернулся обратно.
— У тебя есть два варианта. Вот первый, — объявил он. — Я решу вопрос с детективом. У меня есть хорошие друзья в управлении, они прислушаются к гласу разума. Его действия позволяют полагать, что он был в сговоре с настоящим убийцей и заметал за ним следы. Ичибан не зря хотел выставить детектива в роли маньяка. При некотором давлении, общественность в это поверит. Улики подтасуют, факты замнут.
— Вы правда можете выставить детектива в роли помощника Аоки?
— Да, ему уже все равно. Из комы он навряд ли выйдет.
— Он выжил⁈ — поразился я.
— Да, но, как я сказал, врачи считают, что в себя он уже не придет. Так что считай, что у тебя одной проблемой меньше. Ичибан застрелил Тераду, похитил вас и отвез в мою усадьбу. Там ты прикончил его и спас друзей.
— Как же убийство Шидо?
— Тут
