— Сиди тут. Вызовут.
В коридоре табачищем воняет, хоть топор вешай. Сотрудники ходят туда-сюда, не обращая на Жеку ни малейшего внимания. А он посмотрел на табличку ещё раз, и вспомнил, что это тот же самый мент, что приходил в технарь после убийства Фотича. И который потом притянул его отца, чтобы посадить на измену пацанов. Значит, и сейчас он будет дело комсорга копать. Второе убийство в одном и том же месте — это подозрительно, по всем признакам. До капитана за два года дослужился...
— Ты Евгений Соловьёв? Проходи! — в двери показался Егоров. Был он, судя по расстёгнутому пиджаку, довольной улыбке, в лёгком расслабоне. — Садись сюда. Паспорт давай. Ты знаешь, зачем тебя вызвали?
— Нееет! — недоумённо протянул Жека. — Даже не в курсе.
— Ты вчера был на дискотеке в Техникуме Советской Торговли?
— Был, — согласился Жека. — Я там был по своей обязанности. Как комсомолец, наблюдал за порядком.
— И что? Пояснить что-нибудь можешь насчёт вчерашнего? — строго спросил Егоров.
— Нам комсорг поручение дал — следить, чтобы посторонние не входили, и наши спиртное чтобы не проносили, ну мы...
— Так. Стоп. Кто это мы?
— Лёха Гаврилов. Со второго курса. Мы с ним дежурили.
— Гаврилов Алексей, — по слогам проговорил Егоров и записал что-то на листке бумаги. — Дальше давай.
— Потом никого нового не было, стали наши выходить курить.
— Кто ваши?
— Технарские. А кто... Я не знаю. Мы замёрзли и пошли внутрь. Потом все начали драться и мы убежали.
— С кем убежали? Куда? — спросил Егоров, глядя на Жеку.
— Девушка там знакомая. Марина. Тоже комсомолка. Мы ушли, потому что страшно стало, — признался Жека. — Я потом до дома её проводил. Посидели у неё, чай попили, и я домой пошёл.
Долго ещё допрашивал Жеку оперуполномоченный уголовного розыска Егоров о всех мелочах прошедшей дискотеки, но что именно произошло, так и не сказал. Ждал, что Жека сам упомянет мёртвого комсорга, а ведь если он невиновен, то знать не должен, что он мёртв. Но Жека ни словом не выдал, что знает что-то сверх того, что сказал.
Потом Егоров заставил написать объяснительную, расписаться в протоколе допроса, и отпустил Жеку, отдав паспорт.
— Иди, Соловьёв. Если надо, вызовем ещё... Вот тебе бумажка с моей росписью. Покажешь дежурному, он выпустит.
Жека взял бумажку, спустился на первый этаж, показал дежурному, и тот выпустил парня на свободу. Жека шёл п улице, курил "Мальборо", смотрел по сторонам, и увидел красочный плакат в витрине винного магазина "С НОВЫМ 1991 ГОДОМ!".
Да. Наступал 1991 год. Великий переломный год. Когда рухнула великая страна. И начались "лихие 90-е". И Жека встретил их весьма и весьма прошаренным пацаном.
Конец 1-го тома.
Во втором томе — лихие 90-е. Захват банков, заводов, шахт и прочего народного достояния. И Жеке там тоже надо отхватить кусочек халявы! В жёсткой борьбе с партией, уголовными авторитетами, мафией и всем, что вылезло из подполья!
