уже выбралась и отчаянно жестикулировала, что-то пытаясь сказать. Вячеслав покраснел и порадовался, что никто этого не увидит – как же он сразу не сообразил? До этого связь шла через передатчик «пса», а теперь надо её переключить напрямую.
– Я тебя слышу.
– Слава, я тебя расцелую!
– Как только – так сразу.
– Ты псих, но гениальный псих. Жалко, рация в моей машине окончательно всмятку. Я сначала хотела попробовать из двух собрать одну рабочую.
– Ну, я на такое везение и не рассчитывал. А теперь командуй.
Следующий час оба обливались потом, сначала вынимая из разбитого «пса» детали, а затем перетаскивая их ко второй машине. Даже в условиях одной шестой земного притяжения энергетические элементы оказались тяжёлыми. Но когда детали были доставлены, Паула попросила минут пятнадцать-двадцать не лезть ей под руку. Если разбитую машину девушки вскрывали не жалея, самыми варварскими методами, добраться до повреждённых деталей второй машины надо было предельно осторожно. И только когда всё будет готово, Вячеслав опять понадобится как физическая сила – вынуть и вставить. Пока же он отошёл немного в сторону и решил осмотреться. Пусть в такой сложной ситуации, но поглядеть на настоящую Луну – про такое он никогда и не мечтал.
Чёрно-белый лунный пейзаж оказался удивительно красивым и вовсе не таким, как его можно было бы представить по фотографиям и компьютерным играм. Белизна была какой-то серебристой и нежной, а чернота острых теней неуловимо смягчалась с расстоянием. Дальше местность была почти плоской, если можно назвать плоской ту безбрежную каменную россыпь, из которой там и сям торчали обломки величиной с дом. Повезло, что эти огромные глыбы начинались не сразу после гор. Вспомнив про горы, Вячеслав обернулся туда, откуда они прилетели. Там равнина поднималась – сначала отлого, а потом вереницей почти вертикальных уступов переходила в горный массив. Его стена, обманчиво близкая, лежала в тени и была черна как уголь.
Что-то по краю сознания царапало, не давало покоя. Вячеслав осторожно двинулся обратно к разбитому истребителю. Паула, занятая ремонтом, не обратила внимания. Вячеслав подошёл к раздраконенной машине, но всё вокруг было истоптано и усеяно обломками. Если что-то и было, то давно затёрто, поэтому Вячеслав двинулся по следу посадки истребителя Паулы. На тридцатом шаге под ногами мелькнул посторонний предмет. Вячеслав опустился на колени и в первый момент не понял, а когда сообразил, то вздрогнул, как от удара током. В пыли лежал выдранный откуда-то кусок электронного блока. И этот кусок, во-первых, был новенький, а во-вторых, точно не мог отлететь от истребителя.
Ретранслятор свегов! Они сели прямо на ретранслятор свегов, вот откуда тут такая ровная площадка. Сколько будет ехать машина от базы до ретранслятора, учитывая, что приходится маскироваться от наблюдения защитников? В любом случае у них остались считанные минуты, чтобы успеть занять позицию и попробовать отбиться.
– Паула, тревога!
Вячеслав опоздал. По глазам ударила синяя вспышка, и он потерял сознание.
***
На базе их разделили почти сразу. Вячеслава от парализующего удара мутило, руки-ноги были как ватные – особенно после резкого перехода из невесомости, здесь гравитация была обычной земной. Паула, наоборот, пришла в себя быстро. Едва с неё сняли скафандр, умудрилась вырубить обоих конвоиров-отверженных и почти дотянулась до разрядника – но свеги имели немалый опыт работы с пленными. Девушку мгновенно снова парализовали, спеленали и повезли куда-то на тележке. Вячеславу сковали руки за спиной и на ноги надели что-то вроде кандалов, в таком виде и отконвоировали.
Если это и считалось камерой, то понятие о тюрьме у свегов было странное. Куб с ребром навскидку метров десять. Одна стена заполнена пультами и какой-то аппаратурой, но рядом никаких стульев. Возле другой стены напротив закрепили пленника. Четыре ленты выходили прямо из стены и фиксировались к браслетам, застёгнутым на запястьях и щиколотках. Ты можешь сделать пару шагов вперёд от стены, но не более, дальше ленты потянут тебя назад. Хочешь – стой, хочешь – сиди или лежи, ленты не помешают. Но это всё, больше тебе ничего не дозволено.
А дальше пленника оставили одного. Все ушли. Причём это было отнюдь не игрой – просто свеги абсолютно доверяли надёжности своей аппаратуры. Отказов у них и в самом деле не бывало. Самым мучительным оказалось смотреть на то, что спасение было здесь же, рядом, но недоступно. Чтобы отключить ленты, достаточно просто щёлкнуть тумблером на пульте у противоположной стены. Но туда не дотянуться. Вячеслав попробовал в первую же минуту, как его оставили – в ответ на рывок ленты резко дёрнули пленника назад, ощутимо приложив о стену. И не кинуть какой-нибудь предмет, чтобы попробовать сбить переключатель, просто нечего – пленника раздели до белья, да и ленты не дадут.
Вячеслав сел на пол и прислонился к стене. До тошноты, до рвоты, до раздирающей грудь боли вдруг захотелось жить. Он не жалел ни о чём, какая бы его ни ждала судьба потом. И встань перед ним выбор – он опять поступил бы также, ведь они победили. Всё, как и обещал Исаак Данилович, они и в самом деле стали спасителями Земли. Этот мир подарил ему настоящих друзей и почти год настоящей жизни – а не серого и бессмысленного существования, как предыдущие шестнадцать лет. Жалко одного, он не сумел спасти Паулу. А ещё жаль, что он так и не смог увидеть Варю. Сказать ей, что любит её. Сколько прошло за эти месяцы событий, а варино лицо сейчас встало перед глазами так, будто они расстались только вчера. Высокие скулы и симпатичный нос, как у модели, кожа идеально белая и чистая, светлые волосы собраны в аккуратный хвост. Глаза у Вари выразительного золотисто-коричневого цвета, напоминавшего блеск янтаря.
«Люблю. Прости, любимая»…
И тут на него накатило. Внутренности затряслись, органы словно расплющились о кости таза и грудную клетку. Вячеслав сглотнул, не понимая, то ли его вырвет, то
