Технические усовершенствования процесса уборки хлебов и травы, обмолота и очистки зерна также затронули, прежде всего, крупных сельхозпроизводителей. На протяжении последних пяти лет российские заводы перешли на выпуск уборочных машин нового поколения – жаток соединённых со сноповязалкой. Жатки-сноповязки «сами сбрасывали» снопы хлеба, перевязанные шпагатом. Помимо того, что такая жатка-сноповязка заменяла десятки работников, хлеб дозревал в снопах и хорошо хранился до обмолота. На конной сенокосилке за десять часов работы скашивали траву с 5 десятин (5,5 га) – производительность была, как и у двадцати косарей за день! Многие крестьяне апгрейдными сенокосилками убирали хлеб, дополнительно приделывая к ним деревянную решётку. Всего же, по данным переписи 1854 года в республики было почти 800 тысяч жатвенных машин и 200 тысяч сенокосилок, так что в общей сложности на уборке полей использовалось около 1 миллиона машин. Для сравнения, жаток в США более 200 тыс, во Франции – более 9 тыс.
Умело направляемый с самых верхов прогресс в российской агросфере и не думал останавливаться. Пару лет назад была взята новая высота – в недрах КБ-1 родился комбайн, который, после длительных доработок и испытаний был полностью освоен инженерами Моссельхозмаша. Три месяца назад на заводе были выстроены новые цеха, налажены производственные линии конвейерного типа и наконец-то стартовал серийный выпуск комбайнов.
Эти многофункциональные комбинированные машины соединяли сноповязалку с молотилкой, веялкой и триером для сортирования зерна. Вязальный аппарат сноповязалки был удалён, срезанные колосья без перевязки подавались транспортером в молотильную часть. Вместо локомобиля, который приводил в движение механизмы стационарной молотилки, на раме комбайна установили достаточно сильный по нынешним временам бензиновый мотор, который осуществлял привод и к ножам жнейки, и к механизмам молотилки.
Причём после полевых испытаний, выявивших некоторые проблемы, комбайн начал выпускаться в двух модификациях. Дело в том, что комбинированная жнея-молотилка показала хорошую работу лишь в засушливых степных районах, где хлеб дозревал на корню, и одновременно с жатвой можно было производить и его молотьбу. В местностях с влажным климатом и при большей засоренности хлебостоя (сорные растения содержат много влаги) зерно, полученное при одновременной жатве и молотьбе, нуждалось в дополнительном досушивании в специальных зерносушилках, что сильно удорожало получаемый продукт. Поэтому, в таких районах решено было применять разъединённую жатку и молотилку. Жатка сжинала хлеб, собирая его в валки и оставляя на стерне дозревать и просушиваться. Молотильную часть машины оборудовали специальным подборщиком, укреплённым на платформе жатки, благодаря которому дозревший и просушенный хлеб подбирали из валков. Одновременно с подбором хлеб обмолачивали, зерно провеивали и сортировали. Для работы на неровной местности жатку соорудили таким образом, что она могла во время жатвы то подниматься, то опускаться, приспосабливаясь к рельефу местности.
Ну, а пока же, большим спросом у наших крестьян, пользовались молотилки и веялки. Причём год от года наблюдается рост использования паровых молотилок, в прошлом году их число достигло 30 тыс. У основной же массы крестьянских хозяйств преобладали конные молотилки, паровые просто были среднестатистическому крестьянину не по карману, так как паровая молотилка стоила 2-2,5 тыс. руб. и требовала одновременно от 50 до 70 работников. Веялками крестьянство было обеспечено намного лучше, нежели молотилками, но опять же, за явным преимуществом, превалировали ручные веялки стоимостью 30-40 руб. В крупных хозяйствах и сам ассортимент техники был разнообразнее – там имелись рядовые сеялки, зерносушилки, клеверные терки, сноповязки и, наконец, трактора стоимостью 8-10 тыс. руб.
