Мгла более не походила сама на себя. Сумеречное царство покоя и тишины исчезло. То там, то здесь сновали компании взрослых василисков и молодняк, ещё не прошедший первый оборот. Откровенно говоря, я не ожидал такого наплыва местных граждан. Лаос прогнозировал не более трёхсот представителей от оставшихся шести линий крови, треть из которых были бы Кшесами. Но я уже сейчас понимал, как он оказался далёк от истины. Родовые стяги вознеслись над всеми двенадцатью фамильными поместьями Мглы.
Территория линии крови Иншеслун, ранее служившая мне местом для тренировок, также отворила двери для своей крови. Выглядела эта процессия заселения весьма необычно. Сотня азиатских монахов с лысыми черепами, разодетых в ярко-жёлтые кашаи входила рядами по три на территорию поместья, совершая синхронные одинаковые для тройки, но различные для каждого ряда кульбиты.
Самыми первыми вошли три седых старца с бородами до земли. Они произвели руками пассы, отдалённо напоминающие вращение огромного шара, финальным движением вталкивая его на территорию поместья. На мгновение мне даже показалось, что дедули действительно синхронно запустили тройной импульс силы, и защитная консервирующая пелена на поместье засверкала золотистыми нитями, признавая своих хозяев. Бред какой-то, среди василисков ведь нет магически одарённых особей. То есть не было. А дедулям явно под сотню лет человеческих… если они старели как люди. А вот если как нелюди, то возраст их должен быть колоссальным. Рядом с такими даже Лаос будет выглядеть желторотым юнцом. Интересно, а ведь род Иншеслун сам покинул Мглу более двух тысяч лет назад, их никто не вынуждал.
Наблюдая из тени за азиатами, четко ощущал, что сейчас обернуться не сможет ни один из юных носителей этой древней крови, но сам факт такого многочисленного представительства уже заставлял задуматься. Возможно ли через две тысячи лет вернуться во Мглу с целью напитать хаосом и сформировать боевые ипостаси молодому поколению?
Мое внимание привлёк один из дедушек, он обернулся вокруг своей оси и сделал пасс рукой, обрисовав в воздухе подобие кельтского анкха. Через мгновение поместье перестало просматриваться со стороны улицы. Оригинальный способ защиты. Осталось понять, он активируется каким-то артефактом, или всё-таки дедушка демонстративно дал мне по носу, чтоб не подглядывал.
Пришлось сменить наблюдательный пункт и отправиться к другим ранее пустующим поместьям. Здесь меня также ждало разочарование. По примерным подсчётам в каждом из поместий находилось порядка сотни взрослых представителей мужского пола. Детей же сосчитать было нереально. Эти маленькие вихри носились по территории Мглы, знакомясь между собой, затевая игры и игнорируя напрочь любые попытки взрослых их организовать. Массовое заселение всех поместий не оставляло мне шансов. Прислушался к себе и понял, что голод зовёт в сторону поместья Регул. Значит, ведьм все-таки посадили под домашний арест после выходки с Кругом Чести.
На удивление, в поместье Регул было спокойно. Отсутствовал молодняк, не было вездесущих детей, стояла гробовая тишина. Это вызывало ещё больше вопросов. Во все линии крови прибыло пополнение, а сюда — нет. Похоже на грани реального вымирания находились отнюдь не шесть родов, а только один — ныне номинально правящий.
Наблюдать было интересно и весьма познавательно. Все-таки о жизни Осколка я узнавал больше со слов Болеса и Лаоса, остальное оставалась для меня тайной. Среди людей мне хотя бы позволяли периодический выгул, как ручной зверушке, дабы привыкал к реалиям и мог достойно отыграть свою роль в дальнейшем.
За два дня до боёв представители от линий крови прибыли для снятия энергетического отпечатка. Как объяснял Болес, это сканирование портрета сформировавшегося Зверя. Каждый Зверь индивидуален, имеет свой характер и набор способностей. Все отпечатки хранятся в базе Осколка, по ним с лёгкостью можно просмотреть всех претендентов на титул Прайма за последние двадцать-тридцать тысяч лет. Снятие отпечатка делается для того, чтобы ни один род не подменил кандидата на титул Прайма перед боями. Вот только наша ситуация была уникальна в своем роде, а потому предстоящие ритуальные бои станут для многих сюрпризом.
