ответила она на приветствие.
Затем она переключила свое внимание на других обитателей комнаты. Ее невестка Мелларио сидела в кресле и кормила ее младшего ребенка, Тристана. С тех пор, как ее другого сына, Квентина, отправили на воспитание в Айронвуд, Мелларио всячески защищала других своих детей. В нескольких метрах ее дочь Арианна наряжала своих двоюродных сестер Тиену и Сареллу. Их игра в переодевание была довольно нетрадиционной. Вместо элегантных или замысловатых платьев Тиена носила одежду септы, а Сарелла была одета в мантию мейстера. Возможно, это было символично для дорог, по которым две девушки пойдут позже в своей жизни.
В углу комнаты четырехлетний мальчик строил башню из блоков железного дерева.
Элия медленно подошла к мальчику и подождала, пока не привлечет его внимание. Когда он заметил ее, он поставил блоки, проковылял к ней и обнял ее, взволнованно говоря:
— «Тетушка!»
Я не твоя тетя. Я твоя мать.
Как ей хотелось сказать эти слова. Но она этого не сделала. Вместо этого она взяла мальчика на руки и сказала:
— «Привет, Эгг».
Этот мальчик был известен как Эдгар Сэнд, единственный мужчина из бастардов Оберина Мартелла. Никто не знал, кем была его мать, но, похоже, никого это не волновало. Чем Оберин занимался в свободное время, было его делом.
Элия могла представить, что Оберин получил это от покойного лорда Эдгара Айронвуда. Это было немного удивительно, учитывая, что Оберин убил его на дуэли. Тем не менее, с ядом. Отсюда и его прозвище «Красная Змея».
Этот печально известный эпизод обострил отношения между Домом Мартеллов и Домом Айронвудов. Вот почему племянника Элии, Квентина, сейчас воспитывал лорд Андерс Айронвуд. К сожалению, решение Дорана отослать сына также вызвало трения между ним и леди Мелларио.
На положительном конце спектра никого не интересовало происхождение Эдгара Санда. Пока ничье любопытство не взяло над ними верх, Элия могла быть уверена, что ее мальчик будет в безопасности. Она все еще могла называть его «Егг» на публике. Но она не могла сказать ему, кто его мать.
Элия вспомнила письмо, пришедшее из Королевской Гавани несколько месяцев назад. В нем содержалось воззвание, в котором говорилось, что Обара и Нимерия должны быть признаны Мартеллами. Кроме того, остальные Песчаные Змеи также имели возможность быть узаконенными.
Пока что Тиена и Сарелла не проявляли желания узаконить свои права. Элия была рада этому. Потому что, если бы все дочери Оберина были узаконены, люди ожидали бы, что Эдгар Санд тоже станет узаконенным.
Хотя Элия не испытывала презрения к ублюдкам, ей была противна сама мысль о его узаконивании. У него не было реальной причины давать имя. У него уже было собственное имя. Он был верным сыном. Он был принцем. Он был законным наследником Семи Королевств.
А он даже этого не знал. Еще нет. До тех пор она будет продолжать лелеять и воспитывать его, как в Королевской Гавани.
Элия прижала Эйгона к своей груди и поцеловала его в макушку.
— Когда-нибудь, милый, ты станешь королем, — прошептала она. Она говорила так тихо, что только она могла разобрать слова.
— «Тогда ты сможешь защитить королевство».
Так же, как лорд Грегор и Легион защищают его сейчас.
* * *
В сотнях миль к северу от Дорна другая жена Рейгара Таргариена тоже присматривала за детьми.
Этими тремя детьми были семилетняя девочка, четырехлетняя девочка и годовалый мальчик.
Ни один из них не принадлежал ей. Но ей хотелось, чтобы ее собственный мальчик был среди них.
В комнате были еще две женщины. Одна из них была матерью младшей девочки и мальчика. Другая была уроженкой Дорна, прибывшей на север со старшей девочкой.
У стены тоже стоял мужчина. Он был весь в белых доспехах, шлем под левой рукой, меч в ножнах прикреплен к поясу.
Все они были в холле Грейуотер Дозор.
Этот мигрирующий замок был убежищем для Лианны Старк в течение последних нескольких лет, и люди в этой комнате были для нее чем-то вроде утешения. Особенно старшей из девочек.
В отсутствие сына Лианна лично взяла на себя воспитание принцессы Рейнис Таргариен. Прежде чем они расстались, она пообещала Элии, что правильно воспитает дочь дорнийки и никогда не откажется от своего слова.
Лианна полюбила Рейнис как собственную дочь, а женщина-волчица стала для юной принцессы второй матерью. Иногда она называла ее «Ля» или «Лианна», но чаще всего «Мама».
Лианна была достаточно молода, чтобы быть сестрой Рейнис, но ей нравилось, когда к ней так обращались. Она обнаружила, что между ними определенно была какая-то форма близости.
Сейчас замок был в движении. Плавучий остров, на котором он был построен, постепенно крейсировал по болотам.
Любой внутри замка не понял бы, что они двигаются. Но любой, кто смотрел или стоял снаружи, хорошо осознавал это, поскольку видел, что его окружение постоянно меняется.
Очередное «гламурное» путешествие. Ну что ж. По крайней мере, не влажно.
Дозор Серой Воды часто скользил по болотам Перешейка, чтобы сохранить конфиденциальность своего местонахождения. Он никогда не оставался в одном месте больше недели. За время, прошедшее с тех пор, как Лианна впервые пришла в замок, Дозор Серых Вод сменил свое местоположение не менее 250 раз.
Лианна привыкла постоянно находиться в движении. Несмотря на то, что она находилась в обширной болотистой местности, Нек мог предложить много экзотических достопримечательностей, и это помогло утолить ее жажду приключений.
Но куда бы она ни пошла, она все равно чувствовала пустоту в своем сердце. Была пустота, которую мог заполнить только один человек, но этот человек всегда находился более чем в ста милях от неё.
Как раз в этот момент раздался сильный стук в дверь. Лианна Старк посмотрела на него и крикнула:
— «Войдите!»
Дверь открылась, и внутрь вошли лорд Хауленд Рид, сир Марк Рисвелл, Итан Гловер и Тео Вулл.
Леди Джианна Рид улыбнулась своему мужу и произнесла:
— «Привет, любовь моя».
Хауленд остановился, чтобы поцеловать жену в губы и головы дочери Миры и сына Жойена. Он также кивнул в знак признательности леди Ашаре Дейн, которая ответила таким же любезным жестом. Затем Хауленд подошел к Лианне, склонил голову и сказал:
— «Моя принцесса».
Принцесса.
Даже спустя пять лет она так и не привыкла к этому титулу. Несмотря на то, что все окружающие обращались к ней так каждый божий день. Но, конечно же, она вышла замуж за принца, так что ее официальный статус в мире соответственно повысился. И все же ей это показалось странным.
