простыня, четыре подушки, одеяла только нет.
Демонстрирует тем самым, как могущественна она. Поднимается с трона, шурует ко мне и сама укладывается боком, голову рукой подпирая. Короны и наплечников на башке уже нет. Остались только ногти с ресницами несуразно смотреться. А так обычная, невменяемая баба с крохотными рожками.
Оставила мне места достаточно.
— Вы позволите, великая госпожа? — Спрашиваю, подступая.
— Попытайся, смертный Крис, — промурлыкала.
Усаживаюсь нагло, а затем ложусь, улавливая злобные и завистливые взгляды, стоящих смирно генералов, большая часть которых женщины. А значит с боевой трансформацией минимум третьего уровня. Я уж про навыки молчу.
Сердце бешено долбит, пускай я внешне и спокоен, но это немыслимо. Ведь у её грозных прислужников в руках нитки внатяжку, за которые они держат дорогие мне сердца. Стоит отпустить, и одной из пленниц смерть. Окончательная и бесповоротная.
Амориски разлетелись, как бабочки в разные стороны. Но Сехмет ногтем подзывает обратно. Тут же облепив меня, жрицы любви начинают нежно и с любовью поглаживать, будто я их дитя малое.
Тем временем все заложники затихают и ждут, затаившись. Ещё бы! Сехмет им со стороны задниц голых зашла.
Смотрю на божество. А ведь совсем не страшная. Улыбка милая, а оскал даже красит. Аккуратные клыки, завораживающий взгляд. Сложно оторваться.
— Тебе хорошо будет со мной, весь мир у твоих ног, — говорит ласково и заботливо Высшая. — Зачем стараешься, куда стремишься? Не нужно, остановись, и получишь всё, что пожелаешь за одно мгновение.
И я таю, растворяясь в её словах. Даже нежные касания аморисок ничто по сравнению с её голосом. А следом и касанием коготка, которым она ведёт по моему бицепсу.
Может, к чёрту всё⁇
Раздаётся протяжный пук, смахивающий весь сладкий туман.
— Простите, любовнички, я долго терпела, — заявляет Вебисида с хрипотцой. — А тут такая возможность хоть как — то поднасрать великой рогатой суке.
Наёмница как раз самая ближайшая к кровати.
— Какие забавные эти зверьки у тебя, — выдала Сехмет и рассмеялась.
— Я прошу прощения, долг зовёт, — говорю и вскакиваю.
Окидываю задницы торчащие на весу. И борюсь с мыслью, что Высшая представила мне их простым мясом, ловко переиграла, решив наказать за распутство и неуважение к женщинам. И теперь мне нужно выбрать наименее желанную плоть, чтобы легче было на последних оргазмах.
Это всего лишь плоть. Бесчувственная и обречённая. И у меня лишь один шанс оставить её горячей, мыслящей, пусть и обиженной на меня.
Ненавидящей меня.
Презирающей меня.
Подхожу к Хане. «Кардан» то, что надо. Грудь шарами свисает свободно. Мясная дамочка, помню, как брала в рот мой палец, вызывая волны экстаза… Не думал, что Высшая так раскорячит для меня саму королеву Кусубата. По сравнению с другими закованными она не самая желанная, первое впечатление прошло.
Касаюсь её, хватая таз.
— Ваше величество, моё почтение, — говорю заднице, и что — то меня на смех начинает пробивать.
— Крис, прости моё бесчестие, более не достойна тех роз, — выпалила устало.
— Да ладно бабуль, прорвёмся, — говорю и начинаю вводить.
— Уууу! — Аж взвыла, добавляя мне ещё стали в головку члена.
Хана стонет, будто у нас с ней всё хорошо, и мы только вдвоём. Да у неё и щёлка оказалась влажной. Я и сам на время теряю связь с реальностью, задолбив яростно со шлепками и ударами сисек о колодки, оттого быстрее выстреливаю в неё. Так увлёкся, что забыл про лезвие, висящее на нитке, которое зашаталось под конец не хило.
Странно, что Хана не перешла в стадию боевой трансформации во время секса. Либо меня намеренно вводили в заблуждение об их проклятье. Либо здесь условия не те.
Возвращаюсь к кровати, вылавливая сарказм от Высшей.
— Ты меня удивляешь, — говорит Сехмет кокетливо, грудь голую выставив побольше.
— Попить бы, — произношу деловито, принимая положение полусидя на своей половине.
— У нас только кровь, свежая, горячая, — смеётся Высшая, перебирая веером когтей.
Смотрю на неё с бровками фирменными, и она делает вид, что тает. А затем материализует бутылку вина.
Принимаю легко и наивно, пью из горла, толком не распробовав. Может яд, плевать. А так по вкусу: красное сухое. Ух, хорошо по шарам даёт на старых дрожжах и на голодный желудок.