Но находящиеся на пике популярности паровые трактора отживали свои последние деньки, в колхозах, рыча дизельными моторами, их уже начали вытеснять более технологичное поколение новых машин – двухцилиндровых четерёхтактных двигателей, заправляемых сырой нефтью и развивающие мощность до 60 л.с. С повсеместным внедрением этой с/х техники мы сильно не спешили, заводы работали наполняя тракторными тягачами прежде всего армию и мобилизационные склады. В воздухе отчётливо пахло большой войной в Европе.
Подобная насыщенность сельского хозяйства техникой, если мне не изменяли мои тайные записи, наблюдалась в Российской империи в начале ХХ века, да и то, больше половины с/х машин тогда были импортного производства, машины же отечественной сборки начали потихоньку выпускаться лишь в 70-е гг. XIX века и они ещё долго не могли конкурировать с импортными аналогами в категориях цена-качество и заполнить собой весь сегмент рынка. Сейчас же ситуация разительно отличалась, чтобы это понять, достаточно сказать, что сейчас Российская республика являлась крупнейшим в мире экспортёром продукции АПК. А количество квалифицированных рабочих, всевозможных машинистов при паровых молотилках, механиков или слесарей-ремонтников при локомобилях мне думается было на порядок больше, чем в РИ начала следующего века. Всё-таки насыщенность промышленности с/х машинами вкупе с профессиональным образованием, активно развивающимся уже три десятка лет должны, нет, просто обязаны были дать соответствующий результат.
Процесс взрывного роста производства сельскохозяйственных машин был тесно связан с бурным развитием капитализма как в стране в целом, так и в сельской местности в частности. Стремление расширить производство для продажи товаров на рынок вынуждало хозяев приобретать машины. В свою очередь, этот процесс позволял получить дополнительную прибыль за счёт увеличения производительности труда, повышения качества работ и улучшения с помощью машин агротехники. Одним из важнейших социальных последствий применения машин явилось усиление имущественной дифференциации крестьянства. Покупать машины могли себе позволить далеко не все крестьяне. Бедняки с трудом покупали плуги ценой 15-30 руб., недорогие веялки и другие орудия, а крепкие, обеспеченные хозяева, помимо них, закупали жатки-сноповязалки, ценою 450-600 руб., конные молотилки и сенокосилки по 200-400 руб, возможности же крупных собственников и организаций, работающих на селе, были ещё выше, там, среди машин, уже давно господствовал «его величество» пар. Следствием нарастающего имущественного расслоения крестьянского было два основных явления. Во-первых, часть разорившихся крестьян становились наемными работниками (батраками) вынужденных трудиться на некогда своих более успешных конкурентов, или же подаваться в города, устраиваясь там на работу. Во-вторых, крестьяне не пожелавшие менять привычный образ жизни мигрировали на юг и восток, распахивая целинные земли Новороссии, Поволжья, Сибири и Дальнего Востока.
Как выше говорилось, страна активно готовилась к войне. Честно говоря, все тридцать лет моего правления мы к ней готовились прямо или опосредованно.
Работы над казнозарядным оружием, металлическим патроном и станочным парком необходимым для патронного производства в Сестрорецком КБ были начаты ещё в 1826 году, позже к этой работе присоединились Тульский и Ижевский заводы. Результатом всех этих трудов стал принципиально новый тип оружия – винтовка .52 калибра, прообразом которой послужили магазинные винтовки/карабины Шарпса и Спенсера. Новая русская магазинная винтовка оснащалась качающим затвором с рычагом — спусковой скобой. В прикладе была полость, куда вставлялся магазин, представляющий из себя металлическую трубку, внутри которой находилась еще одна трубка, снабженная спиральной пружиной. При заряжании магазин извлекался из приклада и набивался семью патронами и вставлялся обратно. Перед стрельбой было необходимо опустить рычаг затвора, который автоматически выбрасывал из зарядной каморы стреляную гильзу и одновременно прихватывал новый патрон из магазина. Когда затвор возвращался на место, то отправлял унитарный металлический патрон кругового воспламенения в ствол, а боевая личинка надежно запирала казенник. Воспламенение производилось боковым ударным замком.