Наступила последняя ночь перед боями, время, когда отцы наставляют своих сыновей, дают им советы, делятся подсказками и повторяют родовые приёмы. Всё это сейчас доставалось Анджею, ведь пока Эсфес рядом, Кшесы будут играть свои роли до конца. С одной стороны, я бы хотел сейчас находиться там, пусть даже не в качестве претендента от рода. Всё же кровь — не водица, так или иначе она подсознательно формирует некоторые привязанности. А с другой, Кшесы — не тот род, с которого стоит брать пример семейных отношений. Интересно, какой была бы наша жизнь с Анджеем, если бы одному из нас не подписали смертный приговор еще до рождения?
Моей основной задачей было выжить. Я шёл к этой цели без раздумий и моральных терзаний. Голод гнал меня вперед, не позволяя выбирать, обостряя инстинкты хищника. Я не помню, когда он впервые появился, но помню, когда впервые отступил. День, когда ты перестаешь быть чудовищем, невозможно забыть. Тогда впервые кроме жажды жизни у меня появились другие чувства. Я, как ребёнок, заново знакомился с этим миром, скрытым от меня более века за пеленой первобытных желаний.
Когда тебя не терзает вечный голод изо дня в день, когда не приходится себя сдерживать, чтобы случайно не пополнить собственную аллею мертвецов, тогда за долгие годы вышло взглянуть на свою жизнь под иным ракурсом и крепко задуматься.
Каким же наивным я был, когда решил, что им не всё равно. Что у меня есть преференции, заслуженные почти сотней лет беспрекословного подчинения. Вот только раб, который срывается с поводка, — плохой раб. Если тобой сложно управлять, если ты проявляешь собственное мнение, если ты совершил глупость, подпустив к себе кого-то — жди беды.
Моя величайшая глупость — продемонстрировать Лаосу своё личное лекарство и дальше бессильно наблюдать, как он методично унижает, растаптывает, очерняет самое ценное моё сокровище, а потом ещё и хочет его присвоить. Тогда мне удалось вырвать её из лап Лаоса, но какой ценой… Пришлось идти по трупам, и даже ломать её саму, лишь бы этого не сделал Лаос.
Как голодный шелудивый пёс, питающийся последние годы на помойках, я сидел сейчас у входа рода Регул со стороны Лабиринта и ждал. Где-то там, находился единственный человек, способный унять мой голод, вселяющий надежду, что всё может быть по-другому. Что я могу быть другим. Что же, завтра вечером я либо выживу и стану тем, кем она меня когда-то видела, либо феерично отправлюсь на встречу с предками. То-то они удивятся самому моему существованию.
Время тянулось мучительно медленно. Хотелось просто плюнуть на всё и позволить себе быть счастливым в эту последнюю ночь. Но что-то подсказывало мне, что Регулы не оценят, если по родовому поместью будет разгуливать незваный гость. Одно дело открыть вход в Лабиринт, и совершенно другое — взломать защиту поместья. Я просто ждал и надеялся. Она всегда чувствовала меня.
А пока, от нечего делать, рассматривал каскад водопадов вместо паркового озера и новый ландшафтный дизайн в виде каменного шипастого лабиринта. Ощущение, что кто-то развлекся и натыкал по парку систему противотанковых ежей с острыми каменными иглами. Две недели назад здесь такого не наблюдалось. Такой серьёзный подход к обороне поместья наводил на размышления. Может планы Лаоса уже не являются тайной?
***
Ольга
За всеми хлопотами как-то неожиданно наступил канун ритуальных боёв. Я вернулась в Осколок и не находила себе места. Источник вёл себя нормально, только саднил шов от операции. Прошлый раз обошлись без оперативного вмешательства, но и результат чуть не вышвырнул меня за Грань. Сейчас же я чувствовала себя неплохо. Грудина немного болела, как при бронхите, но ощущение медленной и неотвратимой кончины отступило.
Приходилось носить вещи под горло, чтобы скрыть следы вмешательства. Надеюсь, оно стоит того. Мысли постоянно крутились вокруг Юджина и его клятвенной «гарантии». Сделка с совестью — вот как это назвала бы мама. А папа бы усмехнулся и подмигнул, в любви и на войне все средства хороши.