На стекле бутылки блеснуло!
Попались, сукины дети.
Меж лат на голенях нефрит гранями поблёскивает, отражаясь на поверхности тары.
Кажется, понял, где она прячет кристаллы, блокирующие мою магию. Прямо за генералами дрянь встроена в стены.
Но, судя по всему, командиры Высшей ничем не хуже Уцарии, которую я тогда чудом прикончил. Так просто их не взять с наскока. Только с лукошка, погодите упыри.
И, тем не менее, уже хоть что — то!
Смену фокуса во взгляде Сехмет могла и заметить, но вида не подала.
Теперь она любуется мной ещё больше, облизывая свои бледно — розовые губы.
Чувствую, что всё больше увлекаюсь ней. Она — это не просто женщина с величайшим эго. Она всё, что вокруг меня. Любая женщина — это она. Стоит только пожелать…
Снова Вебисида прерывает романтический момент своей излишне говорящей задницей. Короткий пук, как кашель. Или последняя отчаянная попытка меня отрезвить.
Посмеивается наёмница за стенкой колодки.
— Выпори её за дерзость, — говорит Сехмет, протягивая плеть из чёрной кожи, от которой амориски невольно начинают всхлипывать.
А тут, оказывается, всё намного веселее.
Игнорируя предложение, подрываюсь, чтобы вернуться к плану. На примете аккуратная попка Ольви. Сжала сфинктер, когда я подошёл.
— Крис? — Спросила, почуяв моё приближение.
— Да, малышка.
— Просто скажи, что у тебя есть план, что ты прежний наш Крис, — лепечет магичка.
— Конечно, есть, моя хорошая, а сейчас просто расслабься.
— Я тебе не прощу, — шепчет Ольви, чувствуя моё касание. Но не сопротивляется.
После четвёртого выстрела хочется вздремнуть. Но я понимаю, что пора бы пошевелиться! Осознавая, что к Сехмет на кровать идти чревато, Веби вероятно уже нечем там пердеть, чтобы меня в реальность возвращать.
Находясь слишком близко к Сехмет, начинаю забывать, зачем я здесь. Облокотился на колонну отдышаться. Амориски тут как тут, стали тереться, как голодные кошки.
На очереди Цецилия. Здесь даже неудобно как — то без её согласия.
— Прости, но это необходимо, — говорю, не решаясь дотронуться. Чувство такое, что это моя бывшая воспитательница из детского сада.
— Хорошо, Кристи, — заговорила Цил неожиданно чувственно. — Да простит меня твоя женщина Нелли, но хочу тебя попросить о поцелуе. Так я смогу увлажниться, и не будет больно.
Обхожу деловито со стороны Морула. Поздно спохватился, но гигантский краб, как неживая статуя, не внушает опаски. Пока не распознаю его тихое, но мощное, ровное дыхание из зловонного рта. Млять, какие — то метры до его здоровенной клешни, которая легко поспорит с экскаваторным ковшом. Стараюсь не смотреть в его сторону, но поддавливает кое — где знатно!
Наряду с тем, что волосы на заднице моей дыбом, я нашёл отличный повод осмотреться. И попасть под гневные лучи взглядов пленниц, от которых становится не по себе. Но я усаживаюсь перед красавицей Цил невозмутимо. И даю то, что она просит.
Странное чувство, когда ты целуешь голову, торчащую из колодок. А она ещё отвечает в ответ с языком. Вязкая слюна, потрескавшиеся губы — говорят о том, что Сехмет держит их здесь уже какое — то время без еды и воды.
Удручённые поцелуи никак не могут завести в такой обстановке. Но я не успеваю отстраниться. Цил неожиданно кусает меня до крови!
Отшатываюсь. Кровь ручьём! В зале оживление, будто в зоопарке очутился, рычания звериные пошли.
— Всем стоять!! — Раздаётся бешеный визг от Сехмет.
И я понимаю, что все её генералы едва устояли от порыва броситься на меня из — за пущенной крови! Но здесь нет ничего хорошего, лезвия над головами заелозили, опускаясь на сантиметры.
— Сорви нить надо мной, — раздаётся свозь гомон от Цил. — Когда будет много крови, у тебя появится шанс спасти свою любимую. Уходи.
Высшая оказывается за спиной крайне неожиданно. И я вздрагиваю.
— Сладкий мальчик, — зашептала в ухо, едва касаясь спины своими когтями. И у меня мурашки пошли. — Жалкие потуги дождевых червей. Если бы не моё слово, одну бы уже раздавила.
Генералы затихают, кровь уже не бежит, быстро припекло.
Взбодрившись от невольного страха и игнорируя хозяйку вечеринки, возвращаюсь на исходную. Но Цил тут же начинает дрыгаться, расшатывая свою колодку и стремясь вероятно,
