class="p1">— Это нормальное поведение — объясняю я: — вам просто надо уметь отбивать их от группы и окружать, не давая шанса освободится. Хочешь я тебе подскажу способ, как любого парня закадрить?
— Любого?! — в глазах сестренки загорается свет и она садится на стул, поджимая ноги под себя по-турецки: — а ну, говори!
— Смотри — объясняю я, достав свой ужин из микроволновки: — это очень древний способ. Он передается из поколения в поколение и его секрет был почти утрачен, но монахи с горы Тань-шань, из монастыря, исповедующего истинный путь любви — восстановили эту технику. Она называется «Открыть Врата Любви» и является секретной техникой S-класса. Сперва мне необходимо взять с тебя клятву, что ты никогда не используешь эту технику в корыстных целях и никогда не передашь ее в руки, недостойные этого.
— Клянусь! — тут же кивает мелкая вертихвостка: — нет проблем! Что за техника, говорит уже, не томи!
— Хм… — я скептически оглядываю Хинату, умильно хлопающую глазками: — смотри, если не сдержишь своей клятвы, то на тебя падет небесная кара!
— Да сдержу я, сдержу… — нетерпеливо ерзает Хината на стуле: — это же из-за этой техники ты стал так популярен у девочек, да? Рассказывай!
— Ну хорошо. — я кладу палочки рядом с блюдом и наклоняюсь вперед: — смотри. Для этой техники тебе нужно будет предварительно подготовится. Тебе нужна труба.
— А? Труба?
— Угу. Водопроводная труба вот такой вот длины — я обозначаю ладонями около сорока сантиметров: — можешь взять ножовку по металлу, а можешь сразу в магазине попросить тебе отрезать такой длины. И журнал. Или газета.
— Труба и газета? — хмурится Хината: — но для чего?
— Берешь трубу, завернутую в газету, и подходишь к мальчику, который тебе нравится. Собираешь энергию «ки» в точке «дантянь» и говоришь ему — «смотри, полиция!» и пальцем так тычешь. Он — оборачивается, а ты ему со всей дури по затылку — трубой — хрясть! Он падает, ты его в кусты затаскиваешь и все — он твой… — поясняю я: — всегда действует.
— Да что за чушь ты мне тут говоришь! — повышает голос Хината: — что за бред вообще!
— Не бред — раздается мамин голос. Она не поворачивает головы, но приглушает звук телевизора: — не кричи на старшего брата. Я так с вашим папой познакомилась.
Большая перемена, на которой все разбредаются перекусить — начинается только после четвертого урока. До этого идут маленькие перемены — по десять минут. Но даже если перемена маленькая — это не повод сидеть за своей партой, насижусь еще. Пользуясь случаем, надо размять ноги, надо походить, надо постоять, что угодно, только не сидеть за партой, впереди еще целый день — так думаю я … и едва не сталкиваюсь с Мико-тян, которая, потупившись — идет в мою сторону.
— А? Добрый день красотка — говорю я ей машинально: — какими судьбами?
— Мы же с тобой в одном классе учимся — хмурится Мико: — я с тобой с утра здоровалась, что, не помнишь?
— Круто — замечаю я: — это я о том, что мы едва не столкнулись.
— Мне поговорить с тобой надо — говорит Мико: — я вчера с На-чан разговаривала, и она сказала, что ты выиграл.
— Да? — пытаюсь вспомнить момент, когда я выиграл. Не припомню. Помню, как Мидори-сан оборвала нас «на самом интересном месте». Помню, как Натсуми в какой-то момент перестала прикрывать грудь руками и … много чего помню в общем. В подробностях, в деталях, так, что ночью меня разбуди — нарисую. Но свой выигрыш не помню.
— Ну так вот. Говори, что делать. — немного краснеет Мико: — только ничего непристойного, помнишь?
— Не все так просто, красотка — говорю я: — мне сперва надо двумя словами с Натсуми перекинутся, чего-то я тут не понимаю… не помню, чтобы я вчера всех выиграл, скорее — нас прервали. Не то, чтобы я требовал реванша, но и …
— Кента-кун! — возле моей парты вырастает староста и возмущенно глядит на Мико: — ты так и не выбрал себе клубную деятельность! У меня сроки! У меня отчет на этой неделе, а ты! Выбирай немедленно! — и на мою парту кладутся несколько буклетов. Наоми показательно не реагирует на вызывающий вид Мико, Мико в свою очередь — не обращает внимания на Наоми. У них паритет. В конце концов Мико — из черно-белых, а они вершина пищевой цепочки, но с другой стороны Наоми — староста и у нее есть некоторый иммунитет перед хищницами. Подождав некоторое время и убедившись, что Наоми не собирается оставлять меня в покое — Мико едва слышно фыркает и отходит от моей парты.
— На этот раз я тебя выручила — шепотом говорит староста, наклонившись ко мне: — но не всегда тебе будет так везти. Ты играешь с огнем, Кента-кун. Держись от Мико и всей их шайки подальше, а то сам знаешь…
— Спасибо, что беспокоишься обо мне, Наоми-чан — отвечаю я, перебирая буклеты: — я разберусь, не беспокойся.
— Был тут такой один — качает головой Наоми: — ты же помнишь рыжего Матэо? Которого из школы выгнали за поведение, несовместимое с высоким статусом учащегося нашей школы? А до этого — всем классом в него плевали? Потому что у него в шкафчике трусы половины девочек нашего класса нашли? Так вот, это их работа. Я только недавно узнала…
— Макиавелли и Медичи — киваю я: — поистине, в какой клубок интриг и заговоров я попал. А тут есть клуб политических интриг? Или например — юных карбонариев?
— Есть кулинарный клуб. «Бешеные Ножики» называется — говорит староста: — правда там они свинину не так часто готовят. Вот — она вынимает один из буклетов. Он как и остальные — просто напечатан на школьном цветном принтере. Картинка на обложке буклета изображает человечка в поварском колпаке и в фартуке с ножом. Если на западе символ повара — поварешка, то в азии — это нож. На этой конкретной картинке — такой вот тесак повара, которым и покрошить, и порубить и, если боком положить и рукой надавить — и головку чеснока раздавить. Такой здесь называется «Накири» и как правило служит для
